Блуждая по лесу в стремительно сгущающихся сумерках и потеряв все ориентиры, Надя думала лишь о том, что уже восемь часов и детский сад давно закрылся. Что с её дочерью? Ведь у них здесь никого нет! Что, если она никогда не выберется из этих густых лесов, заваленных пёстрыми оттенками умupaющего лета? Шум опавшей листвы под заплетающимися ногами был невыносимо громок, а её собственный голос окончательно сорвался ещё несколько часов назад.
Надя ухватила дуб и замерла, чтобы отдышаться. Лес погружался в сон и стремительно терял очертания прямо на её глазах. В звенящей, но чуть шуршащей тишине девушку охватывал ещё больший страх. Звери... Дикие и хищные, возможно, прямо сейчас следят за ней голодными, оранжевыми глазами. Вдруг она услышала его - это был голос, он звал её!
"Нааадяяя!" - раскатывало эхо чей-то клич над папоротником и листвой, и птицы, пугаясь, срывались со своих мест.
— Я здесь! - хрипнула Надя слишком тихо и бросилась со всех ног бежать к его источнику, но...
Лес ещё не наигрался. Достаточно всего лишь корня, надёжно припрятанного в траве. Надя споткнулась, молниеносно упала и потеряла coзнание, удapuвшись головой об окатанный временем валун. Этот сумасшедший день, начавшийся для неё на рассвете, просто обязан был закончится так глупо.
— Любишь его ещё? - кивнула в то утро Надя на мужа Ксении, который шёл перед ними в предрассветной поволоке с морскими снастями в ведре.
— Нет, - пожала плечами подруга и улыбнулась, словно это было слишком очевидно и естественно не любuть после 15 лет брака. Она добавила: - Никогда.
Надя непонимающе ждала продолжения.
— А ты думаешь, у всех прям великая любoвь должна быть? Смешная ты!
Ксения лениво потянулась, когда они спустились с дороги на песок. Над сопками едва забрезжил сиреневый рассвет.
— Выбор у нас в посёлке невелик, а уезжать мне никуда не хотелось. Что, разве Гена плох? Хороший человек, работящий, а, главное, надёжный. Видела, сколько во дворе всего настроено? Всё он! И с мальчишками возится.- она вдохнула поглубже морской бриз и уверенно заявила, - нет, я по-своему давно счастлива, а от этих ваших любовей одни нервы да проблемы.
Они шли не на открытый пляж, а за дома, где на мелководье густо росли водоросли. Геннадий подготовил трал и разместил его под водой, приготовившись тянуть.
— Ну что, девчонки, заходите в воду!
Надя закатила штаны выше колен. Уууух, какая холодная! Она вошла в воду и всё тело напряглось от забегавших мурашек. Ксения откровенно дрожала.
— Так, Ксюня, ты рядом иди, будешь выпутывать водоросли, а ты, Надюха, подгоняй креветок с той стороны. Они, пока сонные, сами в сети плывут.
Геннадий начал бродить. Хлюп-хлюп-вшшуух - бились о берег мелкие, спокойные волны. Сонный полуостров с могильными соснами выделялся всё отчётливее на фоне светлеющего неба, а пугающий тёмными глубинами океан становился то фиолетовее, то синее, то пускал по глянцевой глади розовые мазки.
Креветка шла хорошо и Надино ведёрко наполнялось быстро. Как легко устроен мир креветок, как просто и понятно, прямо как у Ксении с мужем. А она на что надеется? Зачем сказала Матвею, что будет его ждать? Ведь он не любит её, ведь опозорил Надю своим враньём на весь посёлок! Ведь она для него просто вещь! Ну почему она не может задушить эти чувства к нему? Больную, навязанную комплексами потребность?.. Всё просто - разве она кому-то ещё нужна? Тот мужчина, их отец, предполагал, что она нравится Ване... Но какая из них пара? Они не ровня, ей до него далеко. Да и не ёкает в Наде ничего при виде Ивана.
Управившись за час, подруги стали возвращаться домой, а Геннадий отправился к скалам ловить камбалу. Сейчас Надя упадёт на кровать и сладко проспит ещё часа три... Когда они вышли на дорогу, было уже достаточно светло, но солнце ещё не всходило. К ним навстречу бежал мужчина.
— Господи, слава Богу, я вас нашёл! У меня жена рожает, воды ещё два часа назад отошли!
— Что?! Светлана?! Но ведь я ещё на прошлой неделе выдала ей направление в роддом Славянки! - опешила Надя, - Она перенашивает, крупный плод, а мы можем принять только нормальные роды!
— Знаю, знаю, но у нас сын заболел, она и осталась, думала, успеет. А теперь всё уже, вот-вот родит! Уж я тарабанил в окна и к вам, и к вам, да тщетно! Только со второго подхода твой, Ксеня, старший сын проснулся и сказал, где вас найти.
— Как?! И ко мне?! У меня же дочь одна дома! - вскричала Надя и кинулась бежать домой, на ходу давая указания ,- Ксения, беги открывать медпункт и сразу вызывай скорую! А вы, если сможете, ведите туда жену! Я домой, за дочкой, и сразу обратно!
Надя припустила по серому асфальту. Треть креветок, на радость кошкам, высыпалась от тряски из ведра.
Как и боялась Надя, Маруся заходилась от плача. Кое-как успокоив ребёнка и засунув в холодильник креветок, она вместе с дочерью побежала в свой фельдшерский пункт.
Раскрытие было уже капитальным и Надя поняла, что роды придётся принимать здесь. Роженица кричала, а бедная Надина дочь пугалась и плакала. Ксения быстро проводила девочку к себе, приказав старшему сыну отвести детей как можно раньше в сад. У Нади от жалости к дочери разрывалось сердце, а нервы колотились от страха перед первым принятием родов.
— Тут бы кесарево по-хорошему, головка большая, - Ксения высказала вслух опасения Нади.
Женщина тужилась плохо, Надя не могла побороть нервозность и ребёнок, в конце концов, застрял. Его сердцебиение стало ухудшаться.
— Выдавливаем! Давай!
Малыш родился синим, с обвитой вокруг горла пуповиной. Ценой невероятных усилий Наде удалось добиться от него слабого плача. Когда он, посиневший и безжизненный, закряхтел, Наде показалось, что все нервные клетки в её мозге лопнули от напряжения и что-то щёлкнуло в глазу.
Скорая, наконец, приехала и забрала обессиленную роженицу с ребёнком. Обе медработницы без сил упали на кушетку.
— Вес 4650! С ума сойти! - сказала Ксения.
— Осталось молиться, чтобы с ним было всё в порядке. Ручки очень слабые. - заплетающимся языком отметила Надя.
— Слууушай... У тебя в глазу сосуд лопнул. Половина глаза красная.
Надя махнула рукой.
— Ксень, ты тут сама не побудешь? Что-то мне совсем паршиво.
— Иди, иди, конечно. Если что, скажу, что ты отъехала на вызов.
Надя лежала и смотрела в потолок. Мысли путались, мешались, скакали и не давали ей никакого шанса на сон. Она вспомнила, что так и не сходила за лещиной в то место, что показывал Ваня. Что ж, может, пение птиц в тихом осеннем лесу поможет её нервам прийти в себя?
Но лес не был тихим. Он шевелился и дышал, шумел подсохшею листвой и устилал земной покров разноцветным великолепием сентября. Надя взобралась на сопку. Оленевка, как бережно хранимое дитя, со всех сторон была окружена золотом природы и только там, за дорогой, лазурно блестел океан.
— Это рай! Если не рай, то что же? - сказала она с трепетом открывшемуся ей пейзажу.
Ваня говорил, что ограждение заповедника где-то левее... Надя сошла на мало хоженную тропу. Лес заливался пением птиц. Было страшновато находится здесь одной, но вот же она, основная тропа, чего бояться? В качестве ориентира Надя отметила для себя высохший огромный кедр. Вот и ограждение - она пойдёт вдоль него, а потом также вернётся назад. Густые кусты лещины пылали красно-жёлтыми платками. Умиротворённость и гармония природы захватывали Надину душу. Как же хорошо здесь! А Ваня видит всё это каждый день, скача на лошади по сопкам заповедника! Наверное, душа у него чистая-чистая, и мысли светлые, спокойные, как и его негромкий голос.
Пора домой. Она начала подниматься назад, пошла к кедру... Но это был не тот кедр. А потом не та тропа. Вот и нет тропы. Только мерно дышащий лес, да чистейшее голубое небо промеж высоких крон. Стараясь не паниковать, Надя стала возвращаться к ограждению. Но его нигде не было. Она каждый раз сворачивала не туда...
Очнувшись после падения, она увидела перед собой лишь густой, обволакивающий мрак. И шуршание. Кто-то рядом, в каких-то паре метров от неё пыхтел и тревожил палую листву... Надя задрожала, а в голове невыносимо пульсировала боль.