Начало здесь
Ануфрий зашептал сначала одними губами, потом все громче, громче и неожиданно перешел на горловое пение. Слов не разобрать, но его пене пробуждает воинственный настрой в глубине моей души.
Я словно разделилась на две части. Одна Маша Веткина стоит на поляне и внимательно наблюдает за происходящим, а другую подхватил круговорот и понес в далекие дали, чтобы выплюнуть меня в каком-то затемненном помещении.
Мне требуется несколько секунд, чтобы привыкнуть к слабому освещению. Наконец, я понимаю, что это уже знакомая по вчерашнему видению комната с обувью.
Практически одновременно с осознанием этого где-то за стеной раздается нечто среднее между стоном и рыком. Слышно, как кто-то падает на пол и начинается возня, совмещаемая с рычанием полным боли и злобы.
Звуки постепенно приближаются. Я интуитивно оглядываюсь по сторонам в поисках орудия для защиты. Помимо стеллажей с обувью и низенькой скамейки в комнате ничего нет. Хотя…
На глаза попадается небольшая ножовка, что притаилась на нижней полке. А что? Вариант!
Я беру ножовку, достаю мокасин и начинаю пилить его. Почти у самой двери возня сменяется диким криком, от которого закладывает уши. Такое впечатление, что ножовка пилит не мокасин, а его владельца.
Еще мгновение и дверь распахивается. В комнату, с диким криком и руганью, пробирается седой, сморщенный старик. От того человека, что прежде был в моем видении осталась разве что лысина.
Пытаюсь еще больше повредить мокасин, но откуда-то из глубины подсознания приходит понимание, что это уже не нанесет существенного вреда. Все, что можно было сделать при помощи этого мокасина я уже сделала.
Закидываю его на самую верхнюю полку, куда этому человеку сейчас не добраться. Беспомощно смотрю на ножовку и понимаю – она мне больше не нужна.
Страх сменяется уверенностью в себе и своих силах, пониманием, что нужно делать.
Интенсивно тру друг о друга ладони, пока между ними не появляется тепло смешанное с легким жжением. Одновременно с этим с губ слетают непонятные слова на незнакомом мне языке.
Разогретые руки начинают формировать нечто наподобие энергетического шара, который тут же летит в противника, но промахивается. Речь ускоряется, быстро делаю еще один шар, но теперь уже запускаю его прицельно.
Тем временем Ануфрий подает знак бросать в костер мокасин и Маша Веткина, которая осталась на прежнем месте выполняет распоряжение.
Мокасин, как свеже пойманный карасик на сковороде, подпрыгивает, норовя покинуть жаркое место. Прижимаю его заранее заготовленной палкой.
Старик на полу начинает корчиться от боли еще сильнее.
Моя речь не переходит в горловое пение, но она удивительным образом сочетается с тем, что поет Ануфрий. У нас получается прекрасный дуэт.
В тот момент, когда приходит понимание того, что мы говорим одно и то же, но на разных языках и различными способами, человек на полу изгибается и затихает.
Я хочу рассмотреть его, но не успеваю – круговорот выхватывает меня и несет туда, где осталось физическое тело Маши Веткиной.
***
Из забытья меня выводит голос бабушки Глаши:
- Девонька, ты это прекращай! Тебе надо к людям выбираться. Там тебе помогут.
Пытаюсь открыть глаза, но на это совсем нет сил. С трудом удается разглядеть слабый и размытый мыслеобраз бабушки Глаши.
- Почему я не могу открыть глаза?
- Потому что все твои силы ушли на дело.
- Пусти! – долетает до меня чей-то едва слышный голос.
- Куда тебе? – возмущается бабушка Глаша. – У тебя самого почти ничего не осталось.
- Без моей помощи ей не выбраться к дороге, а здесь у нее нет шансов выжить.
Я ничего не вижу, но чувствую, как к моей левой руке, которая все еще сжимает Маве, прикасается нечто одновременно холодное и горячее.
Маве становится ледяным, а поступившее в руку тепло тоненькой струйкой начинает растекаться по телу.
***
-Кто она? – спрашивает незнакомый голос где-то совсем рядом.
- Неизвестная. Говорят, ночью выползла на дорогу из леса, - отвечает другой голос.
- Что с ней?
- Не знаю пока. Внешних повреждений нет.
Другие публикации канала:
«Опустив забрало». Глава 1 здесь