К ночи дочь не вернулась домой. Капа пробежалась по всем школьным подружкам, заглянула к соседям, дочери нигде не было. В панике Капа начала думать, где дочь может скрываться, в голову лезли дурные мысли. Уже глубокой ночью она подняла соседа и попросила довезти до Ивантеевки в надежде, что расстроенная дочь рванула к кавалеру.
В доме Люськи не спали, слышалась громкая музыка, разговоры, смех. Рванув дверь в дом, Капа увидела разношерстную компанию. Взгляд выхватил каких-то пьяных мужиков, Люську в короткой юбке, водку на столе. Марьяши среди присутствующих не было.
– Где моя дочь? – грозно спросила Капа.
– Дочь? Какая еще дочь? Сын у меня, ты забыла? – заплетающимся языком ответила Люська. – Егор, иди сюда, Егор, – закричала она.
Из комнаты вышел заспанный парень. Капа с жалостью смотрела на эти худенькие плечи и впалый живот, как вот в это могла влюбиться её красавица дочь?
– Чё орешь, задрала уже, – возмутился парень. – Только уснул, опять снова-здорово, что тебе надо?
– Эта вот дочь какую-то ищет, не знаешь кого? – обратилась Люська к сыну.
– Марьяша, моя дочь, где она? – обратилась Капа к Егору.
– Ты вроде не из этих? – он кивнул на пьяных, – нормальная. Нет у нас тут никаких дочерей и никогда не было.
Не дослушав, Капа оттолкнула парня плечом и влетела в комнату. На стене нащупала выключатель, щелкнула светом. Голая лампочка под потолком осветила скудный интерьер: кровать с несвежим постельным бельем, разобранный диван, шкаф с покосившимися дверцами. Марьяши здесь не было. Капа выскочила из дома.
«Это не тот Егор, – с облегчением выдохнула Капа. – Какая же я дура! Не тот, какое счастье. А ребеночек, да что ребеночек, вырастим, доченька моя ненаглядная, где же ты?» – думала Капа, возвращаясь домой.
Собравшись с мыслями Капа приказала себе не паниковать. Найти парня с редким именем не так сложно, даже в незнакомом селе. Рано утром она уже была возле сельского магазина в Ивантеевке. Всё тот же сосед согласился отвезти её в это село, чтобы найти дочь.
Продавщица была не в духе, начала кричать, что она не справочное бюро, знать всех в селе не обязана. Капа решила не связываться с ней, обратилась в сельский совет, где получила всю информацию. О семье Егора отзывались хорошо, отец возглавлял МТС, мама заведовала колхозной столовой, дружная семья, славные дети. Капа поспешила к их дому, но опоздала, дом был закрыт: взрослые на работе, дети в школе. Ждать до вечера не было никаких сил, и она решила встретиться с матерью Егора, кто, как ни мать, лучше всего поймет другую женщину.
Маленький зал столовой был уютным, светлым и чистым. Вкусно пахло сдобой, на кухне пели. Песня вместе с запахом кружила по помещению, ласкаясь, коснулась сердца Капы: «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина? Головой склоняясь до самого тына?». Замерев, Капа слушала чистый голос, который, казалось, проникал прямо в душу.
– Заслушалась? – раздался голос позади Капы, он вздрогнула. – Напугал? Ну, извини, вот ведь Ларка, заведующая, даёт, дал же бог голос ей, – пояснил дедок, напугавший её своим внезапным появлением.
– Ларка, – заорал дед, прервав чудесное пение, – выходи!
– Чего тебе, Матвеевич? – раздался голос с кухни. – Для обеда рановато, а завтраки не подаем.
– Выходи, говорю, тут тебе бумаги из бухгалтерии передали, велено лично в руки, – сердито ответил дед.
– Бумаааги, – протянула невидимая женщина, – тогда иду.
В зал вышла стройная красивая женщина, неся в одной руке тарелку с аппетитными булочками, в другой – кружку с чаем.
– Голодный, небось? Подкрепись немного, что тебя в контору-то понесло, ты ж со смены только, или ночные сторожа теперь днем работают? – спросила она.
– Зерно выписывал, – пояснил жующий дед, прихлебывая чай из кружки.
– Женщина, Вам кого? – Лариса обратила внимание на Капу.
– Вас. Мне бы поговорить с Вами, наедине, – Капа глазами показала на деда.
– Ну, пошли ко мне. Голодная? –с просила Лариса.
Капа покачала головой.
– Ну, от чая, я думаю, не откажешься, девочки, принесите нам всё в мой кабинет, – распорядилась она.
Кабинетик был совсем крошечным, закуточек просто, но зато в глубине столовой, подальше от шумной кухни. Девчонка в косынке и фартуке принесла две чашки с чаем и небольшую горку булочек.
– Куда столько, – удивилась Капа.
– А они у нас такие вкусные, не заметишь, как все съешь, – ответила Лариса.
Глядя в её глаза, Капа не поняла даже как, но рассказала о пожаре, о муже, о своей обиде и боли от того, что обидела дочь. Лариса слушала, не перебивая.
– Ты мама Марьяши? – спросила в конце, обняла плачущую Капу. – Бедная ты, бедная, столько на тебя навалилось. Люська шалопутная, хиханьки да хаханьки на уме. М-да. Марьяша у нас.
Капа вскинулась.
– Не сверкай, не сверкай глазищами-то, не испугаешь. У матери моей сейчас. Сама понимаешь, деревня, понесут языками, не отмоешься, там она ночевала, а Егор дома. Любят они друг друга, что тут поделать. Дочь у тебя чудесная, да и наш Егор неплох, что ж мы, мешать их любви будем? А ну как, что взбредет в голову, а? Езжай к дочери, я расскажу, куда, плачет всё время, Егор там, за одним и познакомитесь. За разговором Капа не заметила, как Лариса завернула сдобу и вложила в её руки.
– Это вам, к чаю. А мы, я так думаю, еще увидимся и, дай бог, породнимся. –Лариса обняла Капу. – Не кисни, где наша не пропадала!
Опухшую от слез Марьяшу мать нашла там, где и сказала Лариса. Сначала долго обнимались и плакали, потом пили чай и знакомились с Егором и его бабушкой, прощались и долго ехали домой. В машине дочь уснула на плече Капы, а она ехала и думала о том, что чуть сама, собственными руками не сломала жизнь себе и дочери.
Продолжение следует
Я буду вам благодарна если вы останетесь со мной . Подпишитесь)