Развитие человечества неразрывно связано с новыми технологиями. Будь то добыча огня, изобретение колеса или появление персонального компьютера. Возникновение новой технологии всегда вело к изменениям в обществе, внося серьезные коррективы в некогда устоявшиеся отношения между людьми. Наглядный пример – появление автомобилей на двигателе внутреннего сгорания. Сначала эти транспортные средства выехали на дороги Европы, и только спустя несколько лет – в 1893 г. – во Франции появились первые в мире правила дорожного движения. Причем остальные страны не спешили использовать передовой опыт: в России подобные правила были приняты лишь через три года после Франции.
Последовательность законодательной цепочки чаще всего остается неизменной: новые технологии – общественные отношения – правовое регулирование. Ни одно министерство, ни один мегарегулятор не в состоянии регламентировать то, чего еще нет. Предмет регулирования появляется не с изобретением чего-то нового, а с началом его использования. Кто бы мог подумать в 1970-е гг., что персональный компьютер – это не просто пишущая машинка с дисплеем? Любой закон, предложенный одновременно с выпуском первого персонального компьютера, читался бы сейчас так же, как большинство восторженных научно-фантастических рассказов из той же эпохи. Более того, регулирование по аналогии тоже может быть опасным. Ведь управление электросамокатами, несмотря на то что в их конструкции используется колесо, не может подчиняться тем же правилам, что и управление автомобилем.
Осознавая все это, мы и подходим к целому блоку вопросов: зачем и как регулировать системы искусственного интеллекта (ИИ)? При этом так и хочется ехидно спросить: а ИИ существует, а его создание вообще возможно, а не будем ли мы иметь дело всего лишь с изощренными алгоритмами, имитирующими сознание?
Торопливое законотворчество не ведет ни к чему хорошему, в равной степени как и запоздалое регулирование. Вспомним историю с BigTech: все те сферы новой экономики, которыми занимаются Google, Apple, Facebook, Amazon и их многочисленные аналоги, долгое время оставались вне интереса регулирующих органов. В результате каждая из перечисленных компаний утвердила свои собственные правила игры, которые были навязаны не только потребителям из разных стран, но и самим государствам. Вот так лень и нежелание разобраться в сути возникающих отношений и привели к диктатуре частных интересов глобальных корпораций над публичными интересами общества и государства. По иронии судьбы это произошло даже в США – стране, где ключевые игроки BigTech были созданы и ведут свою основную деятельность.
Все эти обстоятельства, а также стратегическое значение систем ИИ для мировых экономик привели к попыткам различных стран урегулировать ИИ. Не отстает в этом и Россия. Можно выделить несколько ключевых подходов, используемых отечественными регулирующими органами.
Во-первых, временное отключение некоторых заранее определенных правовых норм, чтобы сделать возможным внедрение цифровых инноваций, в том числе ИИ, в той или иной сфере. В частности, это проявилось в федеральном законе «Об экспериментальных правовых режимах в сфере цифровых инноваций». Данный нормативный акт позволяет поэкспериментировать с правом и посмотреть, может ли специальное регулирование стать в будущем общим регулированием.
Второй подход предполагает создание регулирующих актов soft law, исполнение которых не обеспечивается силой государственного принуждения, – иначе говоря, эти акты могут быть обязательными для исполнения только с моральной и репутационной точек зрения. По сути, первым soft law в сфере ИИ были три закона робототехники Айзека Азимова, впервые опубликованные в научно-фантастическом рассказе «Хоровод» в 1942 г. Несмотря на то что они были названы законами, очевидно, что юридически положения Азимова не имели силу закона, обязательного для исполнения.
Что касается регулирования soft law в России, к нему следует отнести Национальную стратегию развития искусственного интеллекта до 2030 г. в РФ и Концепцию развития регулирования отношений в сфере технологий искусственного интеллекта и робототехники на период до 2024 г. За нарушение положений данных документов юридическая ответственность не предусмотрена. Вместе с тем их невозможно игнорировать, поскольку с большой вероятностью эти документы как раз и станут основой российского полноценного правового регулирования ИИ. Кстати, в Европейском союзе Европейская комиссия тоже ограничивается пока принятием документов soft law по регулированию ИИ. В 2018 г. она опубликовала сначала стратегическое руководство по ИИ, а затем координационный план действий по ИИ.
Третий подход устанавливает полноценное правовое регулирование ИИ, т. е. создание норм, при нарушении которых наступает юридическая ответственность.
В целях реализации федерального проекта «Искусственный интеллект» была утверждена перспективная программа стандартизации по приоритетному направлению «Искусственный интеллект» на период 2021–2024 гг. В течение четырех лет будет разработано более 100 стандартов, которые станут регламентировать безопасность систем ИИ не только для людей, но и для окружающей среды. Стандартизация коснется внедрения ИИ в различных областях человеческой деятельности, таких как транспорт, медицина, образование, строительство и ряде других. Таким образом, в России полноценное правовое регулирование будет начато не с принятия федерального законодательства, а с разработки стандартов в сфере ИИ. Иными словами, речь идет об установлении в России пока нормативно-технического, а не нормативно-правового регулирования ИИ.
Будут ли указанные подходы к регулированию эффективными? Стоит ли концентрироваться на одном из них или искать баланс между всеми тремя? Да и как найти баланс, чтобы именно регулировать, а не запрещать перспективные разработки в сфере ИИ? Все это дополнительные вопросы, на которые только предстоит дать ответ. Но ключевой вопрос: кто именно будет отвечать? Очевидно, что для успеха регулирования требуется глубокое погружение в существо процессов, протекающих в новой сфере высоких технологий. Стоит ли вновь надеяться на мудрого мифического регулятора, который во всем разберется и расставит правильные приоритеты? Пример с BigTech наглядно говорит об ином.
Очевидно, куда важнее выстроить систему, когда в процессе подготовки нового регулирования учитываются мнения не только представителей государственных органов, но и тех, кто занимается разработкой и внедрением новых сложных систем, их потенциальных потребителей, представителей юридического сообщества. Ну и писателей-фантастов тоже забывать нельзя, ведь именно им иногда удается формулировать законы, со временем становящиеся все более актуальными. Такое бывает.
Александр Молотников, доцент кафедры предпринимательского права юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, председатель правления Русско-китайского юридического общества
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции
Подписывайтесь на канал «Ведомости»
