Сергей Волков

Наверное, кто-нибудь когда-нибудь напишет книжку о том, какие бывают врачи. Прошу при ее составлении учесть и мои заметки. Номер 1 (Внимательно смотрит на меня). Вот вы пришли к врачу. А ведь всё от Бога. Одному сделают операцию – а он возьми и умри. Другому – ту же операцию, тот же врач – и живет. Кому какой срок определен. Один здоров-здоровехонек, а брык и помер молодым. А у другого болезнь на болезни – а он живет сто лет. Вот, например, вы (вчитывается в мои бумажки)… вот вы… (удовлетворенно откидывается на стуле) вы будете жить сто лет...

Посреди Парижа на мосту стоит святая Женевьева и смотрит на восток, откуда должен прийти Атилла. Атилла поймет, что с этой женщиной лучше не встречаться, и обогнет город по дуге. Восток находится там, где русло реки, поэтому с берега виден только женевьевин бок, а с моста – тыл. Скульптор так расстроился от такой постановки памятника, что уехал в Рио и сделал Христа, которого видно всем и отовсюду, особенно с вертолета. Позади Женевьевы огромный хребет сгоревшего собора. Как доисторический издыхающий ящер с затянутым пленкой глазом, которого пытаются понять и вылечить...

Как-то в журнале «Литература» мы опубликовали два сочинения, прошедших на медаль и получивших от медальной комиссии пятерки. Мы попросили коллег оценить эти сочинения так, как если бы мы только решали, подавать их на медаль или нет (игра-эксперимент). Проверить, поставить отметку и подчеркнуть в тексте то и так, что и как коллеги привыкли подчеркивать. И написать короткую рецензию. Причем специально оговорили, что проверить надо только «литературу», а «русский» мы уже сто раз проверили, там все нормально...

В ожидании результатов ЕГЭ этого года вспомнил историю трехлетней давности. Тогда я обучал русскому языку 46 девятиклассников новой для меня школы с новым отношением к образованию. Все эти девятиклассники сдавали ОГЭ. Если бы не мой собственный интерес, я бы никогда не узнал, какого именно числа они это делают. Мои ученики просто не говорили мне о нем, не писали в мессенджер накануне, не требовали консультации в ночь перед. Они не сообщали мне постфактум, как что прошло. Некоторых встречавшихся мне в школе девятиклассников я спрашивал сам: "Ну как?" Они отвечали коротко и ровно: "Ну норм...

Началась пора экзаменов. И вот что я хочу сказать. Взрослые, вы там не переставайте детей любить вне зависимости от их баллов на ОГЭ-ЕГЭ. Не превращайте жизнь семьи в напряженное ожидание академических результатов. Не смотрите на детей сквозь их призму. И на себя не смотрите сквозь нее. Это не вам оценку выставляют. И не вашему ребенку. Потому что ребенок не равен знанию предмета. И даже знанию всех предметов школьной программы. Их нельзя в одно уравнение запихивать. И вообще в школе с ним может и должно случиться многое важное, что совсем не про ЕГЭ и отметки...

Если бы кто-то меня спросил, подвергался ли я в детстве насилию или буллингу, я бы с изумлением посмотрел на вопрошающего и ответил, что нет. У меня было прекрасное детство. Только перевалив через полувековой рубеж, я вдруг, местами, припоминаниями, неожиданно для себя стал понимать, что подвергался в детстве насилию и буллингу. И со стороны родственников, и со стороны приятелей. Просто мне не приходило в голову это так классифицировать. Я не знал таких слов и не различал понятий. Вместе с воспоминаниями...

Когда в конце 80-х я поступил в университет (после очень хорошей школы), первое, что меня поразило (кроме высоты Главного здания МГУ), – это наличие в науке разных подходов к одному и тому же, разных классификаций и систем. В одном учебнике так, а в другом этак – а как же правильно? Помню этот внутренний вопрос и свое смятение. Значит, при всей хорошести моей школы и моих учителей, этот аспект был выпамши (это не о литературе, где мы выражали свое мнение, и оно было у каждого своим – речь не о мнениях, а о фактах и их классификации)...

Межпредметная идея пришла мне в голову, когда я читал материалы к курсу по организации питания. Их автор - Елена Истомина, руководитель проекта selfrebootcamp (я писал о нем на Дзене). Так вот, посреди размышлений о биологических основах корректировки веса мне вдруг захотелось взглянуть на героев литературы (и авторов)... взглядом эндокринолога. Дальше большая цитата из Елены. Обратите внимание на элегический оборот «душевное томление» в соседстве с «тестостероном». «Мы знаем, что с возрастом метаболизм, или скорость обмена веществ, замедляется...

Песня «Враги сожгли родную хату» выбивается из череды победных песен о войне именно своей человеческой интонацией. Когда-то грозный окрик газеты «Правда» положил запрет на эту песню на долгие годы (Исаковский не на шутку испугался – в конце сороковых это было опасно). Потом страна запела её вместе с Марком Бернесом – и лучше него не споет никто никогда. Интересная штука есть в последнем куплете: «Он пил, солдат, слуга народа, // И с болью в сердце говорил: // «Я шёл к тебе четыре года, // Я три державы покорил!» // Хмелел солдат, слеза катилась, // Слеза несбывшихся надежд...

Сегодня у нас с 8-м классом был «Ревизор». Урок по «Ревизору» надо начинать так же внезапно, как начинается сама пьеса. Особенно если для детей это последний урок в этот день, да еще после напряженной сдвоенной геометрии. – Дорогие дети, – сказал я. – У меня есть гениальная теория. Я очень давно хотел поставить эту пьесу и сыграть в ней, поэтому долго думал и вот что изобрел… Кстати, кого бы я мог в ней сыграть? – Смотрителя училищ? Вы ж учитель. – Ну, это в лоб. Где фантазия? – Городничего? – Мэй би...

Читая «Маленькие трагедии» со школьниками, интересно смотреть за мотивами, которые прошивают эти четыре текста. Здесь мы, конечно, идем за Лотманом («Типологическая характеристика реализма позднего Пушкина», где много ценных наблюдений) и отчасти с удивлением обнаруживаем себя где-то на подступах к Б.М. Гаспарову с его мотивным анализом «Мастера и Маргариты» (см. книгу «Литературные лейтмотивы»). Понятное дело, что речь идет о мотивах, создающих образ перверсированного мира. Человек охвачен страстью, искажается сам и искажает мир вокруг...

Сегодня девятиклассникам предстоял большой и важный зачет по геометрии, поэтому на литературе они были разобраны на части. Кто страдал тихо, кто громко, кто пытался под партой читать геометрию, кто просто был не в себе. «Черт с вами! Геометрия так геометрия», – сказал я и нарисовал на доске квадрат, треугольник и круг. Каждой колонке по фигуре. Они должны были превратить их в геометрический чертеж «Горя от ума» и придумать на их основе задачки. Детки оживились и стали работать, сначала в группах, потом представляя результат коллективу...