Однажды, когда Настасья готовила обед, в столовую пришла женщина. Не местная, заметила Настасья, аккуратная шубка, сапожки на каблуке, маникюр, дорогой парфюм. К удивлению Настасьи спросила её, попросила пару минут для разговора, представилась Тамарой.
Присели за столик. Гостья достала из изящной сумочки тонкую сигарету, дрожащей рукой прикурила. Настасья молчала, чувствовала, что не к добру эта фифочка приехала. Я – жена Матвея, – сказала она, – законная.
Тамара достала из сумки бумажный платочек, слез не было, но надо же было надавить на жалость этой колхозной курицы. Тамара с пренебрежением рассматривала собеседницу. Полновата, руки грубые, в царапках все, маникюром не пахнет, жаль, волос под поварским колпаком не видно, да и так понятно – не соперница. Матвей любит женщин ухоженных, с нежной кожей и тонким запахом духов, а от этой котлетами несёт за версту.
Сглупила Тамара, когда поверила в любовь нового начальника. Матвей – сухарь, всё в дом, да из дома никуда. В ресторан, в хорошую компанию не вытащишь, праздники с семьёй отмечает да с мамочкой. Та ещё сколоперда. Подожмет свои тонкие губки куриной жопкой да зудит целый день, то помада яркая, то юбка короткая, то Матвею ужин готовь, то огурцы соли бочками. Тоска зелёная. А тут Сергей Фёдорович, только в отдел перешёл. Сначала мило улыбался, по мелочи шоколадки дарил, кофе утром приносил. А женщине что надо? Внимание. Вот и не удержалась Тамарка, полетела, как бабочка, в новую любовь. Донесли добрые коллеги Матвею о жене, однажды вернулась с работы, а вещички во дворе ждут, и Вера Васильевна на крылечке стоит, руки в боки, не пустила в дом. Поначалу, в любовном угаре, вроде хорошо всё было, квартиру сняла, свобода. Да вот только начальник все реже и реже заглядывать начал, а потом и вовсе другую нашёл. Огляделась вокруг – пусто, одиноко. Подруги в дом перестали приглашать, мужей своих берегли, с другими мужиками не срасталось. Тут и вспомнила про Матвея, зря что ли столько лет на него вкалывала, за родителями ухаживала? Да и в браке до сих пор, не разведены. А раз на развод не подал, может теплится ещё у него любовь к ней?
Так думала Тамара, продолжая рассматривать Настасью. Та сидела спокойно, разговор первой не начинала, молча смотрела на Тамару. Та даже немного стушевалась под её взглядом, начала рвать бумажный платок на мелкие кусочки. Но вечно молчать не будешь. Собравшись с духом, Тамара уверенно начала и сразу с громкого разговора и претензий. Говорила и понимала: зря, колхозная курица тот ещё орешек.
Настасья молча смотрела на гостью. Ничего особенного, ухоженная дамочка, да суетливая больно, в глаза не смотрит, плачет вроде, а не жалко, промокает платочком слезы, которых нет. Фальшивка. Актриса погорелого театра. Такие, как она, только себя любят, на других плевать.
Время обеда подошло, начали посетители подтягиваться, пора было заканчивать пустой разговор. Вины за собой Настасья не чувствовала, семью не разбивала, мужа не уводила, а что касается Тамары, так и вовсе дела до её слез нет, ей вон работать надо, людей кормить.
Бригада Матвея пришла на обед пораньше. Зашли мужики шумно, как всегда с шутками-прибаутками, напустили морозного воздуха с улицы и резко замолчали, увидев Тамару. Работали они не первый сезон с Матвеем, историю с его женой прекрасно знали, слухами, как говорится, земля полнится, да и сталкиваться с истеричной мадам тоже приходилось. Не раз она устраивала скандалы мужу прямо при работягах.
Побледневший от злости Матвей схватил Тамару за руку, поволок из столовой. «Не жди меня сегодня, завтра приеду» – сказал Настасье и грубо потащил бывшую жену к машине. Хлопнула дверца, уехали.
Остаток дня Настасья проработала как в тумане, из рук все валилось, слезы подступали, но плакать на людях нельзя. Вон уже сотоварки стреляют любопытными глазами, шушукаются по углам, думая, что она не видит. Сдержалась, отработала день и домой поскорее пошла, подальше от длинных языков и досужих сплетниц.
Открыв калитку, ахнула, на пороге сидел худой, весь в колтунах и колючках Бася, кот Татьяны Викторовны, тот самый из санатория.
Увидев Настасью, кот всё так же ловко запрыгнул к ней на руки и замурчал.
Что произошло с Юлей и Татьяной Викторовной? Почему кот оказался здесь? Как он нашёл дорогу? Мысли, как горячие капли воды на раскаленной сковороде, скакали в голове Настасьи, пока она кормила всех своих кошек.
Телефоны хозяек Баси молчали. Механический голос тупо твердил «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети».
Утром Матвей не приехал, быстренько позвонил, дела мол, протараторил, задержусь тут ненадолго, не скучай, и отключился.
Нужно было что-то решать с котом и не отвечающими по телефону Татьяной Викторовной и Юлей. Настасья вызвонила сына, а пока ждала, быстренько сбегала на работу и взяла отгул.
Дом Татьяны Викторовны был закрыт, и дорожка к дому заметена снегом, никаких следов. Достучались до ближайшего дома. Вышла толстая недовольная тётка, буркнула, мол, в больнице обе, а что да как, ей не ведомо. Настасья вспылила: «Что ж вы за нелюди такие, одинокая старушка рядом, а вам и дела нет?».
Сын остудил: «Успокойся, мама, найдём сами».
В небольшом городке две больницы всего, нашли в районной обеих, поговорили с врачами, ужаснулись.
Юля поздно возвращалась в общежитие, засиделась у подружки, чуть-чуть не дошла до места, сзади напали, ударили по голове. Вырвали простенькие серёжки, сорвали с шею тонкую цепочку. Удар сильный был, перелом основания черепа, сейчас в медикаментозной коме лежит. Состояние тяжёлое. Бабушка её как узнала, слегла, сердчишко слабое не выдержало, тут же лежит, в другом отделении.
Настасья с сыном сердцем чувствуют, на одной волне живут. Живо в аптеку метнулись, купили необходимое, передали для Юли и к её бабуле в палату зашли.
Татьяну Викторовну было не узнать. Маленькая сухонькая старушка, серая от переживаний лежала в кровати. Увидев Настасью, пыталась встать, не смогла, беззвучно заплакала. Так плачет человек, понимающий, что бессилен, что не в состоянии ничего изменить, тихонько, не всхлипывая и не рыдая, безнадёжно.
Второй раз за день у Настасьи заболело сердце, заболело от жалости, от чужой, безвыходной боли. Заплакала вместе с Татьяной Викторовной.
Сын молчал, давал возможность выплеснуться слезами горю. Когда успокоились, рассказали, что Бася, кот, у них, живой и невредимый. А ещё обрадовали, что Татьяну Викторовну выписывают, и Настасья твёрдо решила, что заберёт её к себе домой, а там, дай бог, Юля выкарабкается и жизнь наладится, и все у них будет хорошо. Настасья говорила и гладила маленькую худенькую руку Татьяны Викторовны и твёрдо была убеждена, всё она делает правильно, по-людски, по сердцу.
Устроив Татьяну Викторовну поудобнее на кровати, Настасья выдохнула, день оказался богатым на события, пока ждали выписку, ехали домой, смывали в бане больничный дух, день подошёл к концу. Бася на правах хозяина немедленно устроился на кровати Татьяны Викторовны, мурлыканьем забирая её боль.
Матвей не отвечал на звонки целый день и лишь вечером перезвонил. Не дав Настасье рассказать о том, что произошло, усталым голосом объяснил, что подал на развод с Тамарой и задержится в городе ещё на несколько дней.
Настасья чуточку расстроилась, но только из-за того, что не успела рассказать о последних событиях, что произошли дома. Матвею она верила как самой себе и повода для беспокойства не видела.
Утром Настасья сбегала на работу, написала заявление на отпуск без содержания, на обратном пути забежала к бабушке Тоне, навестить и пригласить в гости, познакомиться с Татьяной Викторовной, той все ж повеселее будет. Она, кстати, проснулась утром бодренькой с розовым румянцем на впалых щеках, но все время смущалась и бормотала слова благодарности.
По дороге Настасья созвонилась с больницей, узнать, как дела у Юли, но ситуация осталась прежней – стабильно тяжёлое состояние.
Дома, окунувшись в привычные дела, Настасья спрашивала себя, а все ли правильно она сделала? Привезла чужого человека в дом, вот так с бухты-барахты, но в глубине души она знала, всё так и надо было сделать. Родителей своих Настасья не знала, воспитывалась бабушкой, по которой очень скучала. Татьяна Викторовна была на неё похожа, рядом с ней Настасье было уютно, как с родной.
Вечером, неожиданно и не предупредив, вернулся Матвей. Немножко холодный и отстраненный поначалу, отогрелся у жаркого Настасьиного бочка, разалелся и даже начал шутить. Оттаял. Поступок Настасьи одобрил, Татьяну Викторовну успокоил. Вечер потёк своим чередом, смотрели телевизор в большой комнате, пили чай из больших кружек. Слабенькая Татьяна Викторовна дремала в кресле, а Настасья и Матвей, как юные глупыши, перемигивались друг с другом и держались за руки.
Продолжение следует..
Читать далее
Мне будет приятно, если вы подпишитесь на канал и останетесь со мной.