Утром Вика зашла на работу и написала заявление на отпуск за свой счёт. Начальница не стала задавать вопросы, видела, что последнюю неделю Вика сама не своя. Вика не знала, сколько задержится у матери, но знакомые пейзажи за окном автобуса успокаивали, и она надеялась провести в деревне хотя бы неделю. Про "морячка" нового маминого ухажера, она старалась не думать.
Мама встретила ее у калитки, стояла и высматривала фигурку дочери на дороге.
- Здравствуй, милая. Ну как ты?
- Я отпуск взяла, - сказала Вика, стараясь не думать о Жене. Не готова она была говорить о нем с матерью.
- Вот и хорошо, - заулыбалась мать. - Баньку сегодня истопим...
Они зашли в дом, и мать сразу пошла на кухню, а Вика умылась и занесла сумку в свою комнату. Выглянула в окно, которое выходило на огород, и увидела «морячка». Все в той же кепке и полосатой майке – что у него, других, что ли, нет? И что он там делает? Присмотревшись, она увидела лошадь – «морячок» привязывал ее к изгороди. Вика не услышала, как в комнату вошла мать.
- Это я его попросила проборонить, - извиняющимся тоном произнесла мать. – Скоро же картошку садить…
Вика не знала, что она чувствует: то ли неловкость, что маме приходится перед ней оправдываться, то ли досаду, что даже сегодня он здесь.
- Красивая лошадь, - заметила Вика.
- Да это Маркиза, - обрадовалась мама, достала из кармана жилетки два кусочка сахара, протянула Вике и сказала, - хочешь, иди покорми ее.
Когда Вика была маленькая, у них была лошадь, гнедая Марта. Вика помнила, как та аккуратно брала сахар своими мягкими губами из ее детских ладошек. Потом папа продал ее в соседскую деревню. Вика взяла сахар и вышла на улицу. «Морячок», завидев ее, радостно заулыбался и замахал рукой. Вика подошла, буркнула себе под нос «здрасте», а потом добавила:
- Можно я ей сахара дам?
- Маркизе-то? Давай, а я ей пока воды принесу.
Вика подошла к лошади, протянула руку. Та взяла угощение, а потом позволила себя погладить. Милая такая… Почему-то рядом с этим благородным животным Вика чувствовала себя хорошо и спокойно, и совсем забыла про все свои беды и печали.
- Верхом ездишь? – услышала она голос подошедшего «морячка».
- Нет, - ответила Вика.
- Так давай научу, - предложил он.
Вика не стала ничего отвечать и пошла в дом.
На ужин мамин ухажер на этот раз не остался, чему Вика была очень рада. Вечером она сходила в баню, выплакалась там и вышла словно обновленная.
А на следующий день заявился «морячок» и заявил:
- Ну что, пошли учиться. Я там грядки вскопал, мать пока морковь посеет.
Вика растерянно уставилась на гостя, а тот напомнил:
- Ты ж хотела верхом научиться? Да не бойся, Маркиза спокойная, она тебя не скинет.
Мать смотрела так испуганно, что Вике стало жаль ее.
- Ладно, пошли, - согласилась она.
И мать просияла.
Маркиза и правда оказалась спокойной лошадью, и Вика была в восторге от ощущения того свободы, которое переполняло ее, когда она сидела на лошади. Когда Маркиза принялась выпрашивать угощение, Вика расстроилась, что не догадалась взять с собой сахара, но «морячок» сунул ей в руку пару залежавшихся кубиков.
На следующий день морячок опять зашел за Викой. А после он пошел вскапывать грядку под редис, и Вика сама вызвалась ее посадить, пока мама готовила обед. Вечером мама по Викиной просьбе, научила ее ставить дрожжевое тесто, и они вместе нажарили вкуснейших беляшей.
- А что Геннадий Васильевич на ужин не остался? – спросила Вика. – Из-за меня?
Мать опустила глаза, а Вика сказала:
- Пошли, унесем ему, что ли, беляшей. И Маркизе морковку – Геннадий Васильевич говорит, что она полезнее сахара.
Никогда Вика не видела маму такой счастливой.
Через неделю она собралась обратно в город - отпуск закончился. Вика твердо решила, что сразу же найдет какой-нибудь конный клуб – грустно было уезжать не только от мамы, но и от ласковой Маркизы, к которой она успела прикипеть.
Когда она уже выходила из калитки, к дому подбежал Геннадий Васильевич.
- Еле успел, – пропыхтел он, сунул руку за пазуху и достал оттуда какой-то серый комок шерсти. – Держи, это тебе, чтобы не скучно было.
Вика растерянно взяла в руки нечто, что при ближайшем рассмотрении оказалось котенком, лохматым, одни уши торчат.
- Ой, спасибо, – расплылась Вика в улыбке. – За все спасибо, Геннадий Васильевич!
Из окна на нее смотрела мама и махала рукой…
Другие мои рассказы: