Дом горел ровно, столб дыма высоко поднимался в морозное небо, летели искры, пламя хлестало из окон. Муж, обсыпав себя снегом, раз за разом нырял в горящее нутро дома, выносил пожитки. Капа в оцепенении стояла босиком на снегу, не чувствуя холода, прижимая к своему боку дочь – Марьяшу. Крыша дома натужно всхлипнула и рухнула, погребя под собой мужа, который как раз пытался вытащить через окно цветной телевизор.
– Серёжа, родной, помогите! – выла, катаясь по снегу, Капа. Её крик далеко разносился в морозном воздухе. Никто не решился войти в горящий дом. Капу подняли с земли, чьи-то заботливые руки надели на неё валенки, накинули полушубок, увели к соседям. Дом тихонько догорал.
До пожара
В доме Надежды и Василия Хвостиковых большая радость – родилась дочь. Отец Василия Иван Спиридонович, глядя на щекастую и горластую внучку, твердо заявил: «Назовем Капой, Капитолиной». Надежда, суровому свекру , возразить не сумела, имя ей не понравилось, и всю жизнь до самой смерти она называла дочь Капелькой. Капа росла в большой и дружной семье, родители всю жизнь работали в колхозе, богатства большого не нажили, но сумели дать всем детям хорошее образование. Капа выучилась на зоотехника, вернулась в родную деревню и вышла замуж за Сергея, соседского парня, с которым дружила с детства. Молодые сразу отделились от родителей и на выделенном сельском советом участке, не без помощи колхоза, где они работали, начали строить свой дом. Сергей оказался отменным столяром, всю душу вложил в свой дом: резные наличники, крыльцо и даже небольшой балкончик – предмет зависти односельчан.
За домом разбили большущий сад, где выращивали диковинные для здешних мест яблоки размером с кулак, душистые груши, крыжовник без шипов. Сергей любил экспериментировать в саду, прививал на одно дерево разные сорта и это у него получалось. Капа развела в палисаднике цветник, и редко кто мог спокойно пройти мимо их дома, любуясь красочным разноцветьем. Подрастала Марьяша, дочка, тонкая и звонкая с большущими зелеными глазами и косой до пояса. Скромная, первая мамина помощница, шестнадцатилетняя девушка вызывала трепет мужских сердец.
Помимо основной работы Капа занималась продажей цветов. Сергей изготовлял мебель на заказ. Дом расширили, улучшили, купили машинёшку и работали ещё больше, чтобы обеспечить себе достойную жизнь. Спокойная мирная жизнь. Капа даже ни разу в жизни не поссорилась с мужем, недомолвки были, ссоры – нет. Еще её бабка перед смертью наказала: «Поссорились, обида гложет, а спать всё равно вместе ложитесь, ночь помирит». Капа советом вовсю пользовалась. Надуется Сергей, разобидится, а она ночью под бочок подкатится, глядишь, наутро от обиды ни следа не останется. Так и жили, пока ночью Сергей не растормошил:
– Беда, Капа, горим мы, буди Марьяшку, я документы возьму.
Как выскочили, Капа не помнит, почему босыми ногами на снегу оказалась, тоже, ведь катанки надевала точно.
После пожара
Капу с Марьяшей приютили соседи. Её родители и родители Сергея к тому времени умерли, близких родственников рядом не наблюдалось. Утром заехал председатель колхоза, пообещал помощь. К обеду приехали следователи. Беглый осмотр специалистов и вывод – поджог – выбил почву из-под ног Капы. Кто? Кто это сделал? С односельчанами жили мирно, конфликтов никогда не было.
Врагов не нажили. Кому поперек горла стала их счастливая жизнь? Капа терялась в догадках.
Капе с Марьяшей нужно было решить много вопросов, самый важный – похороны мужа и отца, чьи кости были найдены на пепелище. Стеснять соседей не хотелось, поэтому жить они перебрались в баню: просторное помещение с парилкой, помывочной и теплым предбанником. Когда Сергей изладил баню, односельчане удивились: это ж сколько дров нужно, чтобы её протопить. То ли дело у них – маленькие, в одно помещение, низенькие, зато дров требуется немного, а моются сидя, к чему в бане высокие потолки? Сергей посмеивался над пересудами, бахвалился, мол, могу себе позволить. Вот и пригодилась банька-то, правда по другому назначению. Колхозные электрики живо восстановили электричество, из школьного интерната привезли кровати, спальные принадлежности, посуду выделила колхозная столовая. Расходы на похороны тоже взял на себя колхоз.
Капа жила, как в тумане. Приходила на пепелище, бродила по бывшему дому, щекой прижималась к обгоревшему стволу чуда-дерева. Всё казалось, откроет глаза, а муж рядом, возится в своей мастерской, а вечером, после ужина шутливо шлепнет её пониже спины и пошутит: «А не смастерить ли нам мать, братика Марьяшке?». Капа толкнёт его локтем в бок, показывая глазами на дочь, и покутит пальцем у виска, а тому всё хиханьки да хаханьки. Душа стыла в горе, Капа завыла в голос, размазывая по лицу черную сажу от пепелища.
В день похорон Капа взяла себя в руки, ни слезинки не пролила, стояла как каменная. Бабы шептались за спиной, уговаривали: «Поплачь, Капушка, легче станет, не держи в себе». А она не могла, не было слез. На поминках, в колхозной столовой, ложки лапши не хлебнула, кусок в горло не лез, ждала, когда все разойдутся, чтобы дома дать волю своему горю. После того, как все разошлись, отправила дочь отдыхать, а саму так и тянуло на сельское кладбище. Решила заглянуть на минуточку на свежую могилку, успокоить тяжесть на сердце.
На кладбище было тихо, в морозном воздухе раздавались громкие рыдания. У могилы мужа на коленях рыдала худенькая женщина. Услышав скрип снега, она подняла голову и, резво вскочив на ноги, быстро пошла от могилы. В наступающих лёгких сумерках Капа так и не смогла рассмотреть её.
Продолжение следует.
Буду благодарна, если вы останетесь на моем канале. Подпишитесь)