Приближалось время визита органов опеки. Славик нервничал, ведь мамка, с тех пор, как первый раз приложилась к рюмке, так и не просыхала. В квартире, как в прежние времена, постоянно отирались алкаши, воцарился бардак и вонь.
С работы Ольгу, скорей всего, уволили, так как начальник, так и не дождавшись ни больничного, ни объяснений прогулов со стороны женщины, сам пришел к ним домой. Увидев хаос, творящийся в квартире, и свою сотрудницу в невменяемом состоянии, он молча махнул рукой и удалился.
Славик понимал - это крах его жизни, как только сотрудники опеки переступят порог, он окажется в детдоме. Сказать, что он этого не хотел - ничего не сказать. Любая жизнь в стенах своего дома, даже такая, с вечно пьяными лицами вокруг, впроголодь, казалась ему лучше жизни в детдоме. Ни за что на свете, он не хотел туда возвращаться. Поэтому позвонил Татьяне Викторовне, в надежде на её помощь.
Воспитатель давно не бывала у них, и не знала, что Ольга опять сорвалась. Но придя сразу, по Славиному звонку, и едва переступив порог квартиры, всё поняла.
Молча погладив Славика по голове, Татьяна Викторовна прошла на кухню, где Ольга, с глубокого похмелья, трясущимися руками, пыталась заварить старый пакетик чая. Она судорожно размышляла, где взять деньги на опохмел.
Увидев Славиного воспитателя, Ольга скривилась. Только нравоучений ей сейчас и не хватало! Ей было наплевать на все, все мысли были только о том, как похмелиться.
Татьяна Викторовна тихонечко присела на край табуретки, и спросила:
-Ну, что Оля, что будем делать дальше? Ты ведь понимаешь, что Славика опять заберут?
-А вы не забирайте - с вызовом ответила Ольга. - Тоже мне учителя жизни нашлись! Ходят все тут, нравоучения читают! Что же, Славику плохо с родной мамой живётся? Тетрадки, учебники у него есть, школу посещает. Что вам ещё надо, что вы к нам прицепились, нормально мы живём, оставьте нас в покое. Ну выпиваю я иногда, а кто без греха?!!! У меня может быть душа болит, - при этих славах Ольга картинно приложила руки к груди. - Кто в мою душу влезет, кто поймет, как мне больно? Только и знаете ходить, жизни учить. Отцепитесь уже от меня.
-Я понимаю, разные ситуации в жизни бывают, - издалека начала Татьяна Викторовна, стараясь, как бы говорить по душам, чтобы выведать у Ольги нужную информацию. - Но Оля, неужели тебя совсем некому поддержать? Я поняла, с отцом Славика вы не жили вместе, ты говорила. Но ведь наверное у тебя родители есть, они живы ещё?
Ольга недоверчиво покосилась на воспитателя, но та сидела с выражением искреннего сочувствия на лице. И пьянчужка, не увидев подвоха, начала рассказывать:
-Отец то у меня давно умер, вот он меня любил. А мать моя, ведьма настоящая, это из-за неё я по кривой дорожке пошла. Всю жизнь меня муштровала, по струночке ходить заставляла. Какая уж тут поддержка, она ненавидит меня. Из дома собственного выгнала. Ладно хоть эта квартира была, было куда пойти, бабушки покойной наследство, спасибо ей! Не знала я совсем материнской любви, вот поэтому и выпивать начала. Это она во всем виновата!
Татьяна Викторовна сочувственно кивала головой, и поддакивала Ольге, пока не выведала от неё всё, что было нужно, в частности, адрес бабушки Славика. Она жила в другом конце города, и воспитатель, сразу же вызвав такси, прямиком направилась туда.
Но перед этим, обняла на пороге квартиры Славу, и сказала, что кое-что ещё попробует сделать, чтобы помочь, но ничего обещать не может. И возможно, мальчику всё-таки придется вернуться в детский дом. На что Славик, резко начал мотать головой:
-Нет, я туда не вернусь. Я сбегу, лучше на улице, в подъездах буду ночевать.
-Славик, не говори так пожалуйста. Ты уже был в детдоме, ничего там такого страшного нет.
Приехав по нужному адресу, где, по словам Ольги, жила её мама, Татьяна Викторовна позвонила в домофон. Услышав голос с квартиры, она сказала:
- Я приехала поговорить по поводу вашей дочери, Ольги.
На что голос ей резко ответил:
-Нет у меня никакой дочери, убирайтесь отсюда, не буду я с вами ни о чём разговаривать.
После такой отповеди Татьяна Викторовна даже растерялась, и хотела уйти восвояси, но тут дверь подъезда распахнулась. Из неё выскочила девочка, и воспитатель, всё таки решив попытать счастья ещё раз, проскользнула внутрь подъезда. Подойдя к нужной квартире, она стала настойчиво трезвонить в дверь. Наконец ей открыла моложавая женщина, одетая с иголочки, с прической волосок к волоску, и очень строгим выражением лица.
-Что вам от меня нужно, я вам уже в домофон все ясно дала понять. У меня никакой дочери больше нет! Я не хочу о ней разговаривать, и ничего о ней знать.
-Может все таки впустите меня в квартиру - Татьяна Викторовна, не давая женщине опомниться, оттеснила её с прохода, прошла в прихожую, и закрыла за собой дверь.
В квартире было идеально чисто, а с кухни тянуло вкусным запахом.
"Да, вот в таком месте должен жить Славик" - подумала Татьяна Викторовна, а вслух сказала:
-Я не понимаю, откуда такая неприязнь к собственной дочери. Может вы мне объясните?
-Извините, а кто вы такая, чтобы я вам что-то объясняла? Вы даже не представились. Но я могу вам сказать, да могу! Я всю свою жизнь работаю педагогом, даже сейчас преподаю. А Оля, она всю жизнь такой была, никогда не хотела учится, ничем не интересовалась. У неё на уме всегда были только гулянки, а лет с четырнадцати и алкоголь. Что я только с ней не делала, сколько мучилась, пыталась достучаться, всё без толку! А когда ей исполнилось восемнадцать, она возомнила себя взрослой, и наркомана какого-то в квартиру притащила, говорит, он с нами будет жить. Вот тогда я и выставила её за дверь. Ей было куда идти. Я конечно ещё надеялась, что она за ум возьмется, ходила к ней, уговаривала. Но краем стало то, когда она со своими алкашами, мою квартиру обчистила, и наши фамильные серьги украла, и пропила. Вот тогда я и сказала - хватит, нет у меня больше дочери. Вы удовлетворены?
-А вот теперь послушайте меня! Я воспитатель в детском доме, где ещё недавно был ваш внук. Сейчас он находится дома, с вашей дочерью. Но она так и продолжает пить, и скорее всего, мальчику придется вернуться в детдом. Славик очень хороший, он добрый, умный, контактный. Я понимаю, вы поставили на своей дочери крест. Но почему бы не забрать к себе внука, пока жизнь в детдоме, улица, не испортили его, сделали озлобленным на весь мир? Так бывает часто, поверьте моему опыту. Сейчас еще не поздно, возьмите внука.
-Внука?!!! Так Ольга ещё и родила? - удивленно вскинула брови женщина. - Я ничего об этом не знала. И как я вам уже сказала, знать не хочу. Не может у такой конченой алкашки, как моя дочь, быть нормального ребёнка. Он жил с ней, она его воспитывала, значит он уже её копия. Зачем мне под старость лет проходить все круги ада, пройденные с дочерью? Все эти годы я жила спокойно, да одиноко, но в покое. И не собираюсь вешать на себя обузу, в виде неблагополучного, маргинального, ребёнка. Нет уж, увольте. Покиньте пожалуйста мою квартиру!
Татьяна Викторовна разочарованно взялась за ручку двери, но в последний момент обернулась, и глядя прямо в глаза этой женщине, с каменным сердцем, произнесла:
-Славик, он не маргинальный ребёнок. Он очень открытый, добрый мальчик. Кстати, я сразу заметила, внешне он очень сильно похож на вас. И вы могли бы спасти его сейчас, пока ещё не поздно. Он так отчаянно нуждается в домашнем тепле и ласке, а вам дороже ваше спокойствие! Ну что же, Бог вам судья!