Дорогие наши читатели!
Это продолжение статьи «Господство на море и Великая Отечественная война».
Начало статьи читайте на нашем канале или по ссылке ниже:
По-видимому, одним из мотивирующих моментов всей этой кампании
по «выкорчевыванию остатков старой военной науки» являлось то,
что на всех уровнях управленческих структур флота большинство руководителей новой формации из-за своей малообразованности
на фоне «старорежимных командиров» выглядели откровенно блекло
и никакой конкуренции с ними не выдерживали. Похоже, что в данном случае «идеология» просто являлась средством устранения конкурентов. По поводу отсутствия в отечественной теории военно-морского искусства такой категории как «господство на море» никто особого дискомфорта не ощущал, так как все флоты отрабатывали маневры типа «Оборона восточной части Финского залива» или «Отражение десанта одновре-менно в двух УРах», то есть исключительно оборонительной тематики. При этом как бы априори считалось, что, во-первых, противник, подобно стаду баранов, будет ломиться, невзирая ни на какие потери, именно через наши минно-артиллерийские позиции и именно на наиболее обороняемые участки побережья.
Во-вторых, никто не будет нам мешать сосредотачивать силы флота
в нужном месте и совершать маневр сухопутными войсками вдоль побережья, то есть де-факто подразумевалось, что в прибрежных районах, во всяком случае за минно-артиллерийской позицией, господство все же будет за нами. Кстати, в предвоенные годы
совершенно официально в руководящих документах существовало такое понятие, как господство в воздухе. То ли «летных военспецов» было мало, то ли «красные военлеты» не увидели идеологической крамолы,
но господство в воздухе не только признавалось как категория военного искусства, но ее достижение считалось одним из обязательных условий успешности проведения большинства операций.
В 1936 году Совет Труда и Обороны принимает решение о строительстве «большого морского и океанского флота». Логично было ожидать, что этот факт в какой-либо форме реанимирует идею завоевания господства
на море. Однако этого не произошло. Причин здесь несколько.
Например, к 1937 году система советского бытия, когда думаем одно, говорим другое, а делаем третье, — достигла своего совершенства,
и многие процессы протекали как бы в параллельных мирах. Сегодня твое выступление по поводу необходимости завоевания господства, хотя бы
в отдельном районе и на время проведения операции, могли одобрить
на каком-то военном или ученом совете, а завтра тебя совсем другие люди за это же отправят на Колыму, поскольку никто с самой теории господства не снимал ярлыка атрибута «идеологии империализма».
Но главное скорее не в этом, а в том, что руководителей и теоретиков советского ВМФ решение о создании «большого» и «океанского» флота застало врасплох — это была не их инициатива. Просто политическое руководство Советского Союза увидело в военно-морском флоте одно
из средств достижения внешнеполитических целей. Отсюда столько несуразностей в его создании. Это и изначальная несбалансированность по родам сил и классам кораблей, и упрямое алогичное нежелание строить авианосцы, и очевидная недостаточность зенитных огневых средств линкоров и тяжелых крейсеров…
Политбюро ВКПб требовались представительские корабли, корабли
для демонстрации советского военно-морского, а значит и внешнепо-литического могущества. Для этой цели, прежде всего, подходили линкоры и тяжелые крейсера и совсем были не нужны тральщики, охотники за подводными лодками, а уж тем более танкеры, буксиры, плавбазы или спасательные суда.
Что касается авианосцев, то в середине 1930-х годов они еще здорово напоминали плавающие сараи, потому особого уважения у политиков
и не вызывали. Даже в существовавшей тогда классификации, в отличие от линкоров и крейсеров, авианосцы относились к кораблям «узко специ-ального назначения», наравне с тральщиками и минными заградителями. Мощь флота виделась в орудиях главного калибра, которых и следовало иметь побольше, а вот зенитная артиллерия внешнего восприятия могу-щества не прибавляла, зато постройку корабля заметно удорожала. Поэтому при обсуждении проектов линкоров в Кремле ее хронически урезали.
Следствием «политических» корней будущего советского большого флота стало то, что не он строился под разработанную концепцию применения военно-морской силы, а наоборот, теорию создавали под строящиеся корабли. Более того, разрабатывать ее, а тем более реализовывать
на практике оказалось некому.
Надо вспомнить, что полноценно подготовленные кадры военно-морских теоретиков в основном «сократили» в конце 1920-х годов, а в конце
1930-х уничтожили почти всех уцелевших, а заодно большинство
из их преемников. Последние хоть и не отличались фундаментальностью своих теоретических знаний, часто становясь крупными военачальника-ми сразу из матросов, но хотя бы общались с первыми…
В итоге, к концу 1930-х годов во главе флотских соединений и объеди-нений, управлений и штабов встали по-своему несчастные люди. Зачастую неординарные и достаточно честолюбивые личности, патриоты и прекрасные организаторы, они просто не могли получить военно-морского образования требуемого качества.
Чуть лучше обстояло дело со всевозможными инженерными дисципли-нами: в точных науках, как ни крути, а дважды два все равно — четыре.
А вот что касается гуманитарных наук, а тем более всевозможных искусств, то здесь весь интеллектуальный потенциал вырезался
под корень.
И по сей день мы заслуженно гордимся многими советскими инжене-рами, конструкторами, учеными — представителями точных наук, принесшими нашей стране мировую славу, почитаемых во всем мире.
И не можем назвать ни одной фамилии личностей, соизмеримых
с С. П. Королевым, А. П. Александровым или А. Ф. Иоффе, среди советских экономистов, политологов, историков, философов...
Их не только не создавали в нашей стране, но и уничтожали на корню случайные всходы. Все сказанное выше имеет самое непосредственное отношение к ходу и исходу военных действий на море в годы Великой Отечественной войны.
Вплоть до лета 1941 года на флотах по-прежнему отрабатывали бои
в заранее подготовленных позиционных районах. Однако реалии практики начавшейся «второй империалистической» войны все же заставили в конце 1930-х годов, по крайней мере в теоретическом плане, оторваться от обжитых прибрежных районов с их подготовленными позициями, и тут неизбежно встал вопрос: кто, и главное как, будет обеспечивать боевую устойчивость сил флота в открытом море.
Во временном «Боевом уставе Морских Сил РККА 1937 г.» (БУ МС 37),
о каком-либо господстве речь не идет в принципе. А вот во временном «Наставлении по ведению морских операций» 1940 года (НМО-40) уже имелся раздел VII «Оперативный режим на театре», где на самом деле как раз ведется речь о завоевании господства в определенных районах моря, хотя само слово «господство» ни разу не употребляется. «Благоприятный и устойчивый оперативный режим» в первую очередь рассматривается для районов базирования и для важнейших коммуни-каций, но тут же заявляется, что «перенесение борьбы сухопутной армии на неприятельскую территорию и борьба флота за обеспечение морских сообщений требуют последовательного расширения операционной зоны, конечной целью чего должно являться создание на театре необходимой обстановки для успешного проведения своих операций».
Перед Великой Отечественной войной одна из ставившихся Черномор-скому флоту задач звучала: «обеспечить свое господство на театре». Однако это нельзя рассматривать как возвращение в отечественную теорию военно-морского искусства категории «господства на море». Вполне возможно, автор проекта документа и знать ничего не знал
о теории Мэхэна и Коломба, а просто так в литературной форме выразил суть задачи. Во всяком случае, за словами «обеспечить свое господство
на театре» не стояло никакого разъяснительно-нормативного доку-мента, то есть это словосочетание можно было понимать в меру своей эрудированности и фантазии. А потому определить, в какой степени Черноморский флот выполнил эту конкретную задачу, очень сложно.
Да и сегодня в понимании словосочетания «господство на море» имеются два принципиально различных подхода.
Первый можно найти в новейшей российской «Военной энциклопедии»: господство на море — это решающее превосходство одной из воюющих сторон над другой на морском (океанском) театре военных действий или в отдельном его районе (зоне), которое обеспечивает ей благоприятные условия для успешного выполнения боевых задач.
То есть, «господство» — это «превосходство», которое автоматически обеспечивает «благоприятные условия», а они в свою очередь предпола-гают успешное выполнение задачи.
Другая трактовка «господства на море» относится к 1950-м годам, когда опыт прошедшей войны для многих являлся опытом личным, а не вирту-альным: господство на море — совокупность благоприятных условий обстановки, при которых одна сторона способна решать стоящие перед ней задачи, а вторая сторона не может сорвать выполнения этих задач
и вынуждена ограничиваться только отдельными помехами.
Здесь, во-первых, о превосходстве не говорится, во-вторых, «благоприят-ные условия» предоставляют возможность решать поставленные задачи, но не гарантируют их успешность.
Наконец, в-третьих, в трактовке 1950-х годов присутствует противная сторона, то есть мало того, что условия могут позволить тебе делать задуманное, но они должны «нейтрализовать» противника.
Анализ опыта войны на море дает возможность классифицировать господство. По масштабу оно может быть стратегическим, оперативным или тактическим.
Стратегическое господство — это когда одна сторона имеет возможность решать стоящие перед ней стратегические задачи в пределах всего океан-ского или морского театра военных действий в течение времени, необхо-димого для решения поставленной стратегической задачи. Противная сторона в этих условиях обычно способна вести в данном районе актив-ные боевые действия и отдельные операции (оказывать помехи), которые, однако, не могут сорвать выполнения стратегических задач стороной, обладающей господством.
Оперативное господство позволяет решать стоящие перед господствую-щей стороной оперативные задачи в пределах морского театра военных действий или части его в течение времени, необходимого для решения поставленной оперативной задачи. Технически оперативное господство может выражаться в решающем превосходстве над противником на глав-ном направлении действий сил в операции, позволяющем успешно прео-долеть противодействие противника. Причем оперативным господством
в заданном районе может обладать одна из противоборствующих сторон, тогда как другая в это же время обладает стратегическим господством. Тактическое господство скорее существует в теории, нежели на практике. А на практике — это решающее превосходство в силах и средствах над силами и средствами противника в районе боя и на время боя. То есть,
тут все как бы сводится к количественным показателям. «Как бы» потому, что в бою важную роль могут играть создаваемые одной из сторон опре-деленные условия обстановки, не количественно, но позиционно или качественно преумножающие ее боевой потенциал. Таким образом,
все равно война — это искусство, а не математика.
По времени господство бывает постоянным, что на практике почти
не реально, или временным. Кроме этого, господство может быть абсолютным, условным или спорным. Первое, то есть абсолютное господство, в основном существует в теории.
На практике такое может иметь место лишь при совершенно несоизме-римом соотношении потенциалов противоборствующих сторон, когда одна из сторон абсолютно превосходит другую. Однако надо иметь в виду, что такое превосходство, скорее всего, будет не численным, а качествен-ным. Условное превосходство отличается от абсолютного тем, что против-ная сторона способна «оказывать помехи» господствующей стороне. Примером может служить ситуация с блокадой германских сил британ-скими в Первую мировую и в начале Второй мировой войн.
Британцы морской блокадой могли запереть основные силы германского флота в районе их баз, но это не исключало ведения боевых действий на британ-ских коммуникациях не только подводных лодок, но и отдельных рейдеров.
Другим примером может служить ситуация на Балтике в 1943 году,
когда советские подлодки были физически блокированы в восточной части Финского залива. Однако на германских морских коммуникациях действовали ВВС Балтийского флота, а потому Германия не имела абсо-лютного господства. Условное — это наиболее часто встречающаяся разновидность господства. Спорное господство — это когда на одном театре каждая противоборствующая сторона способна решать стоящие перед ней задачи и одновременно не способна препятствовать в этом противнику. Такая ситуация может сложиться, например, когда основным содержанием деятельности противников являются морские перевозки.
При этом обе стороны справляются с защитой своих коммуникаций,
но не могут прервать коммуникации противника.
Вот как раз с этой разно-видностью господства мы в основном и столк-нулись в ходе Великой Отечественной войны на Севере и частично
на Черном море.
© А. В. Платонов
Перед Вами фрагмент сборника "Гангут" №52/2009
Ещё больше интересной информации и сами книги у нас в группе https://vk.com/ipkgangut
Друзья, если статья вам понравилась - поддержите нас лайком и/или репостом, напишите комментарий. Наш канал - молодой, нам очень важно ваше мнение и поддержка!