По пожарищу бродили полицейские. Желтая пластиковая лента трепетала на ветру, но никто даже не думал пересечь очерченную ею границу.
— Что здесь случилось?
Взгляд полицейского скользнул по сутане, задержался на колоратке...
— Пожар, падре. Не поймем еще — то ли молния ударила, то ли короткое замыкание — вон, сколько проводов протянули, чисто пауки...
Крис не стал разубеждать служителя закона относительно своего сана, посчитав, что недомолвка — не есть ложь.
— А... — Он подбирал слова, но полицейский понял его по-своему:
— Туда нельзя. Падре, помолитесь за погибших в огне и не пытайтесь пересечь линию.
— Их много? Погибших?
— Трое, — махнул полицейский в сторону носилок, покрытых зелеными простынями.
— А.. кто?
— Сейчас устанавливаем. Падре, — насторожился он вдруг, — а к чему эти вопросы? Вы что-то знаете?
— Нет-нет, — Крис даже руки поднял, — просто ищу одного человека...
— Погодите, — полицейский всмотрелся в его лицо. — Это не вы тут бездомного спасли? Откачали после пожара.
— Я.
— Ну, так верна пословица: от судьбы не уйдешь. Сгорел ваш нищий!
— Как — сгорел? Он... вон там?
— Там, — проследил за взглядом Криса полицейский. — Эй, вам нельзя.
— Заживо... сгорел... — Крис не слушал.
— Дотла. Тело едва опознали. Вам плохо?
— Нет, ничего... Ничего, — Крис отступил.
Голова кружилась. Он едва добрался до машины. Вокруг крутились подростки, но увидев владельца, разошлись.
Мысли путались. Выстраданное решение теперь казалось неправильным. Или... наоборот? Вспомнилось лицо сестры в горящем сарае, её хриплый смех... Неужели её и этого старика что-то связывало? Но они переехали на окраину уже после гибели Агаты.
Крис потер лицо руками, резко, до боли. В бардачке лежала банка лимонада. Но даже теплая газировка оказалась кстати. Давясь сладким пойлом, Крис изо всех сил старался оттянуть время. Он позже попытается понять, что делать дальше. А пока очень хотелось пить.
Подъехала машина. Крис обрадовался — у него снова появилась возможность не думать. Просто посмотреть, что происходит, послушать, может, долетит какой слух...
Запах паленой плоти ударил в ноздри, смешался с липкостью лимонада — мимо проплыли носилки. Ветер завернул простынь, открыв руку. Плоть местами слезла до костей, и пальцы торчали в разные стороны.
Идущий впереди носильщик споткнулся, и тело подбросило, отчего простынь сползла окончательно. На лице остался один глаз, второй было не видно из-за потрескавшейся корки. Одна щека сгорела, и покойник словно ухмылялся, глядя на Криса. Из тени донеслось:
— Ссссмотррррииии...
