Какое будущее тебя ждёт, мужчина? Кем ты станешь, когда вырастешь? Инженером, собаководом или начальником, таким, как у меня? Молодой, амбициозный, без царя в голове. И как таких берут начальствовать? Ах, да, протекция! Как я мог забыть это слово, под которым замаскировано нечто большее. «Ничто человеческое не чуждо», - кто это сказал? Вспомнить бы. Да какая разница. По фразе уже понятно, сказал, тот, кто не имел души.
Приветствую вас, уважаемые читатели и гости канала "Ольга Брюс"!
Рассказ "Случай в метро"
вступайте в Группы В КОНТАКТЕ и на ОДНОКЛАССНИКАХ
Глава 2
Как же муторно стоять вот так облокотившись о резиновую ленту и ждать верхушку айсберга. Терпеть не могу метро, как выяснилось буквально пять минут назад, когда я ощутил сырость под одеждой. И какого лешего меня попёрло в Сокольники? Мог бы и у себя в филиал устроиться. Зарплата та же, дорога поближе. Ах, да! Карьерного роста захотелось. Ну, а кому не хочется? Правда, за два года ничего не изменилось. Меня упорно не замечают и не дают зелёный свет. Надо что-то менять и незамедлительно. Благо Санёк всегда под рукой, не считая сегодняшнего дня. Всегда поможет, подскажет, выслушает и даст дельный совет. Если бы не он, и сюда б не взяли. Протекция – какое заковыристое слово, завуалированное под всеми привычное «блат». Нечего стыдится, все так живут, не только я.
#ольга брюс #москва #метрополитен #истории из жизни #прошлое и настоящее #загадки прошлого
Пока я раскладывал мысли по полочкам, стальная извилистая дорога домчала до выхода из подземелья. Взмыленный и уставший, наконец, я выполз из пасти цивилизации под названием метрополитен и побрёл в сторону автобусной остановки.
- Да что ты будешь делать! – ругнулся, прибавляя ходу. – Подождите!
Не посчастливилось. Видимо, никто из «путешественников» не захотел оповестить водителя об отстающем пассажире.
- Следующий будет минут через пятнадцать, - подбодрил парнишка, изображая степ под навесом. – Ух, и морозно сегодня.
Взглянув на часы, я понял, следующие пятнадцать минут ничего не решат, даже если бы приехал пораньше… Выговору быть. Как не хочется слушать очередное: «Незаменимых нет», «Москва большая, инженеры на каждом углу чуть ли не с табличками стоят». Сейчас развернусь и поеду обратно, а там будь, что будет.
- Будешь хныкать – отдам тебя вон тому дяде, - мимо остановки проходила женщина в раздутом пуховике, волоча за собой санки, в которых сидел мальчишка год отроду. – Ты будущий мужчина, а ведёшь себя, как маменькин сынок.
«Будущий мужчина», - пробормотал я, провожая взглядом заспанного пацанёнка.
Какое будущее тебя ждёт, мужчина? Кем ты станешь, когда вырастешь? Инженером, собаководом или начальником, таким, как у меня? Молодой, амбициозный, без царя в голове. И как таких берут начальствовать? Ах, да, протекция! Как я мог забыть это слово, под которым замаскировано нечто большее. «Ничто человеческое не чуждо», - кто это сказал? Вспомнить бы. Да какая разница. По фразе уже понятно, сказал, тот, кто не имел души.
Пока стоял на одном месте, продрог, как цуцик. А ботиночки-то на меху, искусственном, как стекловата, благо ступни не чешутся. У Сашки в машине тепло и уютно. Пока он толкается в пробках, я дремлю и наслаждаюсь лёгкой музыкой, похрипывающей из старых пионерских колонок. Благодать, да и только.
А вот и автобус, наконец-то! Взбираясь по скользким ступеням, я вспомнил тёплый, обдувающий ветерок приближавшегося поезда метро. Ох, сейчас бы туда. Присесть на свободное местечко и вздремнуть на полчасика. Галдёж пассажиров убаюкивает, окуная в прострацию и забытье. Сидишь себе в обнимку с Морфеем, покачиваясь в такт вагона и наслаждаясь успокоением. Красота! Хм, кто бы мог подумать, буквально двадцать минут назад я чуть ли не проклинал царствие подземельное, а сейчас восхитился его умением вводить в гипноз, не применяя особых усилий. Чудеса!
Устроившись поудобнее у окна, я уставился сквозь стекло на вывески магазинов, мерцающих светло-жёлтыми буквами.
- Круглосуточный, - вдохнув через нос, опять вспомнил былые времена.
Интересно было бы узнать, а где сейчас та девчонка? Как её звали… Инна, по-моему. Или нет. Анна. Точно, Анна! Помню, как мы прогуливались по вечерней Москве, наслаждаясь мороженым и дружескими беседами на абсолютно глупые темы. Как-то она меня спросила, что я думаю о современной музыке. Недолго думая, выпалил: «Я до сих пор слушаю Сектор газа». Аня смутилась и добавила: «Я тоже». Не знаю почему, но она постыдилась своего музыкального вкуса, а я в тот момент гордился. Как можно слушать дерьмовую попсу, от которой уши сохнут? Ну как? А ещё я подумал – это судьба. М-да, судьба, которую я сам и профукал. Сбежал, как последний трус. Ох, как хочется вернуться в прошлое и изменить его, досконально.
Автобус остановился, и я вышел. Вжимая голову в мохнатый воротник, побрёл на работу. Всё-таки буду проситься в офис рядом с домом. Дальние поездки не для меня. Стар я для этого… Заходя в пятиэтажное здание, показал пропуск грузному охраннику, сухо поздоровался и поднялся на второй этаж. Вот она, моя обитель с серыми обшарпанными стенами, плакатами, потёртой казённой мебелью и опухшими коллегами.
- Всем привет, - нехотя поприветствовал сотрудников, сел за свой рабочий стол, выдохнул.
Хм, ничего не хочется делать. Абсолютно. Хоть криком кричи. Сижу и думаю, сейчас пойти к Михалычу – директору, или после обеда? Нет, после обеда обычно он уезжает куда-то, значит, нельзя терять времени. Встал, окинул прищуренным взглядом присутствующих, взглянул на часы, ещё раз выдохнул и отправился менять свою судьбу. Спустился на первый этаж. Завернул за угол и упёрся в дверь с табличкой «Приёмная». Ну здравствуй, вершитель судеб. Что ты мне ответишь на вопрос «А можно ли…» Чёрт, чувствую себя нашкодившим мальчишкой, которого привели на ковёр к директору школы.
- Заходи, - говорю себе, но ноги не слушаются. – Иди. Решил менять что-то в своей никчёмной жизни, иди и делай, трус.
Уф, Михалыч у нас своеобразный мужчина, за словом в карман не полезет. Грубоват, конечно, но… Что-то ни одно приличное качество не приходит в голову. Ладно, соберись, тряпка. Открыл дверь и вошёл.
- Доброе утро. У себя? – не глядя на секретаршу, кивнул на директорскую дверь.
- Добрее не бывает, - услышал знакомый тоненький голосок.
Повернув голову, чуть не проглотил язык. В кресле секретарши сидела она – девушка с короткой рыжей чёлкой и нежными пальчиками пианистки.