Прибежала в институт. Быстро заскочила на кафедру, чтобы повесить пальто. Поздоровалась с преподавателями. Кто-то кивнул, кто-то махнул рукой и тут мое сердце ушло в пятки. У всех на столе лежал свежий номер "Известий". Не стала задерживаться, подхватила пальто и побежала на занятия. Предполагаю, что и в деканат кто-то принес свежей прессы.
В аудитории на некоторых партах лежали газеты. Студенты читали, перешептывались и передавали друг другу газетные листы. Поздоровалась, повесила пальто. Достала лекции. В ушах гудело и бухало сердце. Значит все уже всё знают, ну что же, я человек честный ни у кого ничего не украла и ни одной чужой копейки не взяла.
Призвала народ к тишине, но гул не стихал. Молча встала и начала писать на доске название лекции. Написала основные формулы. Встала за трибуной и приступила к чтению лекции. Студенты шумели, но я не сдавалась, говорила, все тише и тише. Кто-то пытался записывать лекцию и шикал на товарищей. Вдруг вскочила одна из студенток Ниночка Соколова.
- А это правда, что написано в газете про вашего мужа? Правда, что он взяточник и вор? - она трясла газетным листом.
- Я не знаю, что написано в этой газете. Вы пришли на лекцию по физике. Будьте любезны угомониться. Прессу будете обсуждать на перемене и на занятиях по литературе, если у вас таковые имеются.
- Нет, вы мне ответьте, - она бушевала праведным гневом.
- Вы что-то не понимаете по теме лекции? Что вам не понятно?
- Мы хотим узнать правду, - она стала тыкать пальцем в статью.
- Хорошо. Теперь вы будете писать контрольные работы после каждой пятой практики. Также буду проверять наличие лекций. На сессии все больные, хромые, беременные, деревенские сдают экзамены и зачеты на общих основаниях. Не приносить мне цветов, конфет, шоколадок, бабушкиных пирожков, все будет выброшено в урну. Всем кто сейчас не пишет лекцию, я сейчас ставлю прогул. Будете писать по ней контрольную работу после практик. Всем все ясно? Если не нравится что-то, то можете встать и очистить помещение.
- А как же это? - девушка тряхнула газетой.
- Ты сюда учиться пришла? Если да, то открой тетрадь и записывай лекцию. Если тебя волнуют другие проблемы, то закрой дверь с той стороны. Это касается всех остальных в аудитории.
Она вскочила и вылетела пулей из кабинет. Я взяла журнал и поставила ей прогул. Вышел еще один парень, самый ярый комсомолец. И ему влепила прогул. Остальные притихли и принялись внимать моим словам. Оставшееся время занятий прошло без эксцессов.
Другие группы вели себя тихо, хоть и посматривали на меня с любопытством. На одной из перемен ко мне подошел декан.
- Надежда Петровна, вы сможете ко мне подойти после занятий? - спросил он.
- Да, конечно, - ответила, а сердце снова стало бухать в груди.
Декан это тебе не какая-то девятнадцатилетняя студенточка.
Отвела две лекции и одну практику и отправилась в деканат. В кабинете у декана уже сидел зав кафедрой. На столе лежала газета "Известия".
- Надежда Петровна, как вы себя чувствуете? - спросил декан.
- Замечательно, - ответила я, - А что-то случилось?
- Это я вас хотел спросить, - он внимательно смотрел на меня.
- У меня все в порядке. Вы меня простите, я сегодня не завтракала и не обедала, кушать очень хочется. Если вопросов по работе нет, то можно я уже пойду?
- Вы не хотите пойти в отпуск? - вдруг выпалил он.
- Учебный год еще не закончился, на носу сессия. Какой отпуск? Или мне нужен отпуск? Или же мне лучше уволиться? - спросила я устало.
- Нет, нет, увольняться не надо. Где я сейчас найду преподавателя на ваше место, - помотал он головой, - Я подумал, что может быть вы сами хотите уйти в отпуск, пока все не уляжется.
- Для меня сейчас работа - это спасение. Спасибо вам, что вы за меня переживаете, - я встала и направилась к выходу.
Декан, как-то странно посмотрел на зав кафедрой, но ничего не сказал. Мы распрощались и я отправилась домой. Не думала, что так быстро институт узнает о муже. Кто-то видно постарался, не пожадничал скупил весь газетный киоск, чтобы каждому донести весть обо мне. Удивительно, что мне не предложили написать заявление об увольнении. Однако, мне кажется, что все еще впереди.
По дороге купила бутылку кефира и булку, хотелось просто есть. Баба Валя осталась в другой жизни и сейчас меня никто не накормит. Заскочила в мебельный, оформила кровать. Обещали привезти на следующий день. Здорово, придется спать на полу, что-то на чужой кровати после покойника почивать не хочется.
Приобрела матрас. Еле дотащила его до двери в коммуналку. Потихоньку открыла дверь. В коридоре сидела старушка на стуле и кемарила. Аккуратно ее обошла. С моими формами и с матрасом сделать это было нелегко, но я справилась. Кое-как открыла дверь и ввалилась в свои новые хоромы. Бросила на пол матрас и уселась на него. Дверь пнула ногой, все, я у себя дома.
Скинула пальто, туфли. Развернула матрас и уселась на него по-турецки. Открыла кефир и отломила кусок булки, и принялась жадно поедать. Внутри меня бегала преподавательница института и верещала, что Надя так не делает, она приличная женщина и ест только за столом. Посоветовала ей замолчать. Выпила почти весь кефир и слопала практически всю булку. Огляделась, холодильника в комнате не было. Значит он либо на кухне, либо его нет вообще.
Растянулась на матрасе в полный рост и прикрыла глаза. Первый раз за последний месяц на душе было спокойно. Даже задремала, но заснуть окончательно мне не дала распахнувшаяся дверь.
- Вот, вот она самозванка, улеглась уже. Заняла Софийкину комнату, - в дверях появилась старушенция с клюкой и участковый.
Надо было закрываться изнутри. Мужчина козырнул, поздоровался и представился. Мне пришлось подниматься с матраса. Он чиркнул взглядом по бутылке с кефиром и пакетику с огрызком от булки. Помог мне встать. Присел за стол и попросил меня предъявить документы. Достала паспорт и ордер на вселение. Проверил, извинился. Выдворил старушку из комнаты и поблагодарил за бдительность. Однако, попросил больше не беспокоить соседку, то бишь, меня. Надеюсь она поняла.
Сон, как рукой сняло. Отправилась осматривать новые хоромы в старом фонде, пока старушка сидела у себя в комнате. Туалет с кружками на стене, ванная комната с бельем на веревке, и вереницей мочалок и тазов, швабры и веники. Чудная картина, да и запах соответствующий. График дежурств на двери ванной комнаты.
Зашла на кухню. Четыре плиты, три холодильника, два кухонных стола и три кухонных шкафа. Огромное окно во всю стену и широкий подоконник с одиноким фикусом. Пачка Беломорканала на столе. Потянулась за папиросой, чиркнула спичкой и затянулась. Закашлялась от крепости табака, не курила с последнего курса. В институте пристрастилась, а как встретила Петра, так и разом бросила.
- У нас на кухне не курят, - услышала я бас за спиной.
- Простите, - я стала искать пепельницу, чтобы потушить окурок.
Посреди кухни стоял тот самый мужчина, с которым мы встретились утром.
- Это мои папиросы, - он забрал пачку со стола, - Тушите в землю фикуса, он выдержит, - усмехнулся он.
Сунула окурок в землю цветка, мысленно у него извинившись.
- Вас как зовут? Меня Михаил, - представился сосед.
- Меня Надежда Петровна, - ответила я.
- Учительница?
- В общем да.
- Предмет какой? - продолжил задавать вопросы Миша.
- Физика, математика.
- Как хорошо, будет кому с моим оболтусом заниматься.
Конечно, я не горела заниматься с каким-то там оболтусом, но по вечерам мне теперь делать нечего, да и с новыми соседями отношение портить не хотелось.
- Жрать хотите? Танька моя борща наварила. Давайте со мной тарелочку за компанию? - он открыл один из холодильников и вытащил огромную кастрюлю с борщом.
- А ваша Танька, мне того, кудри не повыдергает? - поинтересовалась я.
- Нет, она на смену ушла. Она у меня медсестра. Да и вообще, вы же учительница в возрасте, чего ей переживать, - сказал он, посмотрев на меня внимательно.
Сначала я обиделась, а потом подумала, что он в чем-то прав. Ему где-то тридцать, мне за сорок. С этими событиями выгляжу неважнецки. Если уж хотят, чтобы я занималась с их оболтусом, так пусть меня угощают борщом.
Он отлил в небольшую кастрюльку борща и поставил греться на плиту. Достал четыре тарелки и поставил на стол.
- Мишка, Мишка, иди есть, - прокричал он на всю комуналку.
Из-за соседней двери показалась такая же вихрастая голова, как и у отца. На кухню пришел мальчик лет 9-10, копия Миши старшего. Через пару минут появилась старушка с клюкой и уселась за стол.
- Это баба Эма. У нее не все в порядке с головой, не обижайся на нее, Надежда Петровна. Она всю войну солдат на себе с поля боя выносила. Мужа на войне потеряла, детей. Замуж так и не вышла, вот теперь с нами в коммуналке доживает. Никак не может понять, что бабы Сони больше с нами нет, - он раскладывал ложки на столе.
Баба Эма достала свою, облизала и положила рядом с тарелкой. Она тихонечко наблюдала за огромным Мишей, который деловито нарезал хлеб, лук и чистил зубчики чеснока. Вот и я наверно скоро буду, как эта бабушка Эма пугать людей клюшкой и ждать, когда мне соседи нальют тарелочку борща.
Не смотря на то, что я до этого выпила кефир и потрапезничала булкой, живот утробно заурчал при первых запахах борща и хлеба с чесноком. Сглотнула слюну. Миша разулыбался и разлил всем в тарелки супа. Навернула с удовольствием, а каким вкусным мне показался хлеб с чесноком.
Стала расспрашивать про соседей. Миша отмахнулся, показал глазами на бабу Эму и покачал головой. Видно не такая уж она и сумасшедшая, как кажется. С этими соседями можно и жить.
- Надежда Петровна, у бабы Сони холодильника не было, она клала еду к нам. Хотите я и вам полку выделю? - спросил Миша.
- Только на сегодня, у меня там в комнате кефир скисает. Потом возьму на прокат или куплю в рассрочку холодильник, - ответила я.
Удивительно, но не Миша, не баба Эма не спрашивали про мое прошлое, про мое семейное положение, то ли не принято у них это было, то ли они такие культурные. А может понимали, что не все так просто в жизни у одинокой женщины с подушкой и пледом.