Я долго думал о том, про каких художников всё-таки стоит писать. Диапазон предпочтений у меня очень широкий, но наверняка не все читатели готовы их разделить. С другой стороны, писать ТОЛЬКО о тех художниках, которые пользуются широкой популярностью (реалисты, импрессионисты) означало бы сделать канал однобоким и, увы, похожим на несколько других уже существующих каналов.
Я попробую как-то совмещать и, по возможности, писать о РАЗНЫХ художниках, в том числе и о тех, о которых нельзя сказать, что они безусловно нравятся мне самому, но в творчестве которых я вижу интересные стороны, и могу попытаться их объяснить.
Для начала будут несколько публикаций как бы из двух половинок – светлой и тёмной. Инь и Ян!
И начну я с чего-то яркого, великого и могучего. Но преимущественно тёмного. Дамы и господа! Перед вами – Великий и Ужасный Дэмиен Хёрст!
Ну конечно, я покажу вам его знаменитую акулу. И распиленную овцу. Но не будет ни разноцветных таблеток, ни черепа с инкрустацией из бриллиантов. Все уже это видели, и всё уже про это сказали. Идём дальше.
Он – очень, очень крупный мастер. Прекрасный делец, это да. Но ведь и художник тоже!
Он вглядывается в эту бездну, откуда мы все пришли, и куда нам предстоит рано или поздно уйти, и он не отводит взгляда. Это первый респект.
Еще в годы учебы в Колледже Голдсмита ему приходилось неоднократно бывать в морге. Якобы там и берет своё начало это пристрастие к трупам, вскрытиям, анатомированию… Не совсем правда понятно, зачем он вообще попал в морг – все источники уверяют, что классическому рисунку со знанием анатомии его не обучали. Колледж Годсмита, весьма прогрессивное учебное заведение, одним из первых отказался от принципов классического художественного образования. Художник не обязан уметь рисовать, он должен уметь шевелить мозгами!
Как бы то ни было, а первая же значительная работа Хёрста, выставленная по окончании колледжа, «Тысяча лет», заставила остолбенеть самого Чарльза Саатчи, который, собственно, и спонсировал дальнейшие творческие изыскания многообещающего художника. Что она собой представляла? Отрезанную коровью голову, контейнер с личинками мух и электрическую мухобойку (за обедом не читать)!
И ведь Саатчи не прогадал! Тему смерти Хёрст, можно сказать, сумел отработать (и продать!) как никто. Знаменитая акула – «Физическая невозможность смерти в сознании живущего» - ушла к коллекционеру Коэну за 12 миллионов долларов (себестоимость – 50 тысяч фунтов, в общем, неплохой процент с оборота).
И понеслось, как сказали бы у нас. Однако, если разобраться, это был всего лишь очень удачный СТАРТ карьеры. Хёрст отнюдь не собирался «ехать» на столь удачно выстрелившей «расчленёнке» до конца творческого пути. О нет, леди и джентльмены!
Он выдумщик, вот что его извиняет! И это второй респект.
Он берёт то, что вроде бы лежит на поверхности. Но ведь до него этого никто не взял! Кто нашёл – берёт себе.
Вроде бы, проще некуда. Вращается диск – разбрызгивается краска. Красота! Хёрст «выстреливает» проектами, а не изделиями. Это новый для нас подход к работе художника. В принципе новый. Художников, которые выдают изделия, в мире миллионы. Таких, как Хёрст, пока очень мало. Быть может, за ними будущее, быть может – нет. Но он пробует, ищет и находит – вот что ценно.
Он – всегда немного другой, чем о нём думают.
Кто сказал, что его творения – холодные, стерильные, не имеющие к эстетике никакого отношения? Вот вам проект «Удивительное путешествие», установленный, между прочим, в мусульманской стране, в Катаре. Это – некрасиво? Забудьте о том, что именно изображено, смотрите на форму. Я не хочу уподобиться известному литературному герою, который смаковал анатомические особенности убиенных им жертв, но ведь действительно, в основе внешней красоты человека, воспевавшейся веками, лежит ВОТ ЭТО. И оно красиво по-своему. В теле человека нет ничего некрасивого и постыдного, постыдными могут быть только наши мысли.
Кто сказал, что он вообще кисть в руки не берёт? Вот же фото. Берёт и может.
И ещё он – сказочник. Я это понял, увидев его последние работы. Только сказки ведь бывают и страшными. Особенно если они явились к нам со дна морского, пролежав там многие сотни и тысячи лет.
Вот он сам, Хёрст, бронзовый, поросший кораллами, давно ушедший в мир иной.
Вот увиденные им герои древних мифов – вполне эстетически ценные, представленные, как обломки великого кораблекрушения культур.
А вот эта статуя – прямо-таки неизбежное завершение темы. Анатомические фигуры «экорше», в переводе с французского – «с содранной кожей», можно найти в каждой художественной школе. Но только Хёрст додумался эту самую кожу повесить на статую. А ведь это на поверхности! Если фантастические существа обретают плоть, значит, у них есть не только кожа, но и мышцы, кости, кровеносные сосуды! Откройте глаза, господа!
В Древнем Египте пирамиды и громадные статуи призваны были внушать людям ощущение собственной недолговечности и ничтожества. Не очень приятные переживания, правда? Однако, египтяне не только «потребляли» эти творения, но и сами были вовлечены в процесс их создания. Мы же, счастливцы, избавлены от того, чтобы помогать господину Херсту пилить коровьи трупы. Хотя эти творения расширяют наше сознание почти так же, как пирамиды – узкий мирок повседневных интересов древних египтян. Так, по-моему, уже хотя бы за это мы можем быть признательны их создателю?
Буду признателен за комментарии и подписки.
