Как мне кажется, данное произведение братьев Стругацких читали все? Саша Привалов, программист, ехал на взятом напрокат «Москвиче», подобрал двух попутчиков, которые попросили его добросить до Соловца, после чего там он и остался. Остался, понятное дело, не просто так, а работать в НИИЧАВО – Научно-Исследовательском Институте Чародейства и Волшебства. Подзаголовок в повести гласил, что это – «Сказка для научных работников младшего возраста», и это, собственно, как и послесловие, добавляло произведению такого шарма и обаяния. Но о чём же это произведение?
Итак, есть городок Соловец. В городке есть тот самый НИИЧАВО, в котором начал работать на должности программиста Александр Привалов. Попал он туда благодаря Роману Ойре-Ойре и Володе Почкину, которых он и подвёз до города. Что же такое из себя представляет этот Институт? Ну, как можно судить из его названия, он занимается разного рода магией – на службе Человеку. Ну, по крайней мере, получается всё именно так. Но! Братья не были бы собой, если бы своим произведением они не постарались «высмеять» всё то, что, по их мнению (да, и собственно, по мнению любого нормального человека), мешает работать таким вот молодым специалистам и энтузиастам своей работы, как большая часть сотрудников этого самого НИИЧАВО.
Это очень хорошо показано, например, во второй новелле, «Суета сует» – когда Привалов остаётся дежурить в Новогоднюю ночь. По тому, что происходит в институте, понятно, кто как относится к своей работе, и что для кого важнее. Например, немало сотрудников, сразу же после боя курантов, вместо того, чтобы сидеть и «отмечать», или ложиться спать, ринулось назад, в Институт. Почему? Да просто потому, что им заниматься работой, ставить важные и интересные эксперименты, было важнее, чем сидеть дома и… а что там делали обычно люди в новогоднюю ночь после боя курантов? Я ведь даже не знаю, когда появился «Голубой Огонёк», и показывали ли его всю ночь – никогда особо не смотрел ТВ в Новый Год… А эти люди были искренне увлечены своей работой, своими экспериментами и тем, чтобы их работа сделала мир лучше.
Конечно, такими являются не все – и в нескольких типажах, описанных в повести, братья очень хорошо показали, например, стереотипных «формалистов», как например, М.М. Камноедов – человек фантастически невежественный, но оттого очень опасный, людей, которые «занимают место», как, например, Мерлин – который ничего не делал, зато любил пересказывать отрывки из книги Марка Твена, или, например, «популистов от науки», таких, как «профессор» Выбегалло. Ну, Выбегалло, как мне кажется, в особом представлении не нуждается, как и его «исторический прототип» – «профессор» Лысенко.
Конечно, можно поговорить о том, какие эмоции испытывает главный герой, попав в Соловец и столкнувшись со всем этим. Можно вспомнить, как он «ставил эксперимент» с неразменным пятяком, можно вспомнить «ночь в музее» и всё остальное – но это в повести не самое главное. Магия и прочее – лишь антураж. Главное – это то, как авторы видели работу молодых учёных в идеале – чтобы им никто не мешал работать. Помните, историю с диваном? Диван-транслятор, настоящее чудо в том, что касалось магии – но Корнеев (тот самый грубый Витька Корнеев), не мог им пользоваться, так как диван находился в запаснике музей («ИзНаКурНож»), и, чтобы Витька мог ставить свои эксперименты (наверное, очень важные и совершенно необходимые – например, с живой водой), ему приходилось по ночам умыкать диван из музея. А почему столь ценный прибор находился в запаснике? Потому что так решил Модест Матвеевич Камноедов. И его умственные способности хорошо показывает тот диалог в конце первой новеллы…
«Не знал я и полного, рослого мужчину в черном, лоснящемся со спины костюме и с широкими хозяйскими движениями.
– Вот этот диван? – спросил лоснящийся мужчина.
– Это не диван, – угрюмо сказал Корнеев. – Это транслятор.
– Для меня это диван, – заявил лоснящийся, глядя в записную книжку. – Диван мягкий, полуторный, инвентарный номер одиннадцать двадцать три. – Он наклонился и пощупал. – Вот он у вас влажный, Корнеев, таскали под дождем. Теперь считайте: пружины проржавели, обшивка сгнила.
– Ценность данного предмета, – как мне показалось, издевательски произнес горбоносый Роман, – заключается отнюдь не в обшивке и даже не в пружинах, которых нет.
– Вы это прекратите, Роман Петрович, – предложил лоснящийся с достоинством. – Вы мне вашего Корнеева не выгораживайте. Диван проходит у меня по музею и должен там находиться...
– Это прибор, – сказал Корнеев безнадежно. – С ним работают...
– Этого я не знаю, – заявил лоснящийся. – Я не знаю, что это за работа с диваном. У меня вот дома тоже есть диван, и я знаю, как на нем работают.
– Мы это тоже знаем, – тихонько сказал Роман.
– Вы это прекратите, – сказал лоснящийся, поворачиваясь к нему. – Вы здесь не в пивной, вы здесь в учреждении. Что вы, собственно, имеете в виду?
– Я имею в виду, что это не есть диван, – сказал Роман. – Или, в доступной для вас форме, это есть не совсем диван. Это есть прибор, имеющий внешность дивана.
– Я попросил бы прекратить эти намеки, – решительно сказал лоснящийся. – Насчет доступной формы и все такое. Давайте каждый делать свое дело. Мое дело – прекратить разбазаривание, и я его прекращаю.»
Как мне кажется, Камноедов, тут показан очень даже хорошо – человек, наделённый определённой властью, но вот, увы, совершенно обделённый умом. Ну и можно вспомнить то, что почти на всём «имуществе» Института, стараниями, кстати, того же Камноедова, были повешены инвентарные номера. На иллюстрациях к повести, например, было очень забавно видеть ифритов, у которых как раз «приделаны» бирки с инвентарными номерами. Думаю тот, кто хоть раз проводил инвентаризацию, тоже вспомнит этот момент…
Так что, повесть братьев Стругацких, очень хорошо и едко высмеивает все эти вещи – когда молодым учёным и специалистам просто не дают работать, когда такие вот популисты, как Выбегалло, делают из науки балаган, и так далее. Если кто-то эту повесть не читал – искренне советую!
Ну, и стоит, наверное, упомянуть о том, что «очень сильно по мотивам» повести был снят фильм. Новогодняя комедия «Чародеи». С оригинальным сюжетом эта комедия почти ничего общего не имеет. Наверное, если не знать, что это по мотивам «Понедельника» – то можно было бы получить удовольствие от просмотра. Но увы, я это знал, и я читал книгу. Так что мне было не особенно смешно…
Есть и телеспектакль, но… я его не смотрел. Увы, или к счастью – я не знаю..
