Герой рассказа «Последнее фото» пытается ухватить смерть за шиворот, нырнуть в незнаемое, но достается ему только тихая тайна.
2. Статья
Сердце колотилось — без ритма, нервно. Голову подкруживало.
На кухонном столе лежала «Комсомольская правда» — жена купила свежий номер из-за Жанны Фриске на обложке. Сколько месяцев певички нет в живых, а они все пишут о ней, не успокоятся. Чуть не каждую неделю мусолят.
Само название издания в наше время звучит, по меньшей мере, издевкой — они хоть сами это понимают? Какая в грязных сплетнях-слухах-скандалах правда? И уж тем более комсомольская? Сколько можно вообще перетряхивать жизнь поп-звезд или, как сейчас, их смерть?
Перелистывал толстушку от скуки: искал статьи о кино или что-нибудь из истории — изредка попадается, одним гламуром все полосы не забьешь. Взгляд зацепился за крупное цветное фото девчонки лет пятнадцати — симпатичной. Пару десятков лет назад, в старших классах, вполне мог приударить. Чья-нибудь дочка, наверное. Вероятно, звездно-внебрачная. Иначе зачем о такой писать?
Заголовок «Последнее фото». Сам текст по площади меньше картинки: сейчас вообще эпоха визуала: больше смотрят, чем читают. Но я прочитал:
«Трагическая случайность в городе К. унесла жизнь десятиклассницы Насти Минаевой.
Любимица класса, победительница конкурса «Мисс школа-2016», потенциальная золотая медалистка вместе с подругой Марией поднялась на крышу шестнадцатиэтажного дома, где девочки решили устроить экстремальную фотосессию.
Настя присела на край крыши и попросила Машу сфотографировать ее так, чтобы создавалось ощущение пропасти за спиной. Во время съемки у девушки в кармане джинсов зазвонил телефон. Она попыталась его достать и, потеряв равновесие, сорвалась. От удара об асфальт Настя погибла мгновенно. Эта фотография сделана за несколько секунд до рокового звонка.
Мария рассказала нам, что находится в шоке и до сих пор не может принять смерть близкой подруги: она даже не пошла на похороны. Больше всего девушку мучает, что она не смогла помочь, хотя находилась рядом. Лишь успела сделать несколько кадров. Наша редакция выбрала самый нейтральный снимок, чтобы не травмировать чувства родителей погибшей.
В настоящее время полиция проводит следственные действия, выясняя, почему люк на крышу оказался открыт и чья преступная халатность стала причиной гибели подростка».
Глаза. Они поразили меня сразу. Открыты чуть шире обычного, и это не следствие «усилителей»: алкоголя или чего-то более мощного, запрещенного. В провалах зрачков проснулось предчувствие смерти: скорой и неотвратимой.
Я смотрел в глаза юной красавицы за миг до того, как ее Alcatel или Lenovo — судя по неброской одежде, на iPhone денег бы не хватило — выдаст какую-нибудь попсню вроде Билана, Крида или кого они там сейчас слушают, и Настя вздрогнет и сделает главную ошибку в своей внезапно укороченной жизни, попытавшись ответить.
В остановленном фотоаппаратом или, куда вероятнее, телефонной камерой мгновении таилось нечто за гранью, одновременно пугающее, болезненное и трогательное.
Внезапный приступ аритмии всколыхнул долго спавшие воспоминания — те самые, из безбашенной юности, когда я запросто мог упасть с «пентагона». Так же, как эта девочка, сидел на краешке дома, на критической грани между продолжением жизни и полетом в небытие.
Четко, вплоть до тошнотворного чердачного амбре, до звездного карнавала в небе, я вспомнил. И понял, что мне необходимо увидеть ту самую последнюю фотографию, которую редакция не решилась напечатать, потому что испугалась. А я не боялся, хотел — так, наверное, наркоман жаждет дозу во время ломки. Это казалось очень значимым, важнее всего остального.
Меня бросило в пот, когда я понял, что придется ждать понедельника: в выходные газета не работала…
Продолжение следует...
Нырнуть в незнаемое: проза Сергея Лёвина. Часть первая