По песчаной дорожке шагает павлин. В курятнике кудахчут куры, в людской царит суета. Двести лет назад в Приютине было живописно и шумно... Сегодня многие постройки усадьбы разрушены, но это не обесценило значимости места: в первой трети XIX века Приютино, построенное первым директором Императорской публичной библиотеки, президентом Академии художеств Алексеем Николаевичем Олениным, не зря называли «усадьбой русских поэтов».
Текст: Мария Башмакова, фото: Андрей Семашко
Усадьба Олениных расположена на высоком берегу речки Лубьи в бывшем Шлиссельбургском уезде Санкт-Петербургской губернии. Сейчас это окраина города Всеволожска Ленинградской области, шестой километр Дороги жизни. Всего в получасе езды от Петербурга.
ПАСТОРАЛЬ НА БЕРЕГУ
В 1791 году Алексей Оленин женился на Елизавете Марковне Полторацкой, дочери главы Придворной певческой капеллы. В 1795 году на деньги из приданого супруги купили 770 десятин земли в 20 верстах от Петербурга, переселили сюда 48 крестьян, построили два господских дома, две оранжереи, разбили сад и огород и заложили парк с прудом. Елизавета Марковна назвала усадьбу «Приютино». У Олениных родились пятеро детей: Николай, Петр, Алексей, Варвара и Анна, так что Приютино стало настоящим семейным гнездом. Каждый год Оленины жили здесь с мая по октябрь.
Из 19 строений усадьбы до наших дней дожило лишь восемь. Все сохранившиеся постройки выполнены из красного приютинского кирпича – на берегу Лубьи Оленин построил кирпичный заводик.
Архитектура усадьбы нетипична для русского классицизма: в записной книжке Оленина сохранилась запись о постройках, необходимых для «господской усадьбы наподобие английской farm».
Почти лишенные декора толстые неоштукатуренные стены выглядят строго и добротно. Это не от жадности и не «по бедности» хозяина. На фоне расцвета усадебной культуры первой трети XIX века вместе с пышными поместьями, украшенными павильонами и фонтанами, в моду входит идея рационального хозяйства. Ее-то и подхватил Оленин, соединив в своем загородном доме практичность и романтизм. Погреба украсил дорический ордер, а молочная напоминала римский Пантеон. Хозяин человеком был образованным, толк в архитектуре понимал, да к тому же строительство велось не без влияния друга Оленина – известного архитектора Николая Львова.
– Считается, что проект дома принадлежит Оленину, то есть это выражение его личного вкуса и картины мира, – говорит заведующая музеем-усадьбой «Приютино» Ольга Морозова.
Организатор и первый директор музея, историк Лев Тимофеев, в монографии «В кругу друзей и муз» писал о господском доме: планировка помещений характерна для усадебных домов конца XVIII века. На главной оси находились два просторных зала: столовая и галерея. Вокруг них располагались гостиная, кабинет, спальня, девичья, буфетная, передняя, лакейская – всего 9 комнат. Обычным был и длинный коридор, идущий вдоль всего дома и разделяющий его на две половины. В Приютине такой коридор сохранился на втором этаже. В него выходили 14 комнат, шесть из которых обычно занимали гости. Комнаты на первом этаже расположены анфиладами.
Из-за нехватки средств строительство затянулось. Но со временем появились птичник (разрушен), людская, господская кухня, хлебный магазин, где хранили запасы муки и хлеба. И даже крепостные жили в кирпичных избах на две семьи каждая.
«Характерное для России соединение утилитарной и эстетической функции усадебных строений нашло в Приютине свое полное выражение», – подчеркивает Лариса Агамалян в книге «Приютино. Антология русской усадьбы». Загородная усадьба Олениных стала литературным салоном, куда съезжались поэты и художники. Гостей иногда собиралось до 100 человек, поэтому был построен второй господский дом, который сегодня лежит в руинах.
ПРЕКРАСНАЯ АНЕТА
Самыми частыми посетителями Приютина были баснописец Иван Крылов и переводчик Николай Гнедич. Оленины ласково звали тучного Ивана Андреевича Крылочкой и знали, что он большой чревоугодник. В Приютине он жил в давно исчезнувшей господской бане, прозванной «крыловской кельей».
Как-то Крылов поправил Гнедича во время чтения в Приютине новых переведенных гекзаметров Гомера. Присутствующие были изумлены познаниями Ивана Андреевича.
И Гнедич, и Крылов нежно любили детей Олениных, особенно Вареньку, и эта симпатия была взаимной. А зал музея украшает копия портрета Ивана Андреевича, написанного Петром Олениным. О младшей дочери своего патрона, Анне, Иван Крылов писал: «Она прекрасна, мила и любезна». Это та самая Анна Оленина, фрейлина императорского двора, в которую безответно был влюблен Пушкин. «Ездил я с Мицкевичем вечером к Олениным в деревню в Приютино <...> Там нашли мы и Пушкина с его любовными гримасами», – писал в мае 1828 года князь Петр Вяземский своей жене. Князь, игравший в «кошки-мышки» с Пушкиным и младшей Олениной, называл Анну «резвой мышью». Этой «мыши» русская литература обязана знаменитым «оленинским циклом» Александра Сергеевича. Анне Алексеевне он посвятил стихи «Ее глаза», «Не пой, красавица, при мне...», «Предчувствие», «Город пышный, город бедный...», знаменитое «Я вас любил...». После того как в разговоре Анна случайно обратилась к поэту на «ты», Пушкин написал стихотворение «Ты и вы».
Правда, чувство к Анне не мешало Пушкину волочиться за роковой Аграфеной Закревской. Оленина тоже была влюблена. Но не в поэта. На листах черновиков «Полтавы» тоскующий Пушкин писал по-французски: «Olenine», «Annette», «Annette Pouchkine», «АР» (Оленина, Анета, Анета Пушкина, А.П.). Понимая, что Анне не суждено стать его женой, поэт зачеркнул эту запись. Но профиль милой сердцу Анеты рисовал и позже…
Пушкин все же просил руки Анны, но получил отказ. О сватовстве поэта в дневнике Олениной ничего не сказано, зато упоминается о связанной с ним неприятной истории. В столичных салонах обсуждалась дерзкая фраза поэта: «Мне бы только с родными сладить, а с девчонкой я уж слажу сам». Слова эти передали Анне Алексеевне, которая в своем дневнике записала, что была «в ярости от речей, которые Пушкин держал на мой счет». Елизавета Марковна также была вне себя от возмущения.
Как-то Анна разговорилась с Крыловым о личном. Иван Андреевич опасался, что «двор вскружил голову» его любимице, потому она рискует пренебречь хорошими партиями. Но к выбору супруга Анна подходила с холодной головой. Она ответила Крылову, что тот вряд ли одобрил бы такого жениха, как Пушкин. «Боже избави», – ответил он. В итоге избранником Анны Олениной стал полковник Федор Андро, впоследствии президент Варшавы и сенатор.
ТЫСЯЧЕИСКУСНИК
Хозяин поместья был неординарной личностью. Он родился в Москве в 1764 году в семье отставного полковника лейб-гвардии Конного полка Николая Яковлевича Оленина и Анны Семеновны, урожденной княжны Волконской. Семья была близка к императорскому двору, что сыграло в судьбе мальчика важную роль. В 10 лет Алексей Николаевич был определен в Пажеский корпус, который курировала Екатерина Великая – ее фарфоровый бюст украшает рабочий стол кабинета в Приютине. Как говорит сотрудник музея-усадьбы Елена Андреева, императрица как-то поинтересовалась у юного Оленина, о какой карьере он мечтает. Тот ответил: не столько о придворной, сколько о военной. Государыня запомнила ответ юноши, семья которого вскорости получила документ, в котором говорилось, что Алексей Оленин зачислен на личный кошт в Дрезденскую артиллерийскую школу, затем он учился в Страсбургском университете. Изучал точные науки и классическое искусство, а также языки. Тогда же начал собирать библиотеку. В Германии произошло его становление как ученого, определились пристрастия к античной и древней истории. В те же годы Алексей Николаевич работал над составлением словаря «военных русских старинных речений» – за этот труд его избрали членом Российской академии.
Портрет Александра I на стене в кабинете Оленина не случаен: именно при нем Алексей Николаевич возглавил Императорскую публичную библиотеку. Император ценил его и придумал ему прозвище – Тысячеискусник. Оленин и правда был человеком многогранным: образованный, знал 9 языков, прекрасно рисовал. За научные труды Екатерина IIпожаловала ему часы фирмы «Брегет» со своим вензелем, а из рук Павла IОленин получил мальтийский крест. В кабинете усадьбы также хранятся печать Оленина и ламаистский амулет.
С 1786 года Алексей Оленин – член Российской академии. А в 1817–1843 годах он возглавлял Императорскую академию художеств. «Папенька бойко владел не только тушью, акварелью, но и сепией», – вспоминала об отце Анна Оленина. Стены усадьбы украшены работами Алексея Оленина.
Об Оленине-чиновнике и радушном хозяине сохранилось немало воспоминаний. Покровитель искусств, отменный хозяин, он получил и свою долю критики. Граф Модест Корф, спустя годы сменивший на посту директора Публичной библиотеки Алексея Оленина, оставил о своем предшественнике неприятный отзыв как о человеке скромных административных дарований. Насколько справедливы слова друзей Оленина, которым он покровительствовал, и замечания Корфа, судить сложно, да и неважно. Имя Алексея Николаевича Оленина навсегда вписано в эпоху пушкинской поры.
МУЗЫ ВОДЯТ ХОРОВОД
В дни рождения и именин Елизаветы Марковны в усадьбе устраивались празднества с фейерверком, шарадами и театром. Частыми гостями были Иван Крылов, будущий министр внутренних дел граф Дмитрий Блудов, будущий министр просвещения граф Сергей Уваров, Карл Брюллов, Николай Гнедич, Константин Батюшков, Александр Пушкин. Особенной любовью семейства пользовался Иван Крылов, которому Алексей Оленин покровительствовал как друг и издатель. Об Оленине его родственник граф Владимир Соллогуб отзывался как об исчезнувшем типе «начальников-хлебосолов».
У Олениных ужинали без церемоний. Столовая служила еще и домашним театром. Видимо, именно с этой целью хозяин спроектировал закругление в западной оконечности зала, где амфитеатром расставлялись кресла и стулья.
Приютинский сад невелик, но вложено туда немало средств. Это и дань романтизму, и тоже театр. В 1806 году в парковых декорациях развернулось действие трагедии «Превращенная Дидона». Обставленная зажженными смоляными бочками кузница представляла горящую Трою.
А 5 сентября 1833 года, в день именин Елизаветы Марковны, представление было разыграно в саду. Алексей Оленин требовал, чтобы в его домашнем театре ставились классические трагедии. Он писал программки собственноручно. В Приютине устраивались театральные постановки в костюмах соответствующей эпохи. А облачались в них актеры императорских театров: Екатерина Семенова, Александр Яковлев. Порой актерствовали и гости, например Пушкин. Репертуар включал в себя трагедии Владислава Озерова, комедии Ивана Крылова, Николая Гнедича.
«ХОДЯЧАЯ ДОБРОТА»
В Приютине хозяин развернул фермерское хозяйство, потому оленинские обеды славились: и хозяину почет, и гостю радость. Елизавета Марковна хозяйкой была отменной. И посетители Приютина в долгу не оставались: превозносили добродетели хозяйки, называя ее «ходячей добротой».
Сердце у хозяйки было добрым, а здоровье – слабым, потому гостей ей часто приходилось принимать в своей комнате. Недуги и разлука с мужем, который мог приезжать за город только в воскресенье, омрачали дни Елизаветы Марковны.
В музее воссоздан типологический интерьер спальни хозяйки. Кровати Елизаветы Марковны мы не увидим, но заметим, что кушетка завешена пологом: это не декоративная затея, а напоминание о лютовавших здесь комарах. Петр Вяземский в 1828 году писал жене: «Деревня довольно мила, особливо же для Петербурга: есть довольно движения в видах, возвышения, вода, лес. Но зато комары делают из этого места сущий ад. Я никогда не видал подобного множества. Нельзя ни на минуту не махать руками: поневоле запляшешь камаринскую. Я никак не мог бы прожить тут и день один. На другой я, верно, сошел бы с ума и проломил себе голову об стену. Мицкевич говорил, что это кровавый день. Пушкин был весь в прыщах и, осаждаемый комарами, нежно восклицал: «Сладко».
Во времена Оленина хозяйство было справным. На пастбище паслось стадо коров, правда, сливок никогда недоставало. Петр Оленин описал типичный приютинский обед: окрошка, щи, кулебяка, кусок говядины, обжаренный хлеб с горохом и телятина, после чего подавали творог со сливками и лафит.
Художник Федор Солнцев, подчиненный Оленина по Академии художеств, вспоминал: «Для каждого отводилась особая комната, давалось все необходимое и затем объявляли: в 9 часов утра пьют чай, в 12 – завтрак, в 4 часа обед, в 6 часов полудничают, в 9 – вечерний чай; для этого все гости сзывались ударом в колокол; в остальное время дня и ночи каждый мог заниматься чем угодно: гулять, ездить верхом, стрелять в лесу из ружей, пистолетов и из лука, причем Алексей Николаевич показывал, как нужно натягивать тетиву».
Елизавета Марковна предпочитала украшать парадный вход мраморными статуями и цветами, которые она любила. Хозяйке нередко дарили кадочные растения, для которых в усадьбе построили оранжереи и теплицы. Сегодня в музее вместо померанцевых деревьев в кадках в гостиной скромно зеленеют цветы в горшках...
ДУБ ЗАСОХ
О судьбе сыновей хозяина Приютина рассказывает мужская половина второго этажа. Здесь реконструирован кабинет молодого дворянина 1820-х годов. Бытовые мелочи напоминают о времени героических побед Русской армии: бронзовая чернильница с фигурой казака, пирующего у поверженного французского знамени, «чугунная кукла» Наполеона, бюст Байрона. На стенах – географические карты, ковер с оружием.
Старший сын Оленина, Николай, погиб в Бородинской битве. Его младший брат, 17-летний Петр, был контужен. О смерти Николая и тяжелом ранении Петра родители узнали в один день. И так и не оправились от горя. Для поправки здоровья Петр был отправлен в Италию – там и раскрылся его талант рисовальщика. В комнате молодого дворянина можно увидеть работы Петра в технике «акварель по мрамору». Вернувшись домой, молодой человек начал посещать Академию художеств, но затем все же продолжил военную карьеру, присоединившись в Париже к родному Семеновскому полку.
Если, по мысли Ларисы Агамалян, «приютинский сад – это мемориал», то рассказывает он об эпохе романтизма и Бородинской битве, в которой погиб первенец Оленина. Посаженный Николаем дубок засох после его смерти. На месте дуба безутешные родители воздвигли кенотаф – в память о первенце и о славе 1812 года.
ЗАКАТ ЭПОХИ
Несмотря на усилия хозяев, Приютино всегда было убыточно. Возможно, именно этим объясняется вписанное в завещание желание Елизаветы Марковны продать усадьбу, что Алексей Оленин и сделал в 1841 году – спустя три года после смерти жены. Новый владелец попытался устроить в Приютине молочную ферму. Позже Приютино перепродавалось, а земли подвергались межеванию. После революции в Приютине некоторое время существовал совхоз. Во время Великой Отечественной войны на территории имения располагалась авиабаза краснознаменного Балтийского флота, а в господском доме разместился госпиталь.
«После Великой Отечественной войны почти все постройки Приютина отдали под коммуналки. Со временем их расселили, но какой-то период часть первого господского дома уже была музеем, а часть оставалась жилой. Музей открылся в 1974 году. Помимо работы по расселению коллектив музея смог найти потомков, чтобы собрать мемориальные предметы для коллекции. Первый господский дом находился в реконструкции одиннадцать лет», – рассказывает Ольга Морозова.
О присвоении усадьбе мемориального статуса задумались в середине XX века. В 1960 году Приютино добавили в перечень памятников культуры республиканского значения, но вопрос с расселением коммуналок решался еще десятилетие. Первая экспозиция открылась в Приютине в 1974 году. Благодаря восстановлению связи с потомками Олениных удалось пополнить музейные фонды личными вещами владельцев усадьбы. Музей проработал всего четыре года: его закрыли, так как началась реставрация господского дома и ротонды над молочным погребом. Закончились работы только в 1990 году. К этому времени привели в порядок и парк.
...Петр и Варвара Оленины вспоминали о Приютине как об идиллическом уголке. Их прозе вторят пышные рифмы Константина Батюшкова в стихотворном послании к А.И. Тургеневу 1816 года. «Трапезой простою на бархатных лугах» в Приютине и правда баловали, накрывая прямо в парке на траве…
Бархатные луга поблекли, мемориальные дубы погибли, но усадьба жива, как и старые лиственницы и речка. И в Приютине по-прежнему рады гостям, которым небезразлична судьба удивительной русской усадьбы.
