Натка устало вошла в квартиру, поставила на пол сумки. Кошки, встретив ее у порога, стали обнюхивать пакет и сумку с ноутбуком. Отвергнув ноутбук, как несъедобное, они принялись за пакет. За два года кошек стало три: к Тапке и Печеньке прибавилась еще Фига — ярко-рыжая кошка, которую Натка купила на рынке.
— Ну, все, — сказала Натка кошкам раздевшись. — Пойдемте, кормить вас буду.
Полчаса спустя, она сидела в горячей ванне, блаженно вытянув длинные ноги, выпуская в потолок струйки дыма.
Год назад Натка, наконец-то, смогла устроиться дизайнером в маленькую типографию. Потом, отработав там полгода, перешла в большую торговую компанию дизайнером. А сегодня ее повысили.
Натка от удовольствия морщила нос, пробуя на вкус новую свою должность.
— А-а-арт—дире-е-екто-о-ор! — проговорила она с удовольствием. — Арт-директор Наталья Викторовна Соловей!
Натка вдруг вспомнила, как однажды она спросила у Медвежатника, почему на Черной Двери пишут только имена и фамилии — без отчеств.
— Так не дорастают девочки до отчеств, — сокрушенно ответил ей тогда Медвежатник.
А она, Натка, нет, Наталья Соловей — до отчества доросла. И с завтрашнего дня подчиненные будут обращаться к ней только по имени-отчеству.
— Только так! — сказала Натка. — И никакой фамильярности!
В остальном жизнь Натки не изменилась. Она по-прежнему ездила на своей любимой белой десятке, на багажнике которой вместо безликого «Лада» красовался шильдик «Наташа». Она по-прежнему жила одна. За полтора года после Кирилла была еще лишь одна попытка наладить семейную жизнь, но этот эксперимент закончился еще быстрее, чем с Кириллом. Правда, без мордобоя.
После этого Натка решила, что больше никаких усилий прилагать не будет и впустит в свою уютную квартирку только того, кого полюбит.
Еще Натка открыла для себя новую страсть — рисовать. Она рисовала много, часто, с удовольствием. Рисовала пейзажи, рисовала портреты, натюрморты. Рисунки она вставляла в рамки и вешала на стены.
В принципе, за исключением проколов с личной жизнью, Натке нравилось все. И квартирка с развешанными по стенам многочисленными фотографиями ее и девчонок, сделанные в разных уголках планеты. И уютная обстановка, которую она по крупицам собирала. И работа. И каждая минутка этой жизни приносили радость. Натка давно решила, что дядя Сережа и Машка были правы, когда говорили, что не надо много думать, а жить так, как нравится тебе. И теперь все вроде бы, наладилось в Наткиной жизни. А мужчины… ну, видимо, еще не время — решила Натка и стала выбираться из ванны.
А весной Натка решила воспользоваться служебным положением, взяла неделю отгулов и поехала в Питер к Лике в гости.
Натка бродила по городу, щурясь на солнце, полной грудью вдыхая особенный запах этих улиц, любуясь мостиками, решетками, мутными водами каналов. Украдкой она смотрела на себя в отражении витрин и ей нравилась эта девушка — высокая, стройная, с длинными ногами, с распущенными длинными волосами. Короткая белая шубка, красные легинсы и белые, выше колен, сапожки на высоченных шпильках.
Натка с улыбкой ловила взгляды мужчин, вдыхала весенние запахи и чувствовала себя счастливой.
До встречи с Ликой оставалось еще часа три, и Наташа решила все-таки сходить на выставку кукол, которую так настойчиво советовала ей Лика.
Натка любила кукол. Полюбила их недавно совсем, открыв для себя этот странный мир маленьких человечков. Она вспомнила вдруг, как морщилась в детстве, когда родители дарили ей пластмассовых, с бессмысленными глазами, «куколок» и улыбнулась.
Выставка ей не понравилась. Многие куклы были откровенно страшными, со злыми лицами в странных одежках. Были куклы голые, и они тоже не понравились Натке своей мертвенной белизной, печальными глазами, пошловатыми, как ей казалось, слишком подробными деталями. Были уж совсем страшные куклы вуду, были куклы-мертвецы, куклы-зомби.
Натка растерянно ходила между витрин, пытаясь найти красивых и добрых кукол в красивых одежках.
И нашла их. Три витрины. В витринах стояли, сидели улыбающиеся, красивые, тоненькие куклы с милыми лицами, такие живые, что Натка попятилась, чтобы лучше разглядеть, наклонив голову на бок, прищурив глаза.
— Ой, — услышала она позади себя и почувствовала, что высоченная шпилька ее сапога наступила на что-то мягкое. Она резко обернулась.
— Извините, — улыбнулась она. — Я не заметила.
Перед ней стояла высокая, выше ее, женщина, стройная, с строгими чертами лица, с короткой стрижкой. Необычного, оливково-зеленого, цвета глаза, мягко смотрели на Натку.
— Ничего, — улыбнулась женщина. — Сама виновата, рот раззявила. Засмотрелась на монстриков этих, — и она указала на витрину с толстенькими страшилками, покрытых шерстью.
Натка поморщилась.
— Страшные. Мне вот те больше всего понравились! — и она кивнула в сторону витрин.
— Любопытно, — протянула женщина.
Она вытащила из объемной сумки узкие очки в золотой оправе и водрузила их на лицо. Движения ее были плавными и порхающими. — Покажете?
Они подошли к витринам. Натка оглядела женщину еще раз — та была в узких джинсах очень светлого голубого цвета, в ярко-коричневых сапогах и в свободной тунике с яркими полосками. На тонких запястьях — многочисленные браслеты. Натка вдруг подумала, что она, наверное, художница.
— А что вам понравилось в них? — женщина снова улыбнулась и уставилась на Наташу пронзительными глазами.
— Они добрые, — выдохнула Натка. — Хрупкие. Нежные. Их хочется прижать к груди и защищать. И они улыбаются. Значит, у них все хорошо. Они…счастливые.
Женщина внимательно слушала Натку не перебивая. Та, окрыленная тем, что можно с кем-то поделиться своими эмоциями, продолжила.
— Вот, видите, фея с крылышками, — она указала на небольшую куклу — фею в коротенькой полупрозрачной одежке, со стрекозиными крылышками. — Она радуется солнышку, радуется, что умеет летать, что скоро полетит со своими подружками танцевать на цветущую полянку и она еще хорошо поет.
— Любопытно, — опять протянула женщина, пристально вглядываясь в куклу. — Она сама вам рассказала?
Натка внимательно посмотрела в оливковые глаза, но поняла, что женщина спрашивает совершенно серьезно.
— Ну да, — улыбнулась Натка. — Сама.
Женщина тронула Натку за плечо, улыбнулась.
— Не уходите никуда, я сейчас.
И она быстрыми шагами ушла.
Натка снова принялась рассматривать кукол, любуясь, наклоняя голову на бок.
Вдруг чья-то рука с блестящими ключиками появилась у витрины.
Наташа обернулась. Женщина проворно открывала стеклянные дверцы. Потом нежно достала из витрины куклу-фею и усадила у себя на ладони.
— Это вам, — она протянула куклу Наташе.
— Ой, — Натка растерялась. — Я не могу…
— Ой, бросьте! — женщина махнула рукой. — Что тут мочь-то? Протяните руку и возьмите ее! Она мне сказала, что вы ей понравились!
Натка растерянно улыбалась, но никак не могла взять куклу.
— Ох, вот балда! — воскликнула женщина. — Не вы, конечно, я балда. Меня зовут Полина, я сделала этих кукол. Так что не бойтесь, берите.
— Меня Наташа зовут, — Натка все-таки взяла куклу, едва касаясь ее тонкого тельца, воздушных одежек, шелковистых длинных волос. От куклы шло тепло и, она веселыми глазками смотрела на Наташу.
— А как же я ее…
— Не волнуйтесь, Наташа, коробочку дадим! Или, может, на «ты»?
— Давай! — Натка улыбнулась, не отрывая взгляда от куклы.
Полина принесла большую ярко-красную, обтянутую шелком, коробку, поставила на витрину.
Натка увидела на крышке золотое клеймо «Кукольная мастерская Полины Сикорской».
Полина откинула крышку и аккуратно уложила куклу на нежную кудель из зеленых стружек.
— Ну вот, — удовлетворенно сказала она, перевязывая коробку золотой ленточкой.— Пусть пока поспит, а я хочу пригласить тебя выпить по чашечке кофе, Наташа. Здесь рядом есть совсем совершенно чудесное кафе с потрясающими пирожными.
Натка с замиранием сердца приняла коробку с куклой.
— Только я угощаю! — решительно сказала она.
— Да кто бы возражал! — широко улыбнулась Полина. — Я сейчас, только пальто накину.
Они сидели в кафе за маленьким деревянным столиком, потягивая замысловатый коктейль с множеством разноцветных слоев, с ледяной шапкой и веточками мяты.
Полина рассказывала о куклах, о том, какое это волшебное занятие.
— Вот ты только представь! — она увлеченно жестикулировала и браслеты на ее руках позвякивали. — Сначала это просто болванчик. А потом глазки как будто открывает и смотрит на тебя. Как живая! Это оргазм просто!
Натка с удовольствие слушала, поглаживая атласную коробку, лежащую рядом с собой, представляя, что маленький эльф в ней действительно спит, закрыв свои озорные глазки. Она вдруг представила, что будет, если резко открыть коробку и улыбнулась.
— Ой, что это я, все о себе, о себе! — Полина подвинула к себе тарелочку с пирожным. — Расскажи про себя, Наташ. У тебя глаза такие, ну просто невозможно, какие красивые! И добрые! И кукол ты слышишь. Расскажи!
Натка вздохнула, наморщила нос.
— Ты правда хочешь услышать? — спросила она.
— Ну я не спрашивала бы, если бы не хотела! Ты прости за прямоту, но у тебя в глазах что-то такое есть… не видала ни разу. Уж ты поверь! Я как с куклами начала работать, в глазах стала разбираться. У тебя что-то такое… Как будто ты из другого мира, что ли. И детскость, и мудрость, и печаль, и много непонятного. Мне, правда, интересно.
Наташа прикусила губу, пристально посмотрела на Полину. Никогда еще никому не рассказывала она о себе. Не спрашивали. А если и спрашивали, то не хотелось. Но сейчас, сидя в полумраке уютного кафе, потягивая этот волшебный коктейль, Натка вдруг почувствовала доверие к Полине и желание рассказать все.
— Ну тогда я еще по коктейлю закажу нам и пирожных! — сказала она, жестом подзывая официантку. — Это надолго, учти.
— Не пугай. После того как я ночь напролет слушала о душевных терзаниях одного из моих бывших, мне уже ничего не страшно. А твоя история уверена, в тысячу раз интересней будет, чем его потуги. Ну, давай уже, а то потряхивать начинает. Я же страсть, какая любопытная!
Натка еще раз вздохнула, сделала большой глоток и начала свой рассказ с самого детства.
Полина слушала очень внимательно, стараясь не пропустить ничего не перебивая. Она зашикала на официантку, которая, принеся заказ, начала что-то предлагать и махнув рукой, отправила ее прочь.
А Натка рассказывала и рассказывала, и слова сами текли из нее, она старалась не затягивать, но все равно, даже очень сжато, рассказывала очень долго.
— Ну а сейчас, вот, приехала к Лике в гости, — закончила она, улыбнулась и взялась за пирожное.
Полина молчала, задумчиво ковыряя вилкой сложное сооружение из мороженого, кусочков фруктов и шоколада.
— Ты знаешь, — нерешительно начала она. — Сказать, что я в шоке, ничего не сказать! Я думала… да нет, не могу я пока думать!
— Что, напугала тебя? — Наташа снова погладила коробку.
— Нет. Не напугала, — Полина принялась, наконец, за подтаявшее мороженое. — Просто слушала тебя и вдруг показалось, насколько мелко и смешно выглядят наши проблемки и сложности. Страстишки наши выдуманные. Поразительно. Наташа, ты удивительный человек. И я себя не прощу, если не предложу тебе встретиться еще.
— Я с удовольствием! — Натка улыбнулась.
— Вот и славно! — Полина порылась в своей необъятной сумке, вытащила визитку. — Вот мой телефон. Звони в любое время, хоть днем, хоть ночью.
—Ну, ночью не буду, — Наташа взяла визитку. — Полина, мне идти надо, Лика скоро освободится.
— Ох, конечно! — Полина присвистнула, взглянув на часы. — Ой, мы почти два часа сидим!
Натка собралась, расплатилась с официанткой, взяла под мышку коробку с куклой.
— Ну, спасибо тебе, Полина! — сказала она, вдруг не зная, что делать. — Пойду я?
— Конечно! Беги давай, очень, очень рада была познакомиться!
Натка пошла к выходу.
— Наташа! — вдруг услышала она сзади окрик Полины.
Натка обернулась.
— Ты обязательно позвони мне, слышишь?
— Обязательно! — радостно кивнув, ответила Натка. — Спасибо тебе!
И она, звонко щелкая каблучками, стремительно вышла из кафе, прижимая к груди атласную красную коробку, в которой спала девочка-эльф с радужными стрекозиными крылышками.
Лика в желтом коротком плащике подбежала к Натке, обняла, звонко чмокнула в щеку.
— Кузнечик! — радостно выдохнула она. — Я так рада! Соскучилась страшно!
— Я тоже! Ну, тут стоять будем или сядем где-то?
— Ко мне поедем! — торжественно объявила Лика. — Домой! Ой, а это мне? — она указала на коробку.
— Нет, Ликуся, извини — это мне. — Натка сдернула крышку с коробки.
— Ой! — восхищенно воскликнула Лика. — Красивая какая! Ты где купила? Это же, авторская! Она стоит целое состояние!
— Это мне подарили! — улыбнулась Натка.
— Мустчи-и-и-нааа?
— Пф… дождешься от них! Очень хорошая женщина.
— Натка? — Лика удивленно вскинула брови. — В смысле? Ты что…
— Вот дурища! Просто женщина! Сегодня познакомилась с ней на выставке! И никакого интима!
— Ну, раз без интима. Тогда можно!
— Ой, Лика, дурында ты! Ну, веди уже в светлицу, королевна!
Полине Натка позвонила на следующий день, когда Лика, проспав, убежала на работу в банк, где работала начальником службы безопасности.
— Наташка! — радостно воскликнула Полина в трубку. — Я так рада! Я же у тебя телефон не взяла вчера, думала, ну все, пропадешь! Слушай, у меня есть гениальная идея, если не приедешь ко мне прямо сейчас, меня порвет просто!
Натка улыбнулась.
— Куда ехать?
Полина продиктовала адрес, начала объяснять, откуда и как лучше подъехать. Натка засмеялась.
— Полина, я же не маленькая! Найду, не переживай!
— Я жду! Наташка, приезжай прямо сейчас, слышишь?
— Уже еду.
Натка отключилась, тут же вызвала такси и оделась.
Полина жила в старинном доме, с лепными карнизами и колоннами. Поднявшись по лестнице на третий этаж, Натка надавила пуговку звонка.
— Открыто! — донеслось из-за огромной, как ворота ангара, двустворчатой двери с приколоченным синим почтовым ящиком без дверки.
Натка толкнула створку и вошла в длинный темный коридор, похожий на туннель.
— Ау! — крикнула она. — Есть кто живой?
В стене появилась светлая трещина открывшейся двери, оттуда высунулась голова Полины.
— Наташка! Давай проходи скорей! Да не разувайся ты, у меня тут мастерская, можно сказать!
Натка сняла шубку и прошла по коридору. Полина схватила ее за рукав и втащила в огромную, светлую комнату с высоченным потолком. Все стены были увешаны полками, на которых громоздились непонятные Натке предметы: инструменты, детали кукол, разноцветные тряпочки, клочки разноцветной пакли и много всего другого.
В углу, у окна большая стеклянная витрина, в которой плотно сидели и стояли на полочках готовые куклы. В противоположном углу большой верстак, на котором стояла на подставке кукольная голова, валялись ручки, ножки, инструменты. По центру был уголок отдыха огромный винно-красный диван, столик, низенькие шкафчики, небольшой телевизор, стол с компьютером. Тут же на совершенно древнем примусе стоял не менее древний медный, отполированный до розоватого блеска, чайник. В целом мастерская больше была похожа на келью алхимика или демиурга, создающего людей, светлая, просторная и очень уютная.
— Садись! — кивнула Полина на диван. — Чай сейчас будем пить!
Она повозилась с примусом, зажгла его и заглянула в чайник.
Натка пристроила на столик коробку с пирожными, купленными по дороге.
— О, пирожные! — Полина улыбнулась. — Отлично!
Сегодня Полина была совсем другая — лохматая, в очках, в огромном тонком свитере, спущенном с одного плеча и в синих джинсах.
— Значит так! — торжественно объявила Полина, выудив из прически короткий карандашик и бросив его на столик. — Я придумала! Я сделаю куклу! Твою! То есть, тебя!
— Ой, — Натка растерялась. — Это как?
— Я сделаю куклу-Наташу! У тебя такое лицо! Глаза! Просто будет преступлением, не сделать такую куклу!
— И что это будет? Эльф? — идея собственной куклы очень понравилась Натке.
— Нет! Это будет девочка-воин! Валькирия!
Натка усмехнулась.
— Ты чего? Не нравится?!
— Нравится! Очень! Просто я и есть Валькирия. У меня даже на пистолетах написано.
— Вот видишь! Значит, будем делать?
— А что я должна делать?
— Позировать. Но немного. Я только наброски сделаю. Согласна?
— Конечно! Я хоть сейчас готова!
— Нет, сейчас мы чай попьем, а потом приступим!
Полина налила кипяток в небольшие фарфоровые чашечки, поставила на столик вазочку с сахаром, коробочку с чайными пакетиками.
— Ну, прошу к столу! — она сделала приглашающий жест.
Натка днем ездила к Полине, вечерами они гуляли с Ликой. Все было просто замечательно. Натка упивалась городом, его мрачной, угрюмой красотой, наслаждалась общением с Ликой, посиделками с Полиной.
— Ну, Наташка, сегодня последние наброски и все, — Полина наливала чай. —Только не знаю… лучше бы обнаженной. Если ты не против, конечно.
— Пф! Без проблем, — Натка разделась, села на диван и взяла чашку.
— Ух ты! — Полина восхищенно округлила глаза.
— Что?
— Ну, то что ты красавица неимоверная — это, конечно, факт! Просто нимфа! Такая хрупкая, тоненькая.
— Да перестань! — отмахнулась Натка. — Ноги тонкие, грудь только слегка обозначена.
— Не-е-ет! Ты красавица! Но даже не в этом дело!
— А в чем?
— Ты голая абсолютно не стесняешься! Так естественно все. Даже не смущаешь. Это как?
— А нас учили этому, — Натка улыбнулась.
— Обалдеть! Слушай, я вот все смотрю на тебя, общаюсь. Ты же просто ангел — и внешне, и душой. Почему одна-то до сих пор?
— А ты?
— Ну, я! Меня далеко не каждый вытерпит. Мне, Наташка, слабые, не нужны. А сильных… как-то маловато их.
— Ну вот и мне. Мне мужчина нужен, чтобы я наконец, могла слабой быть. А другого мне не надо.
— Понимаю. Ты знаешь, только не обижайся, но ты мне инопланетянку напоминаешь. Как будто ты прибыла из совсем другого мира и сейчас пытаешься понять, как живут люди.
— А это так и есть, — Натка вздохнула. — Мы и так… из другого мира. И мы действительно пытаемся понять, как надо жить среди людей. А насчет ангела, погорячилась ты. Я же, Полина, людей убивала. И не одного. Много. Так что, какой из меня ангел? Валькирия… Валькирия я, Полина.
***
— А вы мне тут не мычите, Коленька, не мычите! — Натка стояла над дизайнером, скорчившимся за монитором, размахивая, как флагом, листком с распечаткой. — Как так, Николай! — восклицала она, заставляя вздрагивать остальных дизайнеров, сидящих в большом кабинете. — Как так, у вас же два! Подчеркиваю! ДВА высших образования! И почему, черт же вас подери, ни одно из этих ваших образований не проснулось, когда вы написали вот это?
Листок опустился на клавиатуру перед дизайнером. Синими буквами по пестрому фону наискосок шла надпись: «ПрофессиАнальный подход к вашему досугу».
Дизайнер горестно вздохнул.
— Поясни мне, Коля-Николаша, что это? Как это? Что за ана@ый подход? То есть как все в России, через ан@с? Или тут намек, на интим?
— Наталья Викторовна…
— Что Наталья Викторовна? Если бы не Наталья Викторовна, ЭТО завтра бы висело на щитах три на шесть метров, по всему городу! И ан@с твой, Коленька, от этого точно не стал бы здоровее! Уж прости меня за грубость. Касается всех! — Натка обвела глазами дизайнеров. — Еще раз увижу ана@ные забавы, накажу! Страшно накажу! Ана@но накажу!
Кто-то хихикнул.
Натка повернулась в сторону смешка.
— Ирина, тебе весело? — осведомилась она елейным голосом. — Судя по жизнерадостности, ты сегодня, наконец-то порадуешь меня макетами каталога?
— Наталья Викторовна, я доделываю уже, – Ирина, молоденькая полненькая невзрачная девушка в кричащих одеждах, испуганно посмотрела на Натку.
— Через час жду. И кстати, дресс-код никто не отменял. Я бы могла списать пестроту твоего наряда на дальтонизм, если бы не знала, что дизайнеры дальтониками не бывают. Черный низ, белый верх, с завтрашнего дня.
— Хорошо, — тихо сказала Ирина, выразительно стрельнув глазами по Наткиному наряду ярко-красному вязанному мини-платью и красным высоким сапогам.
— На меня смотреть не надо. Поговорка есть, если кто не знает — старшим, ну, там про ан@с дальше и заглядывание в оный… Впрочем, по этому вопросу у нас Николай спец.
И цокая каблучками, Натка ушла в свой кабинет, услышав за спиной групповой вздох облегчения.
Натка очень любила свою работу. За неполный год она навела порядок в отделе дизайна, набрала хороших дизайнеров и руководила ими железной рукой. Несмотря на суровость, подчиненные ее обожали за справедливость и индивидуальный подход, умение слушать и просто за отсутствие в ней стервозности.
Дресс-код для Натки был отменен специальным приказом. Генеральный директор долго и упорно пытался обязать ее одеваться в черно-белое, но его попытки разбивались о Наткины наряды, как воды океана о гранитный утес.
— Наташа, ты же должна пример показывать, — уговаривал он ее в стотысячный раз. — Так сказать, личным примером!
— Нет. Не должна. Требовать, да. А вот сама, наоборот, должна выглядеть ярко и красиво, как креативное лицо компании! Олицетворять собой, так сказать, креативность мышления!
— Все, Наташ, сдаюсь! — Генеральный поднял руки вверх. — Приказ напиши мне, я подпишу.
Натка, пребывая в хорошем настроении, решила невинно пошутить и набила текст приказа: «Сим указом высочайше дозволяю сударыне Соловей Наталье свет Викторовне, партикулярного платья не соблюдать, а носить наряды любые. Юбки дозволяю носить непотребной длины и перси от взоров мужей не прятать. Владыка и самодержец всея Компании, имярек».
Каково же было изумление Натки (и всех сотрудников, кстати, тоже), когда она увидела на доске приказов этот «документ», заверенный печатью, с залихватской росписью Генерального. Тот, видимо, подмахнул, не читая.
Натка открыла электронную почту и увидела письмо от Полины.
«Наташка! Я доделала куклу. Передам ее с одним своим старым знакомым. Он сейчас в Питере. Зовут его Вадим Острогов, персонаж занятный, присмотрись. Я дам ему твой телефон. Приезжай скорее в гости!»
Натка радостно улыбнулась.
Она порылась в сумке, достала упаковку цитрамона, запила две таблетки водой. В последнее время у нее часто стала болеть голова, но внимания она особого не обращала на это, ссылаясь на нервную работу.
— Нет, надо все-таки в больничку мне сходить, – подумала она, энергично растирая виски.
Продолжение ЗДЕСЬ
Анонсы Telegram // Анонсы в Вайбере подпишитесь и не пропустите новые истории
Спасибо за прочтение. Лайк, подписка и комментарий❣️❣️❣️
Книга написана в соавторстве с Дмитрием Пейпоненом. Каноничный текст на сайте Проза.ру
НАВИГАЦИЯ по роману "Взрослая в пятнадцать" ЗДЕСЬ (ссылки на все опубликованные главы)