Отдохнув на море и осмотрев древний Дербент, отправляемся увидеть то, за чем, в основном, и едут сюда гости со всего мира – в горный Дагестан
Село Хунзах – небольшой аул в четырёх километрах от районного центра – села Гуниб. Точнее, в четырёх километрах под Гунибом, ибо Хунзах находится под горой, а на её вершине – как раз Гуниб. В Хунзахе решили переночевать, ибо гунибские отели на эту ночь все были забронированы. Подъезжая к аулу по вполне, кстати, приличной дороге, набираю владелицу жилья: адрес дайте. «Как заедете в Хунзах – держитесь главной дороги, доедете до школы – слева будет дом, он как бы утоплен за воротами…» – начинает витиевато объяснять. Перебиваю вежливо: дайте точный адрес, навигатор сам прекрасно доведёт. Оказывается, адресов в Хунзахе просто… нет.
Уточняем у проходящего мимо молодого человека, на счастье попавшегося на пути в словно вымершем в жаркий полдень Хунзахе.
– Правда нету. А зачем нам адреса? Все друг друга и так знают, – улыбается в ответ и на моё скептическое: а если письмо кто написать захочет или посылку прислать? – Да кто сейчас письма пишет – двадцать первый век на дворе! А посылка на почту придёт, владельца по имени найдут.
Большой уютный дом с огромными комнатами и дорогой мебелью сняли всего за две с половиной тысячи. Спрашиваю хозяйку: не жалко такие хоромы жильцам на «съедение»? Оказывается, мы последние её гости, а потом из столичного роддома возвращаются племянник с женой – в аулах Кавказа, если есть возможность, стараются вынашивать и рожать деток поближе к цивилизованной медицине. Для детей, собственно, и зарабатывала арендой дома, пока не родилась малышка. Интересуюсь: в селениях сохранены обычаи подбирать невест для сыновей с самого детства?
– Не думаю, хотя племянника с женой познакомила именно я: девочка понравилась, показала её сестре, та быстренько предложила сыну познакомиться, теперь вот дочка у них уже родилась, – рассказывает. – Традиции многие хотят сохранить, но если сыну девушка не понравится или он ей, на свадьбе не настаивают: зачем детям жизнь калечить?
Селение Чох, куда отправились, заселившись, – одно из самых древних на Кавказе, через него в средние века лежал Великий шёлковый путь.
Зачем, правда, этому пути было подниматься так высоко, если «…умный гору обойдёт», не совсем понятно, но – исторический факт. Вообще-то по этой дороге все, в основном, едут ради аула-призрака Гамсутль, который находится за Чохом и прослыл русским Мачу-Пикчу: расположенный на вершине горы высотой более двух тысяч метров, Гамсутль ещё в середине прошлого столетия был вполне себе действующим аулом, но все понимали, что постепенно он умирал: молодёжь спускалась с гор ради образования и жизни в больших городах, старики умирали. В семидесятые Гамсутль опустел, дома начали разрушаться, торча полуразобранными стенами в небо, словно продолжение скалы. Но в 1989-м в родовое гнездо предков, построенное ещё в XVIII веке, вернулся один их славный потомок – Абдулжалил Абдулжалилов. Жил натуральным хозяйством – имел даже собственную пасеку, а за всем необходимым пешком ходил за шесть километров в Чох. Он называл себя последним из могикан, а соотечественники, с интересом наблюдавшие за единственным жителем заброшенного селения – мэром Гамсутля, приходили к нему в гости, – Абдулжалил славился как очень гостеприимный хозяин, – потом рассказывали о нём своим знакомым, и в гости шли уже они, неся гостинцы, чтобы верный гамсутлец не спускался лишний раз из своего аула. Слава его росла, как и число гостей, – так Абдулжалил создал популярный туристический маршрут.
Продолжение следует...
Автор: Рита Давлетшина
Фото: Евгений Рухмалёв
