Мара два дня не звонила и не писала, да и мне беспокоиться о ней некогда было, ремонт в комнате для Славы делали. Конечно, я не делала, иногда руками водила, то есть руководила, зайду оценю, пальцем потыкаю и выйду довольная. Обои они какие-то интересные купили, потолок покрасили в голубой цвет. Пусть делают, что хотят, лишь бы стены не сносили.
Павел, Сашин отец, действительно сломал руку и пару ребер. Машину не восстановить, дорого очень выйдет, только на разбор ее. Мама Люда стала спать плохо, напугалась тогда сильно. Надавала ей кучу всяких травок, да настоек. Жрец тогда батюшку забрал, матушку увезли в больничку. С детьми остался наш батюшка Николая, сказал, что нужно людьми оставаться. Сообщили родственникам, должны в ближайшее время приехать за ребятишками, да на похороны.
К вечеру третьего дня на небе стали собираться тучи. Подул горячий степной ветер, неся пыль и сухую траву. Я забеспокоилась, неужели Мара решила все пустить на самотек. За воротами послышался шум мотора. Хлопнула дверца автомобиля. Позвонили в звонок. Открываю, стоит Мара на пороге, рядом ее птиц прыгает.
- Ну, что, поехали? - устало спросила она.
- Могла бы и предупредить, что скоро приедешь, - недовольно буркнула я, - Сейчас косу заберу из гаража.
Ночью пришлось вытаскивать с чердака косу и переносить в гараж. Надо было сделать так, чтобы мои родные не видели сей чудесный инструмент.
Мара была одета в длинный светлый сарафан, конечно, не белая сорочка в пол, как советовал ворон, но тоже вполне пойдет для обряда. Сунули к ней в багажник косу и рванули в степи. Тучи опускались все ниже и ниже, ветер усиливался. Началась самая настоящая пылевая буря.
- Чего тянула? - спрашиваю.
- Читала, готовилась. Папа мне вон серп какой интересный изготовил, - она кивнула на заднее сиденье.
- Думаешь, пригодится? - спросила я.
- Не знаю, может быть, - она пожала плечами.
Мы быстро добрались до нужного места. Краем глаза я видела, как за нашей машиной бежит Исмаил в виде волка. Выбрались из автомобиля.
- Вот, - Мара ткнула пальцем в пустую степь, - Видишь что-нибудь?
- Не вижу, - честно ответила я, и закашлялась, в рот попала добрая порция пыли.
- А если настроиться? - спросила она.
Пригляделась. Перед глазами встала ужасная сцена истребления деревни. Меня всю передернуло. Сказала Маре, что вижу. Она удивилась.
- У меня не так, у меня вот люди стоят, правда, сейчас двигаться стали. Нарядные все такие.
- Хватит тут лясы точить, пошли Мара работу делать, - выругался ворон и влетел на поле.
- Идем, - позвала Морена.
- Нет, я лучше здесь постою, понаблюдаю. Если что-то пойдет не так, то мы придем на помощь.
Она вытащила свой серп из машины, а я достала косу. Рядом со мной примостился Исмаил. Женщина пошла следом за своим вороном. Вдруг картинка перед моими глазами начала меняться. Дома все целые, люди нарядные и счастливые, солнце светит, и так хорошо и светло на душе. На Маре вместо летнего шелкового платья, оказалась длинная расшитая рубаха с народным сарафаном. Ребятишки к ней подбежали и надели ей на голову венок из одуванчиков.
Собрался вокруг нее народ, любуется. Встали в хоровод стали песни петь, да танцевать вокруг нее.
Мара-Морена матушка гневна
За реку ходила, души водила
Наши во ино своею силой
Землю брала, воду пила
Огонь тушила, воздух сушила
Живот прободала, нить оборвала
Серпом косила, Велеса просила
За рук взяти, стезю указати
От рода земного до небесного
От яви до нави ходите по прави
До жизни в нове по божской воле
По своей доле в ладу преболе
Бо коловертит велико Коло
Яко прорече Сварожье слово!
Гой! Черна мати! Гой-ма!
Люди хоровод туда-сюда водят, Мару славят. Вот только я ворона не увидела, где же этот прохвост спрятался?
- Вон старейшину видишь? Он и есть наш ворон, - тихо произнес Исмаил, - Это его судьба теперь у Мары в помощниках ходить, за то что не дал своим людям нормально уйти. Хотел сделать как лучше, а получилось, как проклятие.
Вокруг поля буря бушевала, а туда не заходила, и нас с Исмаилом обходила стороной. Мимо нас пронесся автомобиль, пассажиры нас внимательно рассматривали. Ну, да, то еще зрелище, стоит баба с косой около машины, а около нее волк и смотрит куда-то в пустую степь. А там нет никого, не думаю, что они Мару видят, ведь она сейчас в другом мире.
Поводили хоровод, почествовали Морену, выстроились по парам и пошли за ней. Замыкал строй старейшина. Раз картинка и сменилась, вижу дошли люди до реки, стали ее переходить. Песни пели, радовались. Река тихая спокойная, мост резной изящный. Загляденье одним словом. На другой стороне терема высокие, да сады диковинные, и люд стоит нарядный, встречает.
- Я читала, что река Смородина и Калинов мост не так прекрасно выглядели, - прошептала я.
- А ты смотри внимательно, - тихо сказал Исмаил.
Как только Мара перевела всех, стукнулся о земь старейшина и превратился в ворона. Перелет реку, которая после последнего человека стала огненной, словно лава кипящая, а мост раскалился до красна и покрылся языками пламени.
- Ого, как же Мара перейдет назад? Обманул ее ворон, - огорчилась я.
Однако, не долго я переживала. Обратилась Мара в прекрасного лебедя и перелетела назад через страшные воды реки Смородины. Вот только пока летела, почернели ее перья, закоптились. Обернулась она снова девицей-красавицей. Исчезла картинка потустороннего мира. Тут и пылевая буря стихла, а из туч хлынул ливень. Кинулась женщина к машине, да и я нырнула туда. Залетел за ней и ворон.
Ехали молча, каждый переваривал увиденное. Несмотря на грозу и ливень добрались до дома быстро.
- Благодарю тебя, - сказала Мара, - Если бы не ты, то и не узнала бы я о себе ничего такого. Ты не видела, как они радовались, когда я их на ту сторону перевела. Их ведь родные встречали.
Мы распрощались и я пошла к себе домой, а она рванула к себе.