Бабушка! Баба Лиза! Я увидала! Я знаю, кто ведьма!
-А ведьма-ли, Марфушка?
-Да не ведомо мне, как её кличут, только знаю я теперь, кто Тоньке зло делат-то!
Рекомендую читать рассказ с начала, чтобы было понятно, о чем идет речь
-То не ведьма, доченька. Чтобы ведьмой быть- мало одну злобу людям нести. Хорошу ведьму люди не столь боятся, сколь уважают, она и не прячется от глазу людского. Напускное у ей, не по роду передалось, сама тот дар переняла, по своей воле. Ты вспомни, как в то лето, когда Петр Антонину засватал, как бабка Никитична помирала? А рядом кто у ей крутился? Вот то-то же. Никитична-то меня все звала, чтобы я с тобой к ей пришла, да ты её за руку подержала, дар свой тебе отдать хотела, да я не позволила, тебе и со своей силой сладу нет, а уж из двух сил и так ясно, котора побеждать будет. Я ить думала, что ты давно скумекашь, да поймешь, кто тут вредит людям, а ты все никак не дотумкашь!
-А почто же ты мне не сказала-то? Кабы ты мне сразу показала на её, так давно бы я с ей справилась, а так- сколь времени пропало? Али сама бы её обуздала, ты -то можешь, я знаю .
-Кабы я тебе сразу сказала, когда бы ты всю науку познала? Сколь бы лет-то прошло? А я- да не мне она теперь врагиня, твоя теперь забота, как вы с ей уживаться будете, я свое отвоевала, мы с Никитичной-то по молодости уж как бодалися, враждовали! Это ить когда люди-то узнали, кто им вредит, а по первости все меня виноватили- костерили, ведьмой кликали, сжечь хотели, да на окраину я ушла, тута вот жить и осталась. Было дело, и в собаку Никитична оборачивалась, и в свинью, да вся прыть- то и ушла, когда Петров- то отец не испугался, да с вилами на её и пошел. Проткнул ей ногу- то, она насилу копыта к дому приволокла, молода ить девка ишшо была, вот тогда народ и скумекал, что к чему, когда она с протянутой ногой на людях явилась. И как бабки отшептали, перестала народ ночами пугать. Стала мелкие пакости творить, сила- то наружу просится, а коли зло не делать, так и самой представиться недолго. Так и повелось у нас, коли какой бабе соседка дорогу перешла- та бежит к Никитичне, а та и рада стараться, пакостит вволю. Ну а уж обижена баба ко мне ступат, я ей подсобляю. Так и прожили всю жизнь, друг с дружкой боролись. Одна меж нами разница, я к праотцам свободно уйду, нет у меня преграды, а ей, чтобы представиться, надо было дурость свою передать, а то ломать будет, крутить будет, а избавление не придет. А только мало ить охотников добровольно душеньку свою загубить, ить не просто так сила злымская в руки придет, с душой прощаться придется. А эта- то, ты поглянь- ка, не побоялась.
***
Прибавилось Марфе забот, пуще прежнего стала девка-то знания впитывать, все новые и новые науки впитывала, да так ладно у ей все получалось, что Конифатьевна совсем успокоилась, от дел отошла, болезных да страждущих уже не принимала, а все больше у икон стояла, да молилась, молилась.
-Ну все, Марфушка, ждут меня тама-то, домой мне пора, зажилась я на этом свете, загостилась. Все, чем сама владею, тебе передала, чему сумела- научила тебя, почто я теперь буду землю топтать? Собираться мне пора, сроку неделю дали мне, дела земные закончить, помолиться о душеньке моей грешной, авось, который грех и простят мне там, дома-то.
-Да как же , бабушка? Можа показалось тебе, что пора-то? Авось, поживешь ишшо маленько? Как жа я без тебя-то тут останусь?
-А ты не кручинься, не печалься, о чем не надо. С Тонькой крепко дружить будете, а вскорости-то и суженый твой явится. Детушек у тебя двое будет, вырастут- глазом моргнуть не успешь, а уже и внуки тут, как тут.
-Да кака дружба-то, когда Петр бранится, на порог меня не пускат, во всех бедах винит. А суженый, бабушка, какой он? Не станет-ли обижать -то меня? Ладно-ли жить станем?
-От ты ж егоза! Все ладно у вас будет, не кручинься.
***
Вот, тебе, Марфа, мой наказ.
Перво- наперво про себя не забывай, кажный год защиту для себя делай, не ленись, а кажно полугодие, на молодую луну усилять не забывай, защиту-ту, тогда чужие беды да хвори на тебя не перекинутся, к тебе не пристанут. Молиться не забывай, Господь он все видит, авось что и простит, за молитвы-то.
По мне не плачь, слезы почем зря не лей, меня в домине слезами топить даже не думай. А как захочется тебе меня вспомнить, так ты только хорошее, доброе вспоминай, не кручинься обо мне, да молись иногда о душе моей грешной.
Людям помогай только по зову сердца да души. Коли хоть маленько сумлеваешься, надобно-ли помогать страдальцу- гони его со двора, и ни об чем не думай, не ровен час, себе во вред така помощь-то будет.
Слова людские не слушай, оне тебе наговорят. Ты в нутро, вглубь смотри, душа- то врать не может, всю себя показыват. А коли увидишь такое, что и помогать не хочешь- не помогай, ладу от такого не будет.
Про травы помни- не навреди.
На уговоры да соблазны не соглашайся, не искушайся. Оне, люди-то, не всегда добрые да ладные, уговаривать умеют, о своей шкуре пекутся, твоя-то душа им без надобности.
Ну, вроде все сказала. Иди давай, я готовиться буду.
***
А к утру Лизавета Конифатьевна преставилась.
Ох, и бушевала природа в ночь , что вслед за похоронами пришла! И не гляди, что днем солнышко весеннее пригревало, людей радовало. Только полночь наступила, захмурело небушко, тучи страшенные поползли по ему, ветер подул, да такой, что старые деревья к земле гнуло, ветви ломало- корёжило, да ливень такой припустил, что землица влагу уж питать перестала, насытилась, страдалица. Реки дождевой воды хлестали страшным потоком, да сливались со взбешенной рекой. Блазнилось, что сама природа плакала, горевала по Лизавете-то. Люди в хатках своих позакрывались раным- рано, только редкие смельчаки в окошки-то и выглядали, да все дивились, что давно такого ненастья не видовали.
И каждый, кто в ту ночь у окна- то стоял, наутро сказывали, что собака все бегала по лужам, скакала, к домишкам морду свою оборачивала, да выла, страшно так выла, натужно, что аж кровь в жилах стыла. А тут ишшо дед Василий, что по нужде из дому вышел в ненастье, тоже собаку углядел, сказывал, что насилу отбился от бешеной псины, задрать она его норовила, все зубы скалила да укусить норовила.
-Точно, точно вам говорю, Марфа то была, не иначе. Собака больша, черна вся, а глаза-то, глаза- человечьи, Марфы ведьмы глазишши-то у собаки, таки же черные. Гнать, гнать надо ведьму отсель, пока она нас всех со свету не сжила!
Мужики, бабы, старики и старухи, вооружившись, кто чем чем может, кто палками, кто вилами, кто и просто каменьев с дороженьки набрал, двинулись к дому Марфы.
Ведьма! Ведьма проклятущая! Вон! Иди вон из деревни, чтобы духу твоего тут не бывало! И что тебе не живется спокойно? Бабка Конифатьевна как померла, так и началась чертовщина в деревне. Вон! Вон отсюда! Ишшо этого не хватало, чтобы люди зверями оборачивались!
Марфа стояла в сенях и смотрела на разбушевавшуюся толпу со странным спокойствием, словно была уверена, что так и надо, что это просто очередное испытание, которое выпало ей, Марфе, в ее нелегкой и непростой судьбе.
-Удержи, порог, удержи, скоба,
Удержи, мать-вода, моего врага,
Чтобы не ступила его нога.
Ангел у двери, Ангел за дверью.
Ключ, замок, язык, Аминь.
Проговорив эти слова, Марфа открыла дверь и выплеснула ушат воды на разъяренную толпу.
-Что это вы, люди добрые, как за помощью бежать, так Марфушка, помоги, избави, а чуть что, так сразу и ведьма? А ить все , все вы знаваете, что никто в роду нашем худо не делал людям, сроду зла не творили, пакостей не делали. Почто на меня с палками да вилами пошли? Думали, испужаюсь вас? А ить вот она я, стою пред вами! Бейте, колите, коли видите злодейку во мне, а коли дурости много, а ни смелости, ни умишки не хватат, так и ступайте отсель , расходитесь восвояси.
продолжение уже тут. Нажмите, чтобы прочитать
Мне очень важно ваше мнение, дорогие мои, любимые читатели. Пишите комментарии, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал.
С уважением, Язва Алтайская.
Так же можно почитать и другие интересные рассказы.