Есть в РАМТе детский симфонический спектакль «Петя, волк и Володя-музыкант», который играется не то блоками, не то спецпоказами. В общем — иногда играется. . Описание постановки звучит шикарно: «Спектакль посвящен 85-летию всемирно известной симфонической сказки "Петя и волк", которую Сергей Прокофьев написал по заказу Наталии Сац специально для Центрального детского театра, и продолжает цикл мероприятий к 100-летию РАМТа. Сюита была впервые исполнена 5 мая 1936 года на Большой сцене нашего театра. Тогда текст от автора читала сама Наталия Сац».
В этот вечер на сцене снова возникает Наталья Ильинична Сац, правда, уже в исполнении очаровательной Дарьи Семеновой. Она взаимодействует с детьми, читает текст и уводит за собой по повествованию. Но что в это же время происходит на сцене?
Музыканты оркестра Персимфанс ходят по пространству, опускаются на четвереньки и жуют запасенную в тарелочках траву, изображая причудливых зверей. Отважный пионер воюет с волками путем привязывания лонж к мотоциклу, находящемуся на сцене. Вы ничего не поняли? Я тоже.
Давайте расскажу подробнее. На протяжении некоторого времени повествование строится на том, что должны прийти злые волки. Они являются в виде трех музыкантов, сидящих на мотоцикле с коляской. Музыканты в своем, музакантском, а волчье в них обозначено только шапками с небольшими хвостами. Дальше музыканты вообще уходят в сторону и все дальнейшее действие пионер Петя разыгрывает с оставшимся на сцене мотоциклом. В частности, когда Наталья Сац объясняет, что Петя прогнал волков, артист зачем-то привязывает лонжи к мотоциклу и поднимает его над сценой.
Волки-оркестранты стоят рядом.
Мальчик справа от меня вопрошает в полный голос «Папа, а где волки?». И папе приходится уставшим шепотом объяснять причуды и условности театрального искусства. Увы, то, что театр — это искусство условного, такие зрители поймут лет через двадцать. Для того, чтобы такая симфоническая сказка была понятна маленьким и подросшеньким, ее стоит играть либо в камерном зале, либо транслировать более понятным языком.
Аргумент «Да дети прекрасно повеселились, вовсю кричали и подсказывали актерам» для меня не очень убедителен. Это Прокофьев, это не детская елка. На таких вещах хочется простой детской осмысленности, которая бывает на хороших фестивальных спектаклях, например. Я видела этих детей, которые с замиранием сердца смотрели на сцену. И для вовлечения в спектакль им не нужно было перекрикивать друг друга. Ведь театр и вовсе не про активную вовлеченность, это ж не иммерсивная постановка. Это прекрасная музыка в отличном исполнении, которую хочется слушать.
У меня сложилось впечатление, что «хорошо потратившие» время дети не услышали ни музыки, не смысла, а сам спектакль стоило бы сделать экспериментальной постановкой для взрослых. В частности, именно взрослых радует момент, когда «утка» с гобоем выходит на сцену в ластах и с размаху садится в черном фраке в ванну, наполненную водой. При этом она не перестает играть и изящно складывает ласты на край сантехники.
Детям это вряд ли кажется задорным. Взрослые счастливо вздыхают в ответ на сценическую шалость.
К сожалению, несмотря на короткий хронометраж, досматривать спектакль не захотелось — настроиться на него как на детский мне помешало сложное музыкальное содержание, а как на взрослый — толпа изнывающих детей вокруг.
Из этого получился бы прекрасный и стильный фарс. Но не получился.
