"Курьер" (СССР, 1986)
...Жил-был 17-летний московский паренек Иван. Окончил школу. Не поступил в институт. А тут еще мать с отцом развелись. Пошел на работу - курьером в научный журнал. Встретил симпатичную ровесницу, профессорскую дочь. Влюбился. А ее родители от этой встречи были не в восторге...
В таком аннотационном пересказе фильм выглядит банальным повторением пройденного. Однако Карен Шахназаров выстраивает в "Курьере" своеобразную музыкальную драматургию действия, через которую раскрываются конфликты и характеры героев.
Своеобразным протестом против закостеневшего мира взрослых становится для Ивана исполнение "Соловья" Алябьева на вечеринке в доме профессора. Старательно фальшивя, он иронично имитирует увлеченность детсадовского малыша, охваченного желанием угодить "взрослым дядям и тетям". И в этом суть характера Ивана - вместо того, чтобы открыто "бороться за идеалы и убеждения", он предпочитает насмешку под маской простоватой наивности.
Но, пожалуй, центральный эпизод музыкальной драматургии фильма - неожиданный дуэт матери и сына. "И снится нам не рокот космодрома..." - начинает под гитарный аккомпанемент Иван, отбивая жесткий ритм этого известного шлягера. И где-то ближе к середине песни ее слова подхватывает мать - жалобно и распевно, от чего "земля в иллюминаторе" теряет пульсирующий ритмический рисунок и становится похожей на грустные мелодии о несбывшейся любви и неудавшейся жизни, до сих пор звучащие в селах и провинциальных городках...
Это минутное единение матери и сына, хрупкое и недолговечное, на мой взгляд, и есть тот психологически тонкий по режиссуре и актерской игре камертон, по которому выстроена партитура фильма.
Герой "Курьера" далек от традиционной "положительности". Его "нигилизм" во многом интуитивен, лишен четкой жизненной программы. Но зато, несомненно, типичен. Карен Шахназаров зорко подмечает одну из ярких черт современных тинэйджеров: активное неприятие одного из главных человеческих пороков - расхождения между словом и делом, двойной, или даже тройной морали...
Александр Федоров, 1987
"Курочка Ряба" (Россия, 1994)
После российской премьеры фильма Андрея Кончаловского "Курочка Ряба" в прессе и теледискуссиях авторов упрекали в клевете на русскую нацию, в очернительстве и т.п.
Отвергая такого рода обвинения, А. Кончаловский просил судить его по законам избранного им жанра - комедийной сказки, допускающей, как известно , и гротеск, и прямолинейность характеров персонажей, и некую назидательность.
В самом деле, сюжет о том, как героиня давнего фильма Кончаловского "История Аси Клячиной" спустя 30 лет стала коммунисткой, поклонницей Брежнева , пьяницей и сельской самогонщицей, нашедшей в сарае золотое куриное яйцо, на которое тут же позарились ее односельчане, явно опирается на фольклорные традиции.
Приметы современной российской деревни /неустроенный быт, плохие дороги, ненависть к разбогатевшему соседу, пьянство и прочее/, так и не ставшей пока капиталистической, даны в фильме, пусть и в шаржированном виде, но довольно верно.
Хуже другое: о бедах русской деревни московская и провинциальная пресса 1990-х пишет куда острее и глубже, а режиссер, претендуя на комедийный жанр, думается, так и не находит по-настоящему смешных трюков и диалогов, чтобы превратить "газетную" информацию в яркое зрелище.
Стилизованная под документальность "История Аси Клячиной" органично сочетала подлинный драматизм судьбы деревенской женщины с пронзительным лиризмом и подлинным ощущением времени.
"Курочка Ряба" пытается рассмешить эпизодами падения одного из персонажей в туалет, сельской демонстрацией с портретами Брежнева и Хрущева и тупыми рожами бандитов, приехавшими в село за золотым яйцом...
Александр Федоров, 1994
