Творчество Ивана Сергеевича Шмелева долгие годы вызывало у меня столь же сильное отторжение, как книги Достоевского или советская «деревенская» проза. Трудно выразить, чем именно: в случае Шмелева, наверное, это была так называемая «идеальность» образов. Несколько раз пытался прочитать «Лето Господне» и не мог преодолеть неприятие бесконфликтности этой прозы – когда в книге у героев все хорошо, это совсем неинтересно. По этой причине по-настоящему провиденциальным можно назвать то обстоятельство, что, начав читать «Няню из Москвы» накануне дня рождения Шмелева, буквально проглотил книгу за два дня. В отличие от других, наиболее известных книг этого писателя данный роман представляет собой в высшей степени остроконфликтное произведение, написанное не без влияния Достоевского.
Жизнь верующей неграмотной няни в безбожной богемной семье, описание разрушения последней глазами этой самой няни производит очень сильное впечатление. Более того, написанный в сказовой форме роман Шмелева дает чрезвычайно широкую панораму жизни семей русских интеллигентов накануне революции, в ее разгар и в эмиграции. Ничто не может поколебать детскую, цельную веру няни из Москвы: ни безбожное окружение, ни неверие ее хозяев, ни гибель страны и последующие мытарства в эмиграции. Представляя собой единый монолог няни, свободно и естественно изливающийся из нее, роман Шмелева шаг за шагом показывает, как связаны между собой безбожие, панэстетизм, блуд, психические болезни (прежде всего истерия, которой больны женские персонажи книги) и гибельная жажда революционных перемен. Все видя верующими глазами няни, осмысливая происходящее с ее хозяевами и страной простым сознанием главной героини, мы понимаем гораздо больше, чем читаем, и это производит очень сильный эффект от книги.
Заслуга Шмелева и сила его таланта – в том, что ему в общем-то простых наблюдениях неграмотного человека удалось выразить гораздо большее: то, что большевики не появились из ниоткуда, что революция – это плоды духовной болезни прежде всего интеллигенции. Не поучая читателя, а исподволь, в подтексте Шмелев показывает связь между собой духовных недугов, как один грех произрастает из другого, имея в своем источнике одно и то же – безбожие, неверие. Тяжело няне Дарье Степановне жить в такой невыносимой для нее атмосфере, но ее забота о семье, полная самоотдача, альтруизм, забвение себя и своих интересов, скрытая молитва о близких – именно все это не дает семье ее хозяев разрушиться окончательно. Страшно умирают ее хозяева, в муках агонии гибнет страна, в поисках славы и хорошей жизни носит по разным странам ее воспитанницу, но молитвой няни и таких, как она, выживают люди.
«Няня из Москвы» при чтении вызывает в памяти «Матренин двор» и престарелых героинь повестей Валентина Распутина: эти женщины, часто неграмотные, и как нам кажется совсем темные, и есть те праведники, без которых не стоит ни село, ни Россия. В то время, как мужчины теряют здоровье и разум в идеологических баталиях, пьянстве тела и духа, тщеславном построении карьеры и стяжательстве, в то время, как большинство молодежи приспосабливается к политической повестке дня совершенно бессовестно, дряхлые старухи молятся за мир, за страну, за ближних. Нет уже того мира, о котором писал Шмелев, нет тех людей, которые приговорили себя и Россию к самоубийству в революции, а первая волна эмиграции уже полностью ассимилировалась Европой и Америкой.
Тем не менее еще каким-то чудом остается на земле и в нашей стране тот тип людей, который воплощает собой няня Дарья Степановна Синицына, именно благодаря таким людям, полностью отдающих себя людям и Богу в молитве и добрых делах, именно благодаря им Творец еще терпит мир, именно они еще удерживают его от последних времен. Мне кажется, что передача подобного духовного послания и была сверхзадачей замечательного, во всех отношениях выдающегося романа Ивана Сергеевича Шмелева «Няня из Москвы».
