Плюшкин в вахтанговских «Мертвых душах» похож одновременно на Бабу Ягу Милляра и огромного удава Каа. Черный шлейф его одеяния растянулся на всю сцену, сам Плюшкин астматически сипит на каждом вдохе и как будто заворачивает Чичикова в какие-то незримые смертные пелены. А ведь судя по некоторым записям Гоголя, именно Плюшкина (в компании с тем же Чичиковым) он собирался «возродить» в третьем томе.
Как? Как можно возродить того, кто того и гляди умрет прямо сейчас? Образ-загадка, и о нем интересно говорить со школьниками.
Первое, что замечают ученики, читая главу о Плюшкине, — она не такая, как главы о других помещиках. Потому что Гоголь начинает главу с себя. С того как «прежде» он сам, автор то есть, был бодр и свеж — и как «теперь» он остыл и окаменел. Как был любопытен и даже нос высовывал из кареты (вечный гоголевский нос!), чтоб получше рассмотреть жизнь.
Как придумывал каждому попадавшемуся в поле зрения человеку и даже предмету свою жизнь и историю — потому что и сам был полон жизни, и делиться ей готов был с мирозданием, и всякую вещь ей наделять. И как «теперь» ему все это тухло, скучно и обрыдло. Даже количественно абзац про «прежде» в три раза больше абзаца про «теперь». Жизнь и скука сплющивают человека, делают его плоским.
Получается, что Гоголь сейчас будет писать о герое, изменение которого он прожил внутри и отметил в самом себе. Это не простой герой. Не увиденный извне, как прежние помещики, а как-то горячо связанный с самим автором. И вообще с каждым человеком.
У Плюшкина тоже было «прежде» и «теперь» — в отличие от других помещиков, которые как будто такими и родились, как показаны. Плюшкин постарел, его сожрала страсть, она совершила с ним страшное Превращение (машем ручкой Кафке и Чехову). Есть ли другая возможность стареть? Да. Вот плюшкинский сад — старый, дряхлый , седой — но внутри солнце, молодая ветвь клена, зелень, жизнь…
«Человек тоже может так стареть!» — ответственно заявили мне дети. И стали свою мысль развивать.
Человек от природы получает некий запас энергии, — сказали мальчики (девочки в основном восхищенно молчали), — и эта энергия неизбежно затухнет в человеке. Его задача — за время, за годы, пока энергия есть, расходовать ее в том числе и на накопление собственной, другой энергии, которая позволит тебе в точке затухания перейти на какой-то другой уровень своей жизни.
Молодой блеск в глазах может исчезнуть, но ты к сорока годам поймешь смысл и предназначение, этот блеск амбициозной молодости (их слова, я ничего не придумываю) преобразуется во что-то иное, ты будешь строить свою жизнь на другой энергии, по-другому, сознательно и небесцельно. Многие люди к пятидесяти — добавили они, как опытные, и со значением поглядывая на меня, — начинают понимать, что им надо на самом деле, и находят источники для того, чтобы это понимание сделать собственной жизнью…
Я — слушал. Мне за пятьдесят. Я ищу смысл, предназначение и источники. Энергия, данная от природы, видимо, уже кончается, свою собственную энергию я отчасти накопил, отчасти не сумел — но мне надо встретить момент исчезновения первозданной энергии во всеоружии. Эти дети с этим Плюшкиным и Гоголем в руках мне сейчас помогают в подготовке к этому моменту и в перевооружении.
А называется это и со стороны выглядит — я веду урок…
Если вам интересно читать про школьные уроки словесности, следить за тем, как современные дети читают классические произведения, подписывайтесь на мой канал.
