Предупреждение: данный материал содержит описания психотипов персонажей фильма, интерпретацию их действий и их реакций на основании личного взгляда автора и его понимания психологии, так что оный психологический анализ может вызвать неприятные эмоции у некоторых читателей, не имеющих предрасположенности к копанию в глубинном психологическом обосновании смысла человеческих поступков.
1 часть "Начало" | 2 часть "Качели для Тоси" | 3 часть "Психологические защиты Фили Егорова и древесный нарциссизм Ковригина" | 4 часть "Психологическая травма Ильи Ковригина" | 5 часть "Анфиса против всех" | 6 часть "Спрячьте меня за плинтусом" | 7 часть "Признание Анфисы. Девчата на распутье" | 8 часть "Цирк приехал" | 9 часть "Любовь и ложки" | 10 часть "Дизлайк" | 11 часть "Слезы Анфисы"| 12 часть "Качели для Ковригина" | 13 часть "Финальная загвоздка"
Сцена 17. Тося на раздаче
В столовой сидит Илья и пытается объясниться с Тосей. Ему мешают посторонние, а он хочет остаться с ней наедине: сказать надо много. Тося делает все, чтобы не остаться с Ковригиным с глазу на глаз. Ее переполняет боль, искажая восприятие реальности. Любое действие Ильи в ее сторону или обращение к ней будут восприняты Тосей, как агрессия. Работает проекция: не умея принимать и осознавать болезненные эмоциональные ощущения в себе, Тосина психика осуществляет перенос эмоций на внешний объект - наделяет стремлением нанести ей боль Ковригина (хотя объективно он движим позитивными намерениями и хочет исправить ситуацию).
Ковригин тщетно пытается подобраться к окошку – мешает любитель гречки. Тося ловко манипулирует ситуацией, используя едока как разделитель между ней и Ильей. Илья злится, но сдерживается.
Возникает комичная сцена между двумя «конкурентами»:
-Любишь ее?
-Кого?
-Ее, гречку
-Обожаю!
Илья в «обожаю» вкладывает интонацию «ненавижу». Действительно, гречка сейчас представляется врагом: это то, что помогает Тосе поддерживать дистанцию с Ильей. Опять работает проекция: отводя от Тоси досаду за ее проделки с гречкой (сейчас надо извиняться, а не злиться!), Ковригин негодует на гречку.
Наконец, усатый любитель уходит, но Илье опять не удается начать разговор с Тосей: заходит еще один посетитель. Напряжение у Ильи все растет и растет, усугубляемое необходимостью сдерживаться.
Наконец, Илья получает возможность установить контакт.
Он пытается извиниться. Подбирая с трудом слова, волнуясь с непривычки и от накопившегося в результате ожидания напряжения, Ковригин говорит немного путанно и косноязычно, но в целом здраво давая понять, что он сожалеет и готов искупить свою вину. Тося наглухо блокирует его попытки высказаться, цепляясь к буквальному значению слов и не желая вникать в их смысл. В этот момент ее психика воспринимает речь Ковригина с отвращением, как нечто токсичное и опасное: работает негативная проекция на все, исходящее от Ильи. Подобное уже происходило в сцене на последней площадке поезда, но тогда роли были обратными: Ковригин был в роли раздавленного травмированного ребенка и он искаженно воспринимал Тосю, как доминантный угрожающий объект.
В принципе, продержись Илья еще некоторое время – и Тосю бы отпустило. В подобных ситуациях надо держать удар – безропотно и стойко принимать на себя негативную проекцию пострадавшего, не демонстрируя протест. Негативная проекция на Илью скоро сошла бы на нет – успешно контейнируемый Тосин гнев ослаб бы и ее восприятие действительности вернулось бы в обычное русло. Но Илья не выдерживает болезненное давление на себя чрезмерно негативной проекции: он и так переступил через свою гордость, задумав извинятся. Да еще и манипуляции с гречкой добили. Ковригин опять поступает в своем фирменном стиле: выплескивает переполнивший его гнев на неодушевленные предметы – на этот раз на ложки.
Итак, Тосина боль не смогла безболезненно слиться в «контейнер» Ильи – Ковригин не сдюжил, не устоял под давлением негативной проекции. Тося осталась в одиночестве. Она начала собирать ложки – и вдруг заплакала. Агрессия к Илье куда-то испарилась, накатило ощущение потери. Многострадальные ложки помогли скорее не Илье, а Тосе. Их падение вызвало испуг и переключило фокус внимания Тоси внутрь себя. И эти слезы, на самом деле – проявление того, что в этот момент Тося начинает чувствовать себя. Обратив свой взор на собственные внутренние ощущения, она принимает существование в себе боли и начинает самостоятельно переживать ее, оплакивая и принимая потерю. Тем самым залечивая свои раны.
