Ранним утром, о нежная, чарку налей,
Пей вино и на чанге играй веселей,
Ибо жизнь коротка, ибо нету возврата
Для ушедших отсюда… Поэтому — пей!
Омар Хайям. Рубаи.
Глава №6. Коты и палтус.
(основано на реальных событиях, но все фамилии изменены)
В начале ноября 1983 года, вместе с командиром эскадрильи, подполковником Шевстовым полетели в Североморск. Командир эскадрильи был рад вырваться в командировку, отдохнуть от служебных дел, которые для командира части были рутинной ежедневной работой: подготовка к зиме, отопление, порядок на территории, финансовые вопросы и так далее. Вдобавок, Леху надо было проверить на 3 класс, и сам бог велел эту проверку сделать командиру части. Александр Фомич сам соскучился по штурвалу, поэтому он честно сказал:
- Сам взлетаю, набираю высоту, потом тебе отдам, немного потренируюсь, не возражаешь?
Леха не возражал, мягко держался за управление. Вскоре пилотировать командиру надоело и он отдал штурвал Лехе, даже не набрав эшелона, закурил и расслабленно развалился в кресле. До Североморска лететь было 4 часа. Все четыре часа Леха тягал штурвал руками и немного устал. Кнопка включения автопилота была у командира, а попросить ее включить Леха не решился. После посадки в Североморске все вышли из самолета, полюбоваться на местные красоты, морской залив с боевыми кораблями и небольшие горы, покрытые снегом. Местный автобус отвез экипаж и пассажиров в столовую, затем пассажиры пошли в штаб, полет был на рекогносцировку местности, авиаторы дальней авиации взаимодействовали с морской авиацией и обсуждали в основном тыловые вопросы. А у экипажа было часа три в собственном распоряжении, которые «мешочники» тратили, конечно же, на поход по местным магазинам. В продовольственном магазине, нарвались на рыбу палтус. Рыба была замороженной и расфасована в брикеты, килограмм по пятнадцать. Продавщицы, видя каждый день только военнослужащих в морской форме, поняли, что авиаторы с большой земли будут брать помногу и пригласили в подсобку, где стояли большие весы. Продавали только целыми брикетами. Действительно, даже командир, все брали по брикету. Только штурман, он был по совместительству еще и заместителем командира части по политической работе, майор Скопов, сомневался и с надеждой спросил у Лехи, безучастно стоявшего рядом:
- Ты-то брать будешь? Может возьмем пополам?
Леха вообще ни хотел ничего брать, Галка была в положении, от запаха рыбы ее воротило и тошнило. Вдобавок они жили уже отдельно от дяди Саши. На краю Смоленска, недалеко от аэродрома, в лесочке были расположены воинские склады. Это была огороженная территория, стоял пустой штаб, пустая казарма и несколько огромных складов. Это были склады Дальней авиации, что было в них, неизвестно, но, наверное, ничего ценного, поскольку охранял все это хозяйство сторож, нанятый из местных цыган. Все это поддерживалось в рабочем состоянии, сторож по совместительству был и кочегаром и дворником. В казарме, Лехиной семье была выделена комната, в ней стояли кровати и стол со шкафом. В соседней комнате стоял маленький холодильник. Адьютант дяди Саши, прапорщик Гарелин, по-простому Михалыч, притащил его из какой то служебной дачи...
- Алексей, килограммов по семь получится, берем?
Штурман-замполит, был настойчив, Лехе не хотелось брать рыбу в таком количестве, тащить эту рыбу надо до казармы километра три, да еще в гору, но в то же время начальство просит, тоже кочевряжиться не с руки.
- Давайте, только у меня, тары нет, не знаю в чем нести? - предпринял последнюю попытку отмазки Леха.
- Я тебе дам, у меня есть, старенькая парашютка, потом отдашь.
Парашютка, это парашютная сумка, она всегда была желанной тарой, для любого летчика. Приходилось упрашивать начальника ПДС (парашютно- десантной службы) и всячески ублажать его, чтобы завладеть желанным трофеем. Парашютные сумки были разных размеров. Шиком считалось иметь две. Маленькая, с застежками, от запасного парашюта и большая, на все случаи жизни.
Делать нечего, Леха взял вторую половину брикета.
Обратно летели сразу домой, в Смоленск, в этот же день. Командир любил такие командировки, что бы и улететь из части, как он говорил, отдохнуть в полете, а ночевать прилетать домой. Обратный полет с самого начала выполнял Леха, командир мягко помогал на взлете, потом откинулся в кресле и понемногу дремал. Леха опять таскал самолет на руках. Правда дали немного отдохнуть, когда пили чай и опять раздавали хлеб с тушенкой. Дорога домой была немного быстрее, ветер был попутный. Даже посадку, командир, как показалось Лехе, доверил выполнить самому. После посадки, как такого разбора полета не было, командир сказал, что все нормально слетал, готов на третий класс и вместе со штурманом-замполитом, быстро прыгнул в подоспевший УАЗик и они уехали. Экипаж, еще задержался с заправкой и зачехловкой самолета. Чехлили винты, стабилизатор, крыло и кабину. В Смоленске это было заведено четко, погода здесь всегда была переменчива, за ночь мог выпасть ледяной дождь и потом, не угадавшим с прогнозом погоды экипажам, надо было долго отцарапывать самолет из ледового плена. Автобус стоял возле самолета и ждал экипаж, для развозки по городу после полета. Леха, летавший потом, на многих аэродромах, нигде не видел этого, хорошего правила, собирать и развозить экипажи после полета по всему городу. Автобус остановился возле летной столовой около полуночи, высадил Леху и повез других членов экипажа дальше. Леха прошел мимо потухших окон летной столовой, начал спускаться вниз, вдоль частного сектора и гаражей, к небольшому лесочку с озерцами, где располагалась зона отдыха смолян, было темно и неуютно, особенно возле застывшего озера со стоящими на берегу остовами зонтиков от солнца. На некоторых зонтиках оставались куски материи и они, вися вниз, создавали ночью жуткую картину. Только луна освещала тропинку, ведущую в лесок и в гору, наверху которой и находились склады и казарма. Выпавший снег днем подтаял, а потом к ночи замерз, и тропинка наверх представляла из себя ледяную горку. Чертыхаясь про себя, вспоминая всеми мыслимыми и не очень мыслимыми словами замполита, Леха лез в гору и несколько раз упал, поскользнувшись на тропе.
Болтавшийся в полупустой парашютной сумке палтус, из семи килограммов постепенно превратился по тяжести во все тридцать. Тащить портфель и сумку в руках было неудобно и Леха, не замечая, что в самолете палтус немного растаял, забросил ее за спину. Минут через двадцать горка начала выравниваться, показался забор складов. На КПП сидел сторож, он открыл дверь, не удивляясь Лехе, привык, что Леха появлялся в любое время суток. А Лехе всегда казалось, что сторож никогда не спит, что он всегда что-то шьет, то ли уздечки, то ли подпруги для лошади, которая бродила между складами и казармой, летом пощипывая травку, а зимой заглядывая в окна. Леха с Галкой сперва пугались, когда лошадь неожиданно и протяжно фыркала под окном, потом привыкли.
Галка не спала, обрадовалась прибытию мужа, засуетилась, готовя запоздалый ужин.
- Я в Североморске был, палтуса вот привез, килограммов семь, пожарить можно...
- Сейчас, что ли? - жарить рыбу в первом часу ночи, жена явно не хотела.
- Да нет, потом... Завтра.. А куда же мне его деть?
Леха не знал, куда пристроить эту проклятую сумку. Морозилка «Саратова» вмещала в себя, разве что пару пачек пельменей. Кстати этими пельменями она и была занята.
- А на улице минус? Вот я сейчас в коробку положу и на крыльцо поставлю, никто же не сворует?
Картонные коробки, лежали в коридоре, не выкидывались и ждали своего часа для очередного переезда, хоть на съемную квартиру, хоть куда. Жить в этой казарме всю зиму очень не хотелось, особенно беременной Галке. Вроде к началу следующего года однокомнатная квартира светила, адъютант командующего проговорился. Леха вытащил из сумки рыбу, положил в коробку и выставил на крыльцо.
- Давай кушай, я спать хочу, почти час ночи — Галка откровенно зевала.
Уставший Леха, быстро проглотил ужин, запрыгнул в кровать и мгновенно уснул. Посреди ночи Галка толкнула Леху:
- Леш, что за шум? Кто-то кажется орет и дерется.
- Да лошадь бродит, цыган на посту, спи, дверь закрытая-я-я – зевая, пробормотал Леха, так и не проснувшись.
Утром, собравшись в туалет, а он был на улице, типа «сортир», Леха отрыл дверь казармы. Глазам его предстала следующая картина: на крыльце в окружении остатков от рыбы и коробки лежали и сидели, обожравшись палтусом, около десятка разноколиберных котов и кошек, из местных частных домов. Они, наверное, сначала ругались, а потом, поняв, что достанется всем, тихо и мирно разделили Лехину добычу, а под утро просто не было сил покинуть это пиршество. Леха поддал ногой особенно наглого кота, который уже норовил и в казарму заглянуть, остальные, еле волоча лапы, покинули крыльцо. Проблема с хранением палтуса была решена за одну ночь, жаль, что так и не попробовали эту вкусную рыбу.
Однако проблема была решена не полностью, встав после сна, Галка зажала нос, и пробормотала:
- Что так воняет рыбой? Мы же не жарили ее.
- Так это..., рыбы нет, ночью коты пожарили и слопали всю.
- Рыбы нет, а запах есть?
Леха уже и подмел крыльцо и убрал остатки коробки, все равно воняло рыбой. Начали обнюхивать каждый сантиметр, в комнате, казарме. Воняет и все! Только потом нашли источник запаха - парашютка и Лехина куртка. Парашютка была постирана и на следующий день возвращена хозяину, а куртка еще долго воняла рыбой. Что Леха с ней не делал: и мылом мыл и порошком, и на мороз выставлял. Все рано запах присутствовал еще долго. А Галка заставляла Леху оставлять куртку за пределами комнаты, в пустой казарме, ну и на службе коллеги воротили нос иногда, не понимая, откуда прет рыбой. Леха не признавался и вместе с другими летчиками делал вид, что принюхивается и не знает, откуда воняет.
Да, коты они такие, они думают, то, что они хозяева, а люди им прислуживают, вон сколько рыбы отвалили почем зря.
(глава из повести "Повесть о "пьяном" летчике")
