Слышать про отдых в этой стране приходится то и дело: Аб-хазия – то, Абха-зия – это, Абхази-я – пятое-десятое… На того, кто не бывал, она надвигается неотвратимо, как предсказания гороскопа. Я понимал, что не всё знаю об отдыхе на Чёрном море, раз не постиг Абхазии (экскурсии-набеги из Сочи не в счёт). В этом году довелось избавиться от главной улики курортника-невежи.
Представления и реальность
Дёшево и сердито. Это понятие обозначает нечто доступное по цене и не презентабельное по качеству. Серединка на половинку как обратная сторона золотой середины. Именно такое представление об отдыхе в Абхазии сложилось у россиян в последнее время. Ещё с момента бронирования номеров начинаешь понимать, что система даёт сбои: стоимость проживания с начала июля в гостевых домах Пицунды и Дагомыса (район Сочи) для мамы, папы и двух дочек оказались идентичны – 3 000 рублей за сутки.
Оставалась надежда, что реноме бюджетного отдыха поддержат продукты питания, общепит и сопутствующие отдыху услуги.
Туристический бизнес, чьё кредо – «клиент всегда прав», подразумевает предоставление услуг с его интересами во главе угла. С одной стороны, абхазцы понимают эти правила, с другой – готовы придерживаться их лишь до того момента, когда они не входят в конфликт с понятиями.
Ледниковый период Зимнего театра
Про эту достопримечательность Гагр, не внесённую в популярные туристические маршруты хочется сказать отдельно.
Традиции или понятия
Абхазия в целом представляется страной, где многое в первую очередь определяют не законы и даже не традиции, а понятия.
Женщина подаёт 50 рублей водителю маршрутки за проезд от Лдзаа до Пицунды (3 минуты пути). Тот просит заменить ветхую купюру и слышит в ответ: «У меня другой нет». Смятый полтинник летит курортнице вслед со словами: «И мне не надо. Забери себе!»
По пути в Гагры у рынка Пицунды таксист-бомбила подсаживает трёх женщи до птицефабрики. На месте те подают 200 рублей. Замирают в ожидании сдачи. «Вы же не в троллейбусе едете… Какая такая сдача?!»
Не раз приходилось слышать, что интерес хозяев гостевых домов к постояльцам пропадает сразу же по получении оплаты. Самому сталкиваться с таким не приходилось, но убирался номер – и то больше для вида – только после настоятельных просьб.
Выходит по одной из песен уважаемого здесь шансона: «Полюби меня такой, какая я есть». На гостей же это не особо транслируется. Например, хождение по улицам в купальниках и плавках крайне нежелательно, а уж тем паче – вход в пляжном облачении в магазины. Мало того, за это предусмотрен штраф в 10 000 рублей.
Не шашлыком единым
Насчёт продуктов и питания – цены там вполне российские. Мало того, как позже довелось убедиться, процентов на 20 выше тех, что в Сочи. Ну и надо быть готовым к тому, что правит бал наличка.
Встречаются, правда, и варианты с переводами на номер телефона. Особенно это напрягает в продуктовых магазинах, где нет кассовых аппаратов. Итог продавцы подводят, держа цены в уме. Ты тоже. При этом происходит некое соревнование на быстроту сложения простых чисел (родители детей из младших классов находятся в приоритетном положении), в котором ты непременно уступаешь продавцу, вооруженному калькулятором. Беспечности к итогам вычислений лишает один из пересчетов суммы к оплате, после чего она схуднула на три сотни.
Есть вопросы и к общепиту. Не сказать, что дорого, но и не дёшево. Ценники в меню кафе сопоставимы, скажем, с Екатеринбургом, а вот качество – на уровне столовых. В лагмане вместо домашней лапши могут плавать макароны, а плов оказывается липкой рисовой кашей с кусочками мяса, в осетинском пироге столько масла, что воспоминания о нём не остынут и на следующий день. «А как же шашлык?!» – спросите вы. Так им одним сыт не будешь. Подозрение, что готовит какая-то домохозяйка, переквалифицировавшаяся в шеф-повара, оказалось не безосновательным.
Как призналась владелица одного из кафе, прежде на кухню нанимала армян или узбеков, теперь же из-за коронавируса с этим проблемы. На этот случай вполне реально приготовить самим что-то необременительное по времени и для организма.
Что же касается самой пандемии, то о ней здесь как будто и не слыхивали. Никаких ограничительных мер, даже формальных, не наблюдается. Не говоря уже о необходимости иметь ПЦР-тест или QR-код.
Иной раз лишь попадалась на глаза наглядная агитация с призывом соблюдать масочный режим и безопасную дистанцию. Но они вызывали интереса не больше, чем прошлогодние афиши на заборе. Всё это явно контрастирует с тем вниманием к проблеме, что наблюдается в России.
Без вина виноватые
Ещё один бренд Абхазии – вино. Ну ещё бы, ведь им буквально заставлены полки российских алкомаркетов. Здесь же его предлагают на каждом углу. Подкупают прежде всего цены – от 200 рублей за бутылку. На этом, пожалуй, достоинства напитков и заканчиваются. Уже ни для кого не секрет, что при отсутствии достаточных площадей своих виноградников заводы республики закупают виноматериал не самого высокого качества за границей, главным образом в Молдове. Производят в основном полусладкие вина, дающие больше возможностей для разного рода «новаторских» решений, главная задача которых – дать объём.
Один выход – искать домашнее вино. Именно «искать»! Потому как то, что предлагают повсеместно в ПЭТ-полтарашках за 250 рублей, таковым не является. И увещеваниям продавцов о том, что «сами пьём» или «делает брат/зять/сосед» доверять стоит не больше, чем слезам героев мыльных опер. С настоящим домашним оно может если только где-нибудь рядом постоять.
Например, на рынке. Попробовать там дают, и этим надо пользоваться. Правда, отыскать нормальное вино и здесь далеко не просто. Ещё один способ – обратиться к хозяевам дома, возле которого есть виноградник. Они обычно не продают, но пойти навстречу могут, но и стоить их продукция будет дороже.
Мы вернёмся, друзья – нет
(вместо P.S.)
У читателя может сложиться впечатление, что автор жалеет о днях, проведённых в Пицунде. Отнюдь. Просто изначально не было иллюзий, и знал, зачем ехал.
В первую очередь – море. Да, оно то же, что и в соседнем Сочи, – Чёрное. Но вместе с тем – то и не то. Отличается чистотой воды. Объясняется просто – густотой застройки и численностью населения. Опять же, в той же Пицунде к пляжу подступают не железная дорога и понастроенные впритык дома, как на главном курорте страны, а сосновые рощи или горы, как в Гагре.
Пляжи пусть и не столь комфортабельные, зато «малонаселённые». А это тоже немаловажный фактор на отдыхе. И всё это в какой-то полусотне километров от аэропорта: до Псоу (пограничный пункт) – 12 км, далее, до Гагры – 22, до Пицунды – 50. Забугорье в большей степени определяет само понятие «заграница» и не особо обременяющее прохождение паспортного контроля.
Во-вторых, условия. Нам удалось найти тихое место в пяти минутах ходьбы от моря, вдалеке от проезжей части, с большой поляной и фруктовым садом. Тишь да гладь да божья благодать.
Если добавить к этому отличный вкус домашнего сыра и вина, которые нам таки удалось найти, парное молоко и домашние яйца из усадьбы по соседству да ещё и знакомство с персонажами типа «Сандро из Чегема» на новый лад, то вы поймёте, почему мы с семьёй планируем вернуться.
А наши друзья, отдыхавшие в Новой Гагре, – нет. Они оказались обделены всем вышеперечисленным. Вернее, ожидали, что это им преподнесут на блюдечке с голубой, как море в Лдзаа, каёмочкой. Нет. В Абхазии это надо найти. Чем-то сродни благоприятному случаю или оказии, как говорили прежде.
