Молва о необычных музыкально-спортивных состязаниях, затеянных Ленинградским телевидением в программе «Горизонт», быстро разнеслась по свету. За два года в «Музыкальном ринге» выступили двадцать шесть самых популярных в то время исполнителей молодежной музыки: Владимир Кузьмин и Александр Барыкин, Гедрюс Купрявичюс с группой компьютерной музыки «Арго» и Михаил Файзинберг с ансамблем «Круг», группа «Тамбурин», Сергей Сарычев, Михаил Литвин и многие другие поп-музыканты, чьи песни по телевидению и радио еще не звучали, а завоевывали почитателей с помощью магнитофонных записей. Их слушали дома, в компаниях, на дискотеках и, как правило, даже не зная своих кумиров в лицо, «балдели» от модных тогда песенок «Каракум» и «Парк культуры», «Чужестранец» и «Цунами».
За два года в «Музыкальном ринге» выступили самые популярные в то время исполнители молодежной музыки. Среди них был и ленинградский «Тамбурин».
Когда же магнитофонные короли появлялись на «Музыкальном ринге», наступал довольно сложный для них момент. С одной стороны, наконец-то зрители могли рассмотреть на экране их лица, костюмы, прически. С другой — ответы на ринговские вопросы волей-неволей переключали внимание поклонников с внешнего облика музыканта на уровень его мышления, представлений о жизни.
Разочарования наступали нередко и бывали одинаково болезненны и для тех и для других.
Когда Александр Барыкин, чьи песни звучали на всех дискотеках Ленинграда, выпорхнул на ринг в ярко-розовом пиджаке, даже его поклонники были удивлены несоответствием возраста и костюма.
— А не боитесь ли вы, что самое оригинальное в вашей программе — розовый пиджак, а не ваши песни? — спросили его.
Ответа на этот вопрос у Барыкина тогда не было, как не было ответа на некоторые ринговские вопросы и у музыкантов из его группы «Карнавал». В результате — нокдаун.
После съемки на ринге группа распалась. То же произошло и с «Кругом» Михаила Файзинберга, с «Динамиком» Владимира Кузьмина, а позже и с «Форумом» Александра Морозова.
Совпадение ли тут или, пройдя ринговские испытания и увидев себя со стороны, исполнители и вправду становились требовательнее к себе, друг к другу? Не знаю. Но факт остается фактом: не все выдерживали эту — иногда жестокую — игру. И тем не менее, как ни удивительно, популярность «Музыкального ринга» среди музыкантов не падала. Наоборот, очередь желающих принять участие в поединках росла, а с ней и число приверженцев передачи.
Судя по письмам, приходившим в редакцию, молодежь привлекала не только возможность увидеть на телеэкране все еще полулегальные группы, но и то, что ринг не ставил точек над «i», — смотрите и решайте сами! Это была борьба со стереотипами в жизни и на телевидении, и она находила отклик у зрителей. Стремление к самовыражению чувствовалось в каждом втором письме. Вот, например, — из почты 1985 года:
«Почти после каждого «Музыкального ринга» разгораются наши баталии с папиным поколением: быть или не быть «Рингу»? Конечно, их любимый аргумент — как можно показывать артистов в том виде, в каком они существуют в жизни? Особенно — рок-музыкантов. Не лучше ли их помыть, почистить и выпустить в эфир, как это положено на телевидении, в простой передаче типа «Музыкальный киоск»?
Но нам надоело читать простые книги и слушать примитивную музыку. Мы не такие простаки, какими нас порой хотели бы видеть. Нам надоело, что к нам относятся как к подопытным крысам с вживленными в мозг электродами и защищают диссертации на тему «Влияние рок-музыки на сформировавшуюся психику подростков»!
...«Ринг» дает нам не пищу, нет, пищей для размышления нас и так насытили, но живительную влагу, способную хоть на время утолить нашу жажду к самостоятельному мышлению. Спасибо!
Елена Журавель, 16 лет, Москва».
Мы старались в дискуссиях на ринге оставлять открытый финал, хотя давалось это с каждым разом все труднее. То, что нравилось нашим телезрителям, не вызывало особых восторгов у руководства «Горизонта», с которого то и дело требовали молодежные передачи заканчивать «нужными выводами». Музыкальная страничка, задуманная в большой сборной программе как чисто развлекательная, из приятной пятнадцатиминутки с модными шлягерами (на деле мы часто занимали в эфире больше, чем четверть часа) превратилась в источник постоянных хлопот и беспокойства.
Да и самому «Музыкальному рингу» становилось в рамках «Горизонта» все тесней. Это заметили и критики. Так, в июле 1985 года музыкальный обозреватель ленинградской газеты «Смена» Михаил Садчиков писал: «Наверное, если бы «Музыкальный ринг» приобрел статус самостоятельной передачи, его можно было бы снимать куда тщательней, большим числом камер, а затем и интереснее монтировать... Когда время поджимает, а такое ощущение возникает постоянно, то создатели передачи «кромсают» и песни и диалоги, а это опасно для программы, которая сама по себе располагает к объективному, полному изображению. Почему бы «Музыкальному рингу» не выйти из «Горизонта»?»
Но на эту тему мы не позволяли себе даже думать: ведь именно «Горизонт» после нашего двухлетнего простоя дал нам с Володей возможность вновь вместе работать над одной программой.
Когда страсти на ринге разгорались, мне приходилось спускаться в студию, чтобы предотвратить «рукопашную схватку».
Между тем из-за жесткого графика выхода молодежной программы в эфир работа над ней все больше напоминала не творческий процесс, а поточное производство. Это сказывалось и на нашей развлекательной страничке. Мы снимали ее скоростным методом: два ринга в один день. Цель — высвободить технику для более важных разделов программы, таких, как «Портрет твоего современника» или «Производственный репортаж», по понятиям тех дней, больше влиявших на «формирование облика молодежи», чем какие-то там песни.
«Модель передачи накатана, — говорили нам, — вот и экономьте». И мы экономили, стараясь уложиться в отведенные три часа съемки и записать материал сразу для двух передач.
Триста любителей музыки (в основном актив молодежных клубов, дискотек, вузов Ленинграда) собирались в студии и в течение первых 90 минут обстреливали музыкантов вопросами. Например, популярную тогда группу «Круг».
— Песня, которую мы сейчас прослушали, очень напоминает мелодии итальянской эстрады. Для вас это комплимент или тот круг, в котором вы замкнулись?
Руководитель группы «Круг»:
— Просто мы пишем песни и в неаполитанском стиле тоже.
А после небольшого перерыва те же самые зрители (аудитория не менялась) уже лихо атаковали Анне Вески:
— Вот вы эстонка, а почти все песни поете по-русски. Это что, из конъюнктурных соображений?
И, ничуть не смущаясь, Анне весело парировала:
— Вопрос глупый! Если бы я пела только по-эстонски, ты бы ничего не понял. А ведь ты хочешь знать, о чем я пою?
И Анне смеялась со всеми вместе. Ни в вопросе, ни в ответе ничего обидного не было. Это просто правила ринговской игры: каков вопрос — таков ответ.
Новая атака зрителей:
— Как вы относитесь к утверждению Аллы Пугачевой, что ей на смену придет худенькая блондинка? Уж не вы ли это?
Но тут время «Музыкального ринга» в программе «Горизонт» закончилось, так что ответ Анне Вески зрители услышали только через месяц — в следующей передаче.
В таком режиме снимались все ринги тех лет. Участники должны были успеть задать свои вопросы по возможности с иронией и в активной наступательной манере, то есть «по-ринговски». Режиссер и телеоператоры — «по-ринговски» снять, то есть один к одному, без дублей и остановок (кстати, благодаря этому тренингу им легко было с 1988 года перейти на работу в «живом» эфире, без предварительной записи). Мне, как автору и ведущей, нужно было вести действие тоже «по-ринговски», чтобы оно развивалось по законам драматургии и в то же время не привело к «рукопашной схватке». А такие ситуации в студии назревали, когда атакующие зрители входили в азарт, «фаны» же готовы были кинуться на камеру как на амбразуру, защищая своего кумира. Но дефицит времени и видеопленки, о котором знали все участники съемок, позволял бушующие страсти гасить одним словом рефери из аппаратной. Рефери — это я.
