"А между нами снег" 149 / 148 / 1
Караван, нагруженный добром Орловского, медленно двигался по дорогам. Часть лошадей пришлось оставить в конюшнях. Мария Савишна продала почти всё, а Мустафа с радостью забрал. О возвращении домой пока не могло идти и речи. Всё вырученное нужно было продать в России, потом вернуться к Орловским, забрать остальных лошадей, а потом и домой.
Мустафа с жалостью смотрел на Ивана Григорьевича. Не понимал, как Покровский позволил себе стать таким жалким, беспомощным. Почему он вовремя не позаботился о своей безопасности? Расслабился? Доверял всем вокруг, несмотря на то, что его многие ненавидели? Почему породнился с Орловским? Все эти вопросы хотелось задать Ивану Григорьевичу, но тот только и делал, что вытирал глаза от слёз.
В один из вечеров во время долгой стоянки (шли проливные дожди) Мустафа сидел в своём шатре. Иван Григорьевич всё время был рядом и сегодня на удивление был в хорошем расположении духа. Мустафе казалось, что временами к Ивану возвращается его сознание, и он становится как будто прежним.
— Поговорим? — сказал вкрадчиво Мустафа и протянул Ивану кубок с ароматным напитком.
Иван Григорьевич долго рассматривал этот кубок. Заглядывал внутрь, принюхивался. Но пить не торопился.
— Мне сложно потом остановиться, Мустафа, — произнёс он вскоре и поставил кубок на столик.
— Отказаться от моего доброго жеста сродни ненависти ко мне. Не глупи, Иван Григорьевич. Это напиток из моего винограда. Его собирают дети, самые чистые на этой земле существа. Дети…
Мустафа закинул голову назад. Долго смотрел в потолок.
— Они ангелы… Они рождены, чтобы их любили и оберегали до тех пор, пока не окрепнут крылья. А потом они улетят в другие края, а ты лишь помашешь им вслед, чтобы лёгкой была дорога. Моя мать всегда провожала меня и махала до тех пор, пока я не становился точкой на горизонте. Я был её единственным сыном, выжившим после рождения. А потом она приютила и моего брата, который стал…
Мустафа опять замолчал. Он хотел было рассказать о Зейдане и Лиле, но вовремя опомнился.
— Моя умми покинула этот мир. Я не знаю о том, чьё коварство погубило её, но от Мустафы ничего не скрыть. Тот человек, на которого пало моё подозрение, очень дорог мне. И я весь в сомнениях, Иван. Не у одного тебя душевные раны. Они есть и у меня, но глубоко-глубоко. Ты стал уязвим, когда опустил руки, когда решил, что весь мир принадлежит тебе. Я тоже считаю себя могущественным, но из-за страха быть поверженным держу всё под контролем. Моё место никому не дано занять, ни-ко-му… Даже мои дети недостойны этого. Мустафа один такой во всём мире, других уже не будет. Я дам детям лишь задел на будущее, а как они им воспользуются, это уже их жизнь. Вот ты, Иван, вырастил своим детям крылья?
Иван Григорьевич слушал молча, иногда кивал.
— Не вырастил, бросил их неоперившимися в лапы дворовых котов. — Мустафа ответил за Ивана Григорьевича. — Их растерзали, вывернули души и пустили по другому пути. С твоими возможностями можно было всё сделать по-другому.
Иван Григорьевич вдруг встрепенулся, уставился на Мустафу.
— Да я пытался, Мустафа… Сын у меня вырос… Одно слово, что сын, — пробормотал Иван Григорьевич.
— А дочь? Она тоже не может защитить своего сына. Летит туда, куда дунет ветер. Думает, что всё решится само собой. А ведь у тебя, Иван есть и другая дочь. Ты о ней не хочешь поинтересоваться?
— Не хочу, — буркнул Иван Григорьевич. — И не упрашивай…
— Да я и не буду, — прошептал Мустафа, — ты сам всё расскажешь…
Иван Григорьевич занервничал, взял в руки кубок.
— Сам выращивал, говоришь… — произнёс он.
Мустафа кивнул.
— А может вместе? Ты немного, я… — предложил Иван Григорьевич.
— Мустафе Аллах не велит, тебе привычнее.
Иван Григорьевич глотал напиток с жадностью.
— Не торопись Иван, вкушай… — посоветовал Мустафа.
— Давай ещё, — Иван Григорьевич протянул пустой кубок, — теперь можно и вкусить.
Мустафа лишь улыбнулся и наполнил кубок.
— Мой отец был успешен, — язык у Ивана развязался.
Иван Григорьевич развалился на ковре. Щёки порозовели, глаза округлились. Пальцы перестали трястись. Попивая из кубка, он закусывал абрикосами. Сначала разламывал их на две части, задумчиво смотрел на косточку, а потом эту косточку клал рядом с собой. Выложил имя Лиля.
— Он был успешен и страшен. Его грехи на мне и моих детях. Он был жесток, очень жесток и коварен. Я часто думал об этом, и не понимал, почему всё так вышло у него. Почему я превратился в него? От моих рук погибла семья моего лучшего на тот момент друга Михаила. И не одна семья, Мустафа…
Продолжение тут
Заказать книгу "Бобриха" можно тут (пока можно заказать)
Адреса не прислали: Круглякова Л.Ф., Бочкова И.Н., Наталья Александровна К. (фамилия в платеже не указана), Степанова Т.В., Пигрова Т.Ю., Алексей Владимирович К. (прислал 1200, видимо, за 2 книги, фамилия в платеже не указана).
По-прежнему 1 платёж без имени. Отзовись хозяин платежа.
Все, кто присылал на почту и смс я обработала.
