Вот тогда я в полной мере и почувствовала, что значит быть игрушкой в чьих-то руках — меня буквально вынесло прочь из дома и воткнуло в пассажирское сиденье угнанной спортивной тачки. Профессор сел за руль, с тревогой склонился ко мне и погладил по щеке, тихо сказав:
начало рассказа: "С ней что-то не так"... (назад)
— Ты только ничего не бойся, — и громко защёлкнул мой ремень безопасности.
— Ты их… ты их… — пока ещё я не могла выражаться членораздельно, но вроде бы уже задышала. Вернее, по привычке опять набрала полные лёгкие и рефлекторно вытолкнула воздух обратно, заметив мимоходом, что задыхаться вообще-то было нелепо — мне же не нужен кислород. Я всё ещё слишком человек и это так бестолково!
— Да, — Жора снова прикоснулся к моему лицу, но затем опустил руку на рычаг передачи и мы понеслись подальше от затихшего дома, заполненного теперь призраками, кроме одной-единственной еле живой женщины, прямо сейчас приходившей в себя в опустевшем и мрачном подвале. И я понимала, что её рассказом можно будет пренебречь — ненадёжный свидетель, никто ей не поверит. Всего лишь безропотный персонал у богатеньких. Минимум риска для нас.
— Зачем ты это сделал? — я не сводила глаз с почти неподвижного и холодного профиля, а он подчёркнуто сосредоточенно следил за дорогой и вроде бы злился.
— Это моя работа, — его голос снова стал сухим и он ещё чуть-чуть отвернулся.
— Разбираться с новенькими? С лишними вампирами?
Он сдержанно кивнул.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
На самую элементарную логику я уже была способна и следующий же вывод сразил наповал.
— А как же я? Я же тоже новенькая?
— Да, — его лицо окаменело.
— И ты меня?..
— Нет, — Жора вдруг отмер и бросил на меня обеспокоенный взгляд, — тебя — нет.
— Но почему?
— А ты не догадываешься?
— Я тебе нравлюсь?
Он коротко хохотнул, но ничего не ответил, а потом быстро провёл пальцем по моему локтю и кожу приятно обожгло.
— И что теперь? — в висках застучал воображаемый пульс давно замолчавшего сердца.
— Доверься мне, — Жора на секунду отвлёкся от дороги и с мольбой заглянул в мои ошалевшие глаза.
—Угу, — пожалуй, я была не против доверия.
Он медленно оторвал пальцы левой руки от руля и уставился на них, сгибая и разгибая фаланги, словно впервые увидел, а потом с восхищением наклонился ко мне и легонько чмокнул в скулу, не отвлекаясь от перестроения между рядами.
— Ты просто чудо! Яна, я обещаю тебе, что всё исправлю, только ты должна мне безоговорочно верить.
Верить я тоже была готова.
— Так это ты меня обратил?
— Ты умоляла меня сделать это, Яна.
— И ты согласился?
— Нет, я не мог, ты же понимаешь, — он неожиданно напряжённо засмеялся и уже грустно добавил, — хотя мне стоило, если честно. Я же не знал, каким ты будешь вампиром.
— И каким же?
— Самым очаровательным за последние тысячи лет, уж поверь.
— Не слишком ли много я должна принять на веру? — огромное облегчение почти сокрушило маячившие где-то вдалеке сомнения, но я вдруг подумала совершенно о другом и непроизвольно вскрикнула. — Стой.
Жора резко сбавил скорость и в нас чуть не влетел автобус, но мы мгновенно уклонились от столкновения и он чертыхнулся.
— Что такое?
— Ой, извини, — я смутилась, но всё равно достала телефон. —Ты езжай, мне просто нужно сбросить кое-кому сообщение.
Я отправила следователю Серых адрес дачи в Серебряном бору с припиской «Очень срочно и важно», победно заключив, что Артёма нипочём не будут задерживать ни дня, если проверят дом и найдут подарки, оставленные Тишинским. Папы больше нет, а сынок наследил в человеческом мире так, что вовек не отмыться, да и покрывать больше некому.
— Ты же разберёшься с Тишинским? — мысль, что его могут защищать более могущественные силы, чем какой-то свихнувшийся на ребёнке папаша, болезненно взорвалась в мозгах.
Жора согласился одним невыразительным кивком.
— Отлично. А куда мы едем?
Вопрос он проигнорировал и мягко спросил сам:
— Кому строчишь, если не секрет?
— Это по поводу того мальчика, Артёма. Я дала полиции наводку на дачу, полиция исследует находки и отпустит его, потому что поймёт всё насчёт Тишинского.
Он некоторое время угрюмо молчал, а потом с очень вежливой интонацией уточнил:
— Напомни, а почему ты до сих пор не кусала того мальчика?
— Ревнуешь?
Он закатил глаза, а я вдруг поняла, что попала в точку.