В эти дни мы отмечаем 200 лет со дня рождения Федора Михайловича. Много ли сегодня читают Достоевского, еще меньше читают Канта, а много ли тех, кто бы мог заметить в романах Достоевского спор с Кантом? Вот и я о том же. А должно быть много.
А Достоевский Канта читал, и не просто читал, а решил вступить с Кантом в спор. Хотя слово «спор» слишком слабое, «жиденькое» какое-то для Федора Михайловича. «Достоевский в обнаруженном им якобы кантианстве Ивана [Карамазова] сам не последовал за Кантом, но, наоборот, он вступил в смертельный поединок с Кантом — в один из самых гениальных поединков, какие остались запечатленными в истории человеческой мысли.»
Так писал в 1963 году Яков Эммануилович Голосовкер в своей книге «Достоевский и Кант» Размышления читателя над романом «Братья Карамазовы» и трактатом Канта «Критика чистого разума». И хоть Кант один из самых серьезных и непростых философов, не стоит раньше времени пугаться, Голосовкер «переводит» все философские вопросы в понятные и знакомые каждому, хоть сколько ни будь мыслящему, человеку. И в этом одно из главных достоинств книги.
«Как это ни парадоксально звучит в отношении такого художника, как Достоевский, но герои Достоевского, собственно говоря,— не только люди, не только потрясающие ум и душу художественные образы, они еще и проблемы, или идеи. На фабульной сцене романов-трагедий Достоевского лишь потому и остается столько трупов, что автор убивает не людей, а идеи. Только в четырех его романах («Братья Карамазовы», «Бесы», «Преступление и наказание», «Идиот») перед читателем лежат в ряд чуть ли не двадцать трупов — целый морг: причем четыре из них — самоубийцы (Смердяков, Ставрогин, Свидригайлов, Кириллов), а прочие зарезаны, застрелены, задушены, растерзаны: старик Карамазов, Лизанета Николаевна, капитан Лебядкин с сестрой, Шатов, Федька Каторжник, старуха-процентщица, глухонемая Елизавета, Настасья Филипповна и др. И убийцей всех этих самоубийц и убитых является формула «все позволено», которая, по смыслу автора, должна в их лице убить самое себя — свою же собственную идею.»
«…антитезис, или эмпиризм, «отнимает всякую силу у религии и морали», или как говорит Кант в другом месте, при господстве антитезиса «моральные идеи и основоположения теряют всякое значение», т. е. добродетель ничто, раз бога и бессмертия нет (Антитезис 2-й и 4-й антиномий). Это Кантово положение о том, что без бога моральные идеи теряют всякое значение, не сходит со страниц романа, это основная тема романа, это и есть формула Ивана: «Все позволено , раз бога и бессмертия нет»,
По Канту человек обречен вечно метаться меж непримиримыми противоречиями Тезиса и Антитезиса, не имея возможности найти разумные доказательства этих четырех антиномий:
1. Сотворен ли мир и конечен? Или: Мир вечен и бесконечен?
2. Есть ли бессмертие? Или: Бессмертия нет и все делимо и разрушимо?
3. Свободна ли воля человека? Или: Нет свободы, а есть одна естественная необходимость (закон природы)?
4. Есть ли бог и творец мира? Или: Нет бога и творца мира?
«Митя, «не имея ума», постиг по инстинкту секрет антиномий, т. е. все лукавство Кантовой естественной Иллюзии разума о якобы неустранимости противоречия между тезисом и антитезисом. … у Мити, ибо обе бездны созерцаются одновременно, ибо идеал Мадонны совместим с идеалом содомским, насекомое сладострастья — с ангелом, гимн — с позором и вонью, подлость — с благородством, секрет — с тайной. … Поэтому Митя умеет и ненавидя любить («Я тебя ненавидя любил, а ты меня — нет!» — говорит он Кате). Поэтому Митя, хотя и идет за чертом, но одновременно он восклицает: «Я и твой сын, господи!»
Но Достоевский идет дальше и показывает, что разрешить антиномии действительно невозможно, если пользоваться только силами разума, но человек это не только разум, Кант и Иван Карамазов в романе «…совершенно опустил другое, столь же могучее оружие человека, известное автору,— искусство: ибо где человек погибает в истине, там он спасается красотой.» «Да и сама красота есть также осуществленное противоречие, страшная и ужасная вещь, потому что сама красота неопределима и таинственна, и даже для большинства людей красота сидит в Содоме. И это понимание красоты как осуществленного противоречия, как эстетической категории трагического завершается изречением, которое могло бы служить девизом всего романа и творчества Достоевского: «— Тут дьявол с богом борется, а поле битвы — сердца людей».
P.S. Несколько слов об авторе и книге.
Яков Эммануилович Голосовкер (23 августа (4 сентября) 1890, Киев — 20 июля 1967, Москва) — русский и советский философ, писатель, переводчик.
Голосовкер окончил историко-филологический факультет Императорского университета св. Владимира в Киеве (1913), но дипломные работы писал одновременно по филологическому и философскому факультетам, о поэзии Сапфо и философии Риккерта. Ещё студентом начал переводить древнегреческих поэтов. Издал сборник стихотворений «Сад души» (Киев, 1916, под псевдонимом Якоб Сильв). После 1917 года читал лекции по античной культуре в различных вузах Москвы, в том числе — по приглашению В. Я. Брюсова в созданном им Высшем литературно-художественном институте и во Втором МГУ. В 1930-е годы занимался переводами для издательства «Academia» древнегреческих лириков, немецких романтиков, писал работы по философии, теории перевода, истории литературы, художественные произведения. В 1925—1928 годах Голосовкер работал над романом «Запись неистребимая». В 1936 году Голосовкер был арестован, три года провёл в лагере в Воркуте, затем, в 1939—1942 годах — в ссылке в городе Александров под Москвой. С 1944 года бездомный Голосовкер жил на дачах у друзей в Переделкине. В 1940—50-е годы активно вел работу по подготовке антологии переводов древнегреческой и римской поэзии.
Книга «Достоевский и Кант» Размышления читателя над романом «Братья Карамазовы» была опубликована в 1963 году в издательстве Академии Наук СССР тиражом 8500 экз. Как это не удивительно, но Голосовкер не просто описывает спор Канта и Достоевского, автор полностью встает на сторону Достоевского. «Кант объявлял существование «необходимого существа» с теоретической точки зрения не обязательным, зато голос категорического императива, подменяющий у Канта голос совести, доказывал тому человеку, что «необходимое существо» есть: так категорический императив vice versa оказался рупором бога. Достоевский признал последнее — голос совести — как рупор бога и на примере Ивана и Смердякова решил показать, что кто не принимает в расчет этого голоса, тот обречен.»
Напомним, что книга вышла в разгар антирилигиозной компании в СССР, в период правления Хрущева, того Хрущева, что обещал «показать последнего попа по телевизору». Началом кампании можно считать выход постановления ЦК КПСС «О записке отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам „О недостатках научно-атеистической пропаганды“» от 4 октября 1958 года. Оно обязывало партийные, комсомольские и общественные организации развернуть пропагандистское наступление на «религиозные пережитки».
В принятой в 1961 году третьей Программе КПСС религия названа «пережитками капитализма в сознании и поведении людей», а борьба против этих пережитков — «составной частью работы [КПСС] по коммунистическому воспитанию»
В 1963 году общее число православных приходов в СССР по сравнению с 1953 годом было сокращено более чем вдвое. За время хрущёвской кампании было закрыто 10 000 храмов Русской православной церкви. В 1959 году РПЦ имела 63 монастыря и скита, а к середине 1960-х годов осталось только 16 монастырей. По данным историка Сергея Фирсова, «только за 1961—1962 гг. издательства страны выпустили в свет 667 атеистических книг и брошюр, общим тиражом 11 млн экземпляров»
А тут в книге, выпущенной издательством Академии Наук черным по белому: «Философия, как главный стимул, фундамент и оружие атеизма, стоит за спиной атеистической науки. Против атеистической философии и направил Достоевский весь свой сарказм в лице «русского джентльмена» — черта. ...Это сплошная карикатура на философию — на Декарта, Канта, Фихте, Гегеля. Их имена затушеваны. Все прикрыто одним словом «наука», которой вооружен человеко-бог — абсолютный атеист.»
Чудны дела твои Господи.
#Книги #достоевский #кант #голосовкер #братья карамазовы #книга #литература #философия #критика чистого разума #антиномии