Из-за рваного края черного облака, надувшись и спрятав руки за спину, выглянула луна. Огляделась – не захочет ли кто ей помешать? Не обнаружила желающих и бочком, бочком выбралась на просвет.
В этот момент мимо пролетела одинокая метла. На метле сидела девица с длинными пепельными волосами. Ветер, который вытолкнул луну из-за туч, не трогал ни волос девицы, ни прикрывающего ноги платья, усыпанного стразами. В свете луны стразы блеснули, точно подмигивая друг другу, сорвались с платья и повисли на небе.
Кто-то внизу, не обращая внимания на метлу, воскликнул: «Ах, какое сегодня небо красивое».
Девица услышала, фыркнула, опустила древко метлы и резко спикировала к ничем не примечательной хрущевке в спальном районе Москвы.
Новый порыв ветра нагнал тучи – точно закрыл занавес, скрывая от зрителей и луну, и звезды.
Метла, тем временем, зависла у открытой форточки, из которой, подозрительно щурясь, смотрела на девицу дымчатая старая кошка.
-Брысь, Мотя, - недовольно сказала девица. – Мне домой надо.
Мотя фыркнула, почти так же, как недавно фыркала сама девица, оскалила желтые зубы, но из форточки убралась, тяжело опустив жирное тело на пол.
Девица, не выпуская метлу из рук, ухватилась за деревянную раму, задом проскользнула в распахнутую форточку, не без труда затащила внутрь метлу и вслед за кошкой грохнулась на ковер.
Грохнулась так же тяжело, как и кошка.
Потому что место стройной девицы с длинными пепельными волосами заняла немолодая полная женщина с вызывающе короткой стрижкой и мясистым лицом. Женщина наощупь нашла очки на диване, водрузила их на нос.
Ну, здравствуйте.
Женщину звали Зоя. Раньше Зоя работала корректором в типографии, но пару месяцев назад она стала ведьмой. Только, пожалуйста, никогда не называйте ее так. Сама Зоя предпочитает именовать себя колдуньей.
Не без труда поднялась Зоя с пола, отряхнула домашние треники, поняла, что давненько не прибиралась дома и запустила метлу на режим уборки.
Когда-нибудь она накопит достаточно денег, чтобы купить робот-пылесос. Метла, это удобно, но прибирается она не качественно – ленится и халтурит.
Правое бедро после падения с форточки немного побаливало. Вообще, это очень неудобно. Каждый раз возвращаясь домой, Зоя получала назад свое неповоротливое, больное и нелюбимое тело.
Но больше возвращаться ей некуда. Она огляделась. Не много нажилось за пятьдесят шесть лет. Угловой диван, неприкосновенный шкаф с маминой посудой, плазменный телевизор, купленный в кредит, и старая кошка Мотя.
В этой небольшой однокомнатной квартире Зоя прожила всю жизнь – все пятьдесят шесть лет. Двадцать три с мамой. Тринадцать три – с мамой и мужем. Еще десять – с мамой, мужем и сыном. Еще десяток – с мужем и сыном. И вот уже полгода, как одна. Не считая, старой Моти, конечно.
Раньше Зоя была как… ну, как все, наверное. Замотанная жизнью, но бойкая женщина с порой-тройкой вредных привычек и едким чувством юмора. Жили они скромно, но весело. Так весело, что Зоя легко прощала ворчание мамы и мизерную зарплату мужа.
Это уже потом, после смерти мамы выяснилось, что не такая уж и мизерная зарплата у мужа была. Просто он ее в новую квартиру вкладывал. Ремонт делал.
И куда полгода назад ушел. К новой жене. Которая тоже, как потом оказалось, совсем не новая была.
Ждал, говорит, пока сын подрастет. Врет, подлюга. Ждал, когда кредит на квартиру закроет.
Как в дешевом «мыле», честное слово.
Первое время Зоя еще пыталась шутить. Поверить не могла, что ее старый башмак (муж, в смысле) еще кому-то, кроме нее нужен. Но прошел контрольный месяц, второй, а муж, наперекор всему домой к домашним обедам и уютной жене не спешил. Однажды только появился. Дрель забрать. Ту самую дрель, к которой за всю их длинную семейную жизнь ни разу не притронулся.
Тут-то Зою и прорвало. Кричала она громко, грустно, посуду била, вещи изменщика проклятого с балкона кидала, а потом взяла и обратилась.
Сначала она и не сразу сообразила, что произошло. Заметила, правда, что со всеми, кому в сердцах зла пожелает, в ближайшее время что-то плохое происходит: кто ногу сломает, кого ограбят, другого затопят. По мелочам, но приятно.
Потом Зоя обнаружила, что стоит ей из квартиры выйти после захода солнца, как превращается она в молодую красотку. Прямо – красотка-красотка! Такую и в новую квартиру, в тайне от жены купленную, привести не стыдно.
И первое время Зоя во всю пользовалась этим приятным открытием, не задавая лишних вопросов. Нет, это не то, что вы подумали. Мужа возвращать она не собиралась. Но жадно выхватывала по ночам у жизни то, чего раньше попробовать не успела.
По клубам, по ресторанам ходила, мальчиков красивых очаровывала. Одно время даже трех любовников одновременно завела. И никто из них не подозревал, что их прекрасная Зоя, возвращаясь домой, превращается в старую одинокую Зою, после каждого такого приключения все более одинокую и старую.
Как у Оскара Уайльда. Чем больше веселилась молодая Зоя по ночам, тем тяжелее давались ей дни. Чем больше зла она желала людям, чем больше соков выпивала, тем сильнее потом мучилась от камней в желчном.
Так что с тусовками Зоя вскоре завязала. Теперь она только изредка вылетала погулять, подышать свежим воздухом по ночам.
Возвращалась домой уставшая, голодная, вытаскивала из холодильника котел горохового супа, сваренный по привычке на четверых, запускала на тарелочке с голубой каемочкой яблочко наливное и, перед тем, как понести первую ложку ко рту, с ностальгией произносила:
-Яблочко, включи Санта-Барбару, 1055 серию.
