Юрка еще не понимает, как это: понравиться девушке. Он просто осознает, что Наташа ему нравится. Городская девчонка. Каждый год приезжает на лето к бабушке. Но этим летом все воспринимается по-другому. Эта девочка со светлыми волосами, собранными в хвостик, кажется особенной.
Они сидят у клуба, 15-16-летние, веселые, бегучие, полные энергии что-нибудь совершить. И поскольку подвигов в мирное время в обычной сибирской деревне на тот момент не требовалось, оставалось такой «подвиг» придумать.
- Айда к совхозному саду, - крикнул кто-то, - там ранетка поспела, пошли хорьковать. Всем было понятно, что «хорьковать» - это попросту нарвать в чужом саду или огороде.
- Там сейчас сторожа с ружьем поставили, не спит всю ночь, - предупредил кто-то.
- Вы что, деда замшелого испугались? - Юрка понял, что это его звездный час: собрать всех, повести на совхозный сад, показать Наташе, какой он смелый и ловкий. - Да его самого караулить надо, он еле ходит.
Компания сразу встрепенулась, стали дуг друга подбадривать.
Девчонки испугались: - А может не надо, у всех же дома ранетка есть, зачем нам совхозная.
- Вот именно: ее там много, сейчас ранняя поспела, нарвем немного и вернемся.
Под покровом ночи компания выдвинулась вперед, хихикая и воодушевляясь предстоящим приключением.
Его звали попросту Дед Макар, а начальство уважительно Макар Михеевич. Седая голова с жидкой шевелюрой, худощавый, слегка сгорбленный, - он не был похож на тех экранных героев из известных советских фильмов, где шустрые деды много шутят, развлекая окружающих. Тихий, немногословный, дед Макар жил со своей состарившейся женой, почти на конце деревне.
Сторожей для сада не хватало, поэтому предложили подменять какой раз. - Куда тебе? Сиди на печи, ноги больные, - останавливала Матрена.
- Нет, пойду. Люди просят, надо помочь. - Макар воспрянул духом от поручения. Не столько из-за малых денег, сколь из гордости, что еще нужен.
Кем только не работал Макар в совхозе, пока здоров был, да ноги крепко на земле держали: плотником, конюхом, одно время бригадиром в поле, - куда поставят, там и трудился. И вот теперь ответственное дело — сад охранять. Урожай из совхозного сада отправляли в город на переработку, сдавали, так сказать.
Макар потирал колени, ноющие весь день, прислушивался к каждому шороху. Встал, прихватил на всякий случай ружьишко и начал обходить свои владения.
Мальчишеский приглушенный смех услышал не сразу, сначала увидел, как ветви колышутся, словно треплет их кто-то. Остановился, прислушался, стал подходить ближе: - Ах вы, сорванцы! А ну стой! Стой тебе, говорю.
С дерева посыпались вместе с ранеткой пацаны, спрыгивая один за другим.
- Воровать вздумали? А ну стой! - Он снял ружье: - Стой, а то стрелять буду!
Но «налетчики» улепетывали изо всех сил.
Дед Макар прицелился (заряжено дробью), пальнуть можно для устрашения. Он всю войну прошел: отстреливался, в атаку ходил — воевал яростно, стреляя без сожаления. А тут рука дрогнула — не мог в своих. Даже дробью не мог.
Остановился, когда мальчишки оказались за забором, и оттуда послышался смех. Добрел до скамеечки, отдышался, стал потирать колени.
- А вы боялись! - Смеялся Юрка. - Вон сколько набрали. - Он подал Наташе (девчонки ждали «героев» в условленном месте) едва успевшую созреть ранетку. - Это ранняя, а поздняя до морозов держится, потом она сладкая. У нас дома такая растет.
- Не надо было, дома же есть, - сказала девушка. Но решительность Юрки в этот момент ей нравилась.
На другой день Макар доложил о происшествии начальству. Осмотрели сад — большого урона нет, «налетчики» были вовремя остановлены.
Вечером, у клуба, снова собралась скучающая молодежь, в этот раз обещали кино показать. Юрка с друзьями обсуждал набег на сад, все бурно реагировали, смеялись, вспоминая ковыляющего деда Макара. И застыли на месте, когда увидели сторожа, идущего к ним. Макар, с холщовой сумкой на веревках, шел к клубу. Все притихли, не ожидая его появления.
- Здорово, молодежь! - Дед был в бодром расположении духа. - А ну разбирай гостинцы, - он открыл сумку, в которой лежали ранетки. - Вон какие выросли, собрал. - Он уважительно поднял указательный палец вверх: - Сам директор совхоза разрешил. Ну чего вы, угощайтесь. - Он стал подходить к каждому, добродушно предлагая ранет.
Мальчишки стушевались сначала. Но дед так искренне хотел, чтобы угостились, что невольно тянули руки к сумке, смущенно принимая угощение.
Дошла очередь до Юрки: - Не надо мне, не хочу я.
- Да ты попробуй, это самые спелые, бери, внучек!
Юрка еще больше смутился и взял несколько штук.
Уборщица тетя Фрося, как раз домывала пол на крыльце, вышла завклубом Валентина Ефимовна. Дед Макар и им в карманы сунул. Потом свернул пустую сумку и пошел домой. Голова была непокрытой, и волосы трепал легкий ветер. Шел медленно, потому как быстро ходить уже не получалось. Все смотрели на его сгорбленную спину, не решаясь хоть что-нибудь сказать.
Тетя Фрося бросила тряпку в ведро. - Летит времечко, состарился Макар Михеевич. А какой же бравый в молодости был! Я только в школу пошла, когда он женился, свадьбу его помню. И Матрена у него какая красавица была.
- Да, время не в нашу пользу, - вздохнула Валентина Ефимовна, посмотрела на притихших подростков: - Ну чего стоим? Заходите, только ноги вытирайте.
Татьяна Викторова
