Самый популярный вопрос, который мне задают: «Как выбрать ребёнку хорошую школу?» Поговорила с Лялей Бикчентаевой, автором YouTube-канала «Открытая школа». Ляля делает очень важную вещь, показывает школы изнутри. Школы разные, элитные, дорогие и государственные, большие и маленькие, городские и сельские. Ляля уверена, что хорошая школа для каждой семьи своя. Выяснила в ходе интервью, как свою «хорошую» школу найти, почему школу определяет директор, и, конечно, задала самый хайповый вопрос, что нужно менять в системе образования.
— Почему в своих выпусках ты делаешь акцент на директорах, общаешься прежде всего с ними?
— Российская школа, согласно стандарту, об образовании выполняет две функции: образовательную и воспитательную. При этом как должно реализовываться воспитание в школе, нигде однозначно не прописано. В силу этой законодательной бреши любая школа является авторской. Именно воспитательную функцию каждый директор реализует на своё усмотрение.
На 90 процентов ценности директора совпадают с ценностями его команды и транслируются детям. Если директор — достигатор, он костьми ляжет, но добьётся рейтингов. В этой школе будет гонка за аттестаты, олимпиады, и команда будет соответствующая. Детей будут в этом направлении накручивать. Это не плохо и не хорошо. Такая школа подойдёт семьям и детям, которым созвучны такие ценности. Есть директора, которым важно добро, созидание и равные возможности. В такой школе будут обращать внимание на психологический комфорт ребёнка, хотя такой KPI перед директором никто не ставит.
Я убеждена, что для каждой семьи, для каждого ребёнка есть своя школа. А какой будет каждая конкретная школа, определяется ценностями директора.
— Как родителю найти школу, которая отвечает потребностям и ценностям семьи? Пойти беседовать с директором?
— Это серьёзная проблема, которую я и пытаюсь решить своим проектом «Открытая школа». Школа — это очень закрытая структура. Что происходит внутри, не знает никто, кроме тех, кто уже там учится и работает. Когда проходят проверки, а я много ездила по школам в период моей общественной деятельности (прим. автора: с 2010 по 2019 годы Ляля была членом Общественной палаты республики Татарстан), мы видим только парадную сторону. Даже инфраструктуру школы родители могут увидеть, только придя на выборы.
Каких-то лайфхаков, как выбрать школу, в наших реалиях, честно говоря, нет. Можно, конечно, прийти к директору в часы приёма и сказать: «Мы выбираем осознанно школу, покажите нам её, пожалуйста». Но это реально только в маленькой школе. В большой, популярной школе, в которую ежегодно поступают тысячи детей, никто школу, скорее всего, не покажет. В некоторых школах есть дни открытых дверей, но это опять же очень узкая практика.
— Хорошо, допустим, родитель всё-таки решил этот квест и проник в школу в дни открытых дверей или в дни приёма директора. Что ему там спрашивать?
— Спросить нужно себя сначала, что мне важно в школе. Все семьи очень разные. Если нужно, чтобы ребёнок после школы попал в один из ведущих вузов, нужно спрашивать, что делается, чтобы ведущие вузы забирали детей из этой школы. Если важно послешкольное братство, нужно спрашивать, приходят ли в школу выпускники, кем они стали, поддерживаются ли отношения с ними. А может быть, вы семья, которой важно, чтобы ребёнка не трогали, потому что он профессионально занимается спортом или музыкой. Значит, стоит выбрать школу с минимальными требованиями, а не такую, в которой куча проектов, конкурсов, концертов. В начальной школе я рекомендую выяснить программу. Программа «Школы России» и программа «Перспектива», например, это совершенно разные жанры, важно знать их отличия, понимать, под что вы, как родитель, подписываетесь.
— У тебя у самой двое детей. Какие ценности школы важны лично для тебя?
— Критическое мышление. Мне важно воспитать в ребёнке умение думать, размышлять. При этом не секрет, что есть огромное количество учителей, для которых достаточно выучить наизусть. Это прямо такая педагогическая позиция. Когда я снимаю свои обзоры, мне всегда показывают школьный музей. Дети-экскурсоводы рассказывают выученный наизусть текст экскурсии. Я всегда в середине их прерываю и задаю вопрос: «А как ты сам(а) относишься к тому или иному событию?». Есть школы, в которых дети хотя бы пытаются дать оценку событиям, видно, что у них есть такой опыт. А есть школы, в которых дети могут выдать только: «Ну, не знаю». Это значит, что в этой школе ребёнок одиннадцать лет учит наизусть абсолютно всё. Для каких-то семей это нормально.
— Встречала ли ты за время проекта директора, который тебя поразил?
— За десять лет деятельности в Общественной палате меня сложно чем-то удивить. Но на одной из съёмок «Открытой школы» я оказалась в самой обычной маленькой школе посёлка Юдино. Директор, Снежана Викторовна, каждое утро садится в школьный автобус, и смотрит, с каким настроением едут в школу самые сложные ученики. Вот ей настолько не всё равно, что происходит с каждым ребёнком. Она не гонится за инновациями, за рейтингами. Такая семейная вовлечённость очень подкупает. Таких директоров крайне мало. Обычно к учащимся относятся, как к массе, знают только пять процентов отличников и пять процентов хулиганов.
— Я очень много общаюсь с педагогами и всегда слышу одну и ту же историю. Если педагог талантливый, творческий, практически всегда он отмечает поддержку руководства: «Главное, что мне администрация не мешает». Когда такие истории успеха я рассказываю другим педагогам, они реагируют: «В моей школе это невозможно, мне не дадут ни парты раздвинуть, ни ролевую игру провести». Можешь пояснить, как с этим обстоят дела, почему одни директора позволяют пробовать, других что-то пугает?
— Директора, которые мешают педагогам пробовать — трусы, которые не могут взять на себя ответственность реализовать образование не по шаблону. Причём, речь не идёт о том, что шаблон выдан сверху Министерством просвещения. На самом деле, многие новаторские идеи, которые воплощают учителя, прекрасно вписываются во ФГОС. Речь о шаблоне, который эти директора сами у себя в голове сформировали и шире мыслить не умеют. Например, пресловутый вопрос с рассадкой, который ты упомянула. Если учитель раздвинет парты, это может не совпасть с шаблоном какого-нибудь родителя, который руками и ногами за то, чтобы дети сидели глаза в затылок, и уверен, что так они учатся лучше. Такие директора боятся, что им зададут вопрос: «В смысле, мой ребёнок не сидел прямо глазами к доске?», напишет жалобу. Директора не имеют силы и мужества сказать, для чего это нужно делать, почему рассадка по рядам неэффективна для решения какой-то из педагогических задач, и что они целиком на стороне учителя, потому что он на стороне ребёнка, его знаний и компетенций.
— Почему директора боятся родителей, которые мыслят по шаблону и не волнуются, что придут, наоборот, осознанные родители, которые спросят, почему до сих пор в 21 веке дети в этой школе сидят глаза в затылок, хотя в продвинутых школах это давно не так?
— Потому что в массе своей родители не педагоги, они не в теме. К тому же есть большая проблема закрытости школы. Родителям же ничего не объясняют. Понимания того, как влияет то или иное педагогическое воздействие на ребёнка, практически ни у кого нет. В итоге родители додумывают, опираясь на свой «пионерский» опыт. В моём школьном чате в классе сына, например, есть один родитель, он работает водителем, видимо, и записывает в чат целые подкасты своих рассуждений на тему того, как должна быть устроена школьная столовая, в которой он, кстати, ни разу не был. Среди родителей много таких экспертов, чьи рассуждения никак не подкреплены реальными знаниями.
То же самое по педагогическим технологиям. Если учитель истории устраивает дебаты, чтобы дети не только знали наизусть даты и факты, но умели спорить, осмыслять, делать выводы, обязательно найдутся родители, которые скажут, что «пустые дебаты ничему не учат», а альтернативное мнение покушается на скрепы. Вот в таких ситуациях директор должен быть готов оказать учителю поддержку, объяснить родителям, зачем это нужно, уметь это донести. А за министерство образования спокойно писать ответы на обращения эмоциональных родителей, не делая из этого проблемы, а спокойно решая управленческую задачу.
— Много ли таких директоров, которые готовы на слом шаблона, которые не препятствуют экспериментам?
— Мне, кажется, их большинство. Проблема в том, что самих учителей, готовых пробовать, не так много. Учителя, которые постоянно жалуются, что им не дают раздвинуть парты, выйти на уроке биологии в парк или устроить батл на уроке истории, тоже часто лицемерят. По статистике 75 процентов учителей выгоревшие. Яркий пример из школы сына моей подруги. Учительница пришла из гимназии, которая полностью работает по сингапурской технологии, так как в Татарстане сингапурский подход внедрялся много где. Она пришла в новую школу и брезгливо сказала, что в её прежней гимназии дети сидели в четвёрках, но теперь так не будет, и снова посадила детей глаза в затылок, как её учили в педвузе. И тут не директор виноват. Он за любые эффективные образовательные приёмы. Ей просто самой так удобнее и менее напряжно. При этом я точно знаю, что, если она что-то предложит, придумает, и это покажет эффективность, её поддержат, ещё и в социальных сетях про неё напишут. Но она не хочет выходить из зоны комфорта. Ей достаточно минимальных результатов минимальными усилиями. Я, увидев много школ, уверена, что администраций, готовых на слом шаблона гораздо больше, чем учителей, которые понимают, что не просто информацию должны передавать, а запускать процесс познания. Сказать, что администрация не разрешит, очень удобно. Ты снимаешь с себя ответственность. Не факт, что учитель вообще спрашивал у директора.
— Ты во многих выпусках задаёшь вопрос, что бы директор сделал, если бы стал Министром просвещения. А что бы сделала ты?
— Для меня по сей день примером того, как нужно управлять образованием, остаётся Альберт Харисович Гильмутдинов. Он работал министром образования Татарстана до 2012 года. Это был человек, который мог прямо в ходе встречи зайти незапланированно в толпу детей и спросить их, что им нравится, что бы они поменяли. Ещё он по субботам вёл уроки лидерства в соседнем лицее, ставил себя на место учителя и шёл к доске. Именно при нём внедряли в республике сингапурские технологии, переобучили всех 100% учителей английского с «Советсокго английского» на «мировой английский», раздали учителям ноутбуки. Он работал министром и относился к детям не как к массе, а как к личностям, у которых есть свои преимущества и зоны роста. Если бы я сама стала министром образования, я бы вернулась к его подходам. Образование целиком — это система, но вот каждая школа — это набор личностей. Ребёнок — это не продукт с образовательными и межпредметными результатами. Ребёнок — это человек. А учитель тем более.
Сейчас результаты ЕГЭ — один из KPI губернаторов. Это лишает детей мотивации проявлять себя внесистемно. Поэтому это глобально единственное, что ждут от школ. Тем временем я убеждена, что каждый ребёнок достоин чувствовать себя успешным, и у каждого своя траектория успеха. А мы в очередной раз только соревнуем белку, рыбу и пингвина по умению лазать на деревья. Половина детей по статистике уходят в колледжи после 9 класса. Это много. Они уходят, потому что школа их выдавливает, боясь, что они не сдадут ЕГЭ. Либо ребёнок сам принимает решение, что не хочет тратить ещё два года на этот ненужный в жизни квест с ЕГЭ. Их никто не видит, как личностей, которые профессионализируются. Их просто видят некой погрешностью, которая уходит, чтобы не портить статистику региона по ЕГЭ.
— Ты упоминала выше, что есть проблема отсутствия диалога с родителями. Как бы ты эту проблему решала?
— Я бы, будучи министром, реально дошла до людей. Министерство давно забыло про людей, вслед за ними директора давно забыли про людей, никто не спрашивает родителей и детей, как они живут и чего они хотят. Максимум, что делают чиновники и администрации, приезжают в витринную школу и смотрят на дрессированных детей. У меня был случай, когда была съёмка в одной школе, и там спрятали всех девочек в платках. Это нечестно. В комментариях к ролику это всплыло. В Татарстане есть мусульманские семьи, есть запрос на то, чтобы у девочек была возможность носить платки и учиться в школах, где только девочки. Если это есть, то зачем притворяться, что таких людей нет? Вместо того чтобы сказать, что школа признаёт эту часть общества, она идёт по пути вранья.
Таким враньём пропитана вся система образования на федеральном уровне. Мы не говорим о реальных потребностях реальных детей, реальных семей. Откуда это враньё? Это опять к вопросу о директорах. Им кажется, что есть какой-то правильный социально ожидаемый ответ, они пытаются в него попасть и не промазать. Такими директорами и чиновниками становятся те самые бывшие ученики, которые наизусть учили параграфы в школе, ничего не осмысливали, и ещё стоя у доски учеником, освоили навык попадания в ожидаемый ответ.
Возвращаясь к проблеме потерянного диалога с родителями, диалога почти нет и на уровне учитель — родитель. Родители общаются с учителями раз в четверть в формате собрания. Как проходят эти собрания? Формально. Личные проблемы не поднимешь. А что тогда остаётся обсуждать? Учителя делают некие социально ожидаемые презентации. Никто не объясняет, как и почему всё устроено. Никто не отвечает на вопрос, зачем что-то делается.
Вот яркий пример из школы моей подруги опять же. Они на днях всем классом родителей выдували яйца — задали на технологию принести пустые целые. И вот она дует в это яйцо и понимает, что в такое же яйцо дует сейчас ещё 25 семей. И ведь для чего-то это нужно. Может быть, ребёнок поймёт, что скорлупа хрупкая. Или он увидит там какую-то фигуру. Почему никто не говорит, зачем в этот вечер родители дуют в это яйцо? И ни одна семья этого не понимает. Более того, я думаю, сама учительница, возможно, не знает, зачем. У неё просто в программе написано: «Поделка из яйца». В этой системе многие не понимают, почему происходит то или иное педагогическое действие. Всё загнулось на уровне института образования. Мы готовим педагогов, которые не задаются вопросом, зачем. Диалога именно поэтому и нет. Учитель, который знает, зачем мы дуем в яйцо, он, как правило, с удовольствием об этом рассказывает.
Если вам понравилась статья, подписывайтесь на мой канал. Здесь я пишу о детях, о школе, о травле, делюсь реальными историями и лайфхаками.
Книгу "Травля: со взрослыми согласовано" можно заказать тут.