Начало. Глава 6
— Тебе что-то будет нужно?
— Только вода, чтобы руки помыть.
Я достал свою иконку и положил на грудь женщины. Свечение стало обтекать её. Занёс руки над свечением. Оно стало беспокойным и пошло волнами. Потом стало похоже на бурлящую реку, что там за забором. Но постепенно края начали краснеть. Чернота тянулась к моим ладоням. И с каждой секундой мне становилось всё хуже и хуже. Голова начала болеть и вдруг потемнело в глазах.
Я очнулся, от того что кто-то брызгал мне на лицо водой. Встал с огромным трудом на ноги. Руки были тяжёлые, как будто на каждой висело по мешку с песком. Настя принесла таз и кувшин с водой. Но я, пошатываясь, пошёл во двор. Меня просто потянуло к реке. Был конец октября и было очень холодно. Но я не чувствовал этого из-за огня внутри меня. Всё моё тело горело. Раздевшись я зашёл в ледяную воду по пояс. Стоять было сложно. Сильное течение норовило сбить с ног. Но это помогло. Я видел как чернота, смешиваясь с потоками воды, уплывала вниз по течению.
На берегу меня ждала Настя держа в руках огромный тулуп отца. Стуча зубами я вышел из воды и завернулся в этот тулуп. Сразу стало тепло.
— Как ты узнала, что я здесь?
Она пожала плечом.
— Я шла следом.
Дома она меня напоила горячим чаем.
— Ты сможешь помочь маме?
— Я.... не знаю.... Такого я ещё не видел. Думаю будет очень тяжело и потребуется много сил.
Вдруг я спохватился, моя иконка осталась там. Настя как угадала мои мысли и протянула мне мою иконку. При прикосновении к её пальцам, по моим рукам прошёл ток. Я почувствовал прилив энергии от её рук.
После чая меня потянуло в сон. И я проспал снова до следующего утра.
— Знаешь, маме стало лучше. Она сегодня на меня посмотрела и улыбнулась...
Вечером, когда уже все собрались дома, я снова решил полечить жену Михаила. Отец Пётр благословил меня, и мы вошли в комнату. Свечение оставалось чёрным, но оно не было спокойным, оно бурлило. Я положил иконку снова ей на грудь. Свечение снова стало обтекать иконку. Занёс ладони. Вязкая, густая чернота потянулась к моим ладоням. Она присасывалась, обволакивала мои руки, делая их безумно тяжёлыми. Снова закружилась голова.
И снова я пошёл к реке. Настя пошла следом. Было очень холодно. Конец октября, здесь в тайге уже шёл снег. Вода была безумно ледяная, просто обжигающей. Я вышел трясясь всем телом. Настя укутала меня в тулуп. Затем мы пошли с ней в дом, и она поила меня горячим чаем с мёдом.
— Что-то, парень, не помогает ей твоё лечение. — говорил мне Михаил, когда я, пытаясь согреться и кутаясь в тулуп, пил чай.
— Папа, мама стала улыбаться, зря ты так. Бог даст, поможет.
Я был благодарен Насте. У меня совсем не было сил говорить.
На следующий день отец Пётр благословив меня, уехал домой. Женщине не становилось лучше. Хотя она теперь поворачивала голову, когда кто-то входил и даже улыбалась детям. Свечение её становилось постепенно красным, с каждым днём чёрного становилось всё меньше и меньше. Но оно не уменьшалось в размерах. По-прежнему точно повторяло контур тела. Я копил весь день силы и вечером лечил. Река стала замерзать, да и морозы ударили. Смывать с себя черноту я там больше не мог, поэтому Настя топила баню. И сразу после лечения я шёл туда. Настя поливала меня из ковша тёплой водой. Иногда у меня не было сил даже сидеть. Я лежал на полу, а Настя лила воду.
Дней через пять, женщина, звали её Вера, стала есть, могла сказать несколько слов. Только тогда Михаил поверил, что моё лечение помогает.
— Ну благослови тебя Господь! — говорил он пред тем как я собирался зайти в комнату.
С Настей мы проводили много времени. Она мне нравилась. Тихая, спокойная и такая нежная. Когда она ко мне прикасалась, случайно или специально, я чувствовал прилив сил. Но я боялся, что заберу все силы у неё и ей станет плохо. Вся работа по дому лежала на ней, да ещё и сестра младшая. Я не понимал, когда она всё успевала? Вот только что поила меня чаем, а уже прибралась в доме, ужин сварила, ещё и дров натаскала. Я ни раз предлагал ей свою помощь.
— Ну чем ты мне поможешь? Тебе силы нужны маму лечить.
Я иногда замечал, что она посматривает на меня исподтишка, наблюдает. И мне это было приятно.
Недели через две свечение у больной стало уменьшаться. Чёрное оставалось только посередине. И она начала садиться. Радости у детей не было предела! Даже мальчишки и те пытались забраться к ней на колени.
А я заболел. Кашель, жутко голова болела, тело моё горело огнём. Крестик, что висел у меня на груди, подаренный той женщиной, казался просто ледяным. Я метался по кровати.
Настя сама поняла, что со мной что-то не так. Обычно я к обеду всё равно просыпался и вставал. Она потихоньку приоткрыла дверь и заглянула ко мне.
— Андрюшка, с тобой всё в порядке?
Но услышав мой кашель тут же закрыла дверь. Я подумал, что наверное испугалась заразиться. Но она вернулась минут через тридцать с подносом. На лоб положила полотенце, смоченное в каком-то отваре. Поила меня травяным чаем с мёдом и брусникой. Натирала моё тело каким-то жиром. Когда она прикасалась ко мне, у меня сил становилось больше. Обмазав, натянула тёплый свитер Михаила, который был мне безумно большим, но очень тёплым. Укрыла одеялом и сидела рядом, положив холодную ладошку мне на лоб, пока я не уснул. Я проболел три дня. Как резко заболел, так и выздоровел. Всё это время Настя сидела рядом со мной. Рассказывала, что происходит там за дверями в этом маленьком мире. Или просто что-то говорила. А мне нравилось слушать её голос. Я даже не вникал в слова. Я просто слушал её голос. Такой нежный и мелодичный. Он меня обволакивал и становилось так хорошо. Я бы хотел всю жизнь слушать её голос. Иногда прибегала младшенькая Машенька и читала нам сказки. Правда читать она ещё не умеет и что-то выдумывает на ходу. Мы с Настей смеёмся.
Температура и кашель исчезли вдруг и я сразу встал с постели.
— Ну, сынок, как ты себя чувствуешь? — спросил Михаил, как только меня увидел.
— Нормально. Сегодня продолжу лечить.
— Ну ты не торопись. Сил наберись. А то ослаб поди после болезни то. Кашля́л на весь дом.
Он так по-доброму, по-отечески на меня смотрит.
— Верушке моей лучше. Она кушает уже сама. Глядишь и совсем поправится. А то я уж отходную ей готовить начал — и этот здоровый мужик вдруг вытер слезу с глаз. — А ты отдохни. Как сил наберёшься, продолжишь.
— Нельзя на долго откладывать. Болезнь снова разрастётся. Сегодня, да, Вы правы я ещё сил наберусь. А завтра продолжу.
Но всё-таки зашёл взглянуть на Веру. Свечение бурлило, оно было тёмно-красным, и чёрного уже не было. И теперь свечение было не такое большое как раньше, голова и ноги уже были свободны. Я с облегчением вздохнул. Осталось совсем немного. Женщина увидела меня.
— Привет. — говорить ей было ещё тяжело, — ты... выздоровел? Настя... говорила, ...что ты... простыл.
— Я уже здоров. А Вы как себя чувствуете?
— Уже... лучше... внутри... ещё...немного...болит.
Я ей ободряюще улыбнулся.
— Это пройдёт. Я завтра полечу Вас. Мне сил нужно поднакопить.
Вера улыбнулась и кивнула.