На следующий день Машка пришли с Ликой снова. Они пришли уже без Ренаты (в гостинице отсыпается — пояснила Машка), но притащили пластмассовую елку в коробке, которую тут же стали собирать, полные пакеты с закуской и напитками.
Натка сидела за стеклянной перегородкой и наблюдала, как маленький столик был сервирован, елочка встала на табуретке, и многочисленные свечки наполнили комнату золотистым сиянием.
— Ну, девки! — восхищенно сказала она.
— А у тебя, что на праздничном столе? — спросила Машка, критически оглядывая Наткин столик.
— У меня диета, — улыбнулась Натка. — Апельсины, сок и рис с паровой рыбой.
— Шикарно! — закатила глаза Лика. — Пища богов!
— Богинь! — поправила Машка.
Потом они составили столики вместе по разные стороны стекла, чтобы получился один стол. Машка быстро налила себе и Лике. Натка налила сок.
— Думаю, не будет возражений, если я выступлю с небольшой речью? — Машка встала.
— Да хоть и были, ты разве послушаешь? — Натка махнула рукой. — Давай жги! До Нового года еще часа полтора, если сильно тянуть не будешь, может, и уложишься.
— Заразы вы злобствующие! — задумчиво сказала Машка. — Но я вас люблю.
— Давай уже! — Лика толкнула Машку. — Начинай!
— Я знаете, о чем думаю часто, — начала Машка, сделавшись сразу серьезной. — Мы с вами через столько прошли вместе. Столько всего с нами было. Я подумала, что мы так хотели жить обычной жизнью обычных людей. А мы ведь не сможем. И знаете что? И не надо! Вот все мы пробовали это и что? Я думаю, надо просто жить и все. Всем вместе!
— Машка, ты в каком это смысле? — хихикнула Лика.
— В общечеловеческом! — торжественно объявила Машка. — В том, каком ты подумала, развратница, ты меня не интересуешь! Так вот, я тут путано все так начала, а мысль-то простая, как автомат Калашникова, на самом деле. Девки! Давайте выпьем за то, что мы такие, какие есть. И слава богу, что мы не стали другими. Мне так, кажется! Не смогли бы мы по нормальному, я точно знаю.
— Ой, Машка, лукавишь! — погрозила пальчиком Натка. — Но тост мне твой понравился. За нас, девки!
Они чокнулись через стекло, выпили.
— У меня тост! — тут же сказала Натка, наливая себе сок.
— Хорошо ей тосты, как из пулемета, поднимать! — ворчливо сказала Машка, наливая виски в бокалы. — Соком-то почему не частить?
— Давай, Кузнечик! — Лика взяла бокал.
— Девочки мои! — начала Натка. — Если уж заговорили про это. Я вот, знаете, когда мы пластику делали, шрамы, помните, убирали? Я тогда подумала — вот было бы здорово, чтобы и в душе также — взять и все убрать. А сейчас понимаю, что нет, нельзя. Потому что это наша жизнь. Это часть нас. И самое дорогое в этом, что все это всегда было у нас на троих. И пусть оно так всегда и остается! Я хочу выпить за вас, мои верные сестры. За то, что мы вместе. За то, что у нас было. И за то, что у нас будет!
— Вот! — восхищенно сказала Лика, толкнув Машку локтем. — Учись, Красная, как тосты надо говорить! Совсем в своих Германиях разучилась! Ну, ничего, мы быстро из тебя европейскую дурь выбьем!
Они весело проводили Старый год, еще Веселее Встретили Новый. Сидели всю ночь.
Уже под утро в комнату вошел профессор, укоризненно втянув носом пропитанный сигаретным дымом воздух.
— Таак, девушки, закрываем посиделки! — сказал он.
— С Новым годом! — ответила ему на это Машка. — Сядьте с нами, доктор!
— Нет, спасибо. У меня еще работа. А вам пора. Наташе спать надо уже.
— Профессор! — Машка встала. — А мы не уйдем никуда!
— То есть как?
— Вот так! Сядем здесь. Нет, сядем в пустой палате и будем ждать, когда Натка поправится!
— Боюсь что…
— А вы не бойтесь, профессор! Мы смирные! Но отсюда никуда не уйдем!
— Мария! Вы сейчас немного навеселе. Поэтому говорите невозможные вещи совершенно. Я не могу вам позволить здесь оставаться — это же клиника, а не дом отдыха. И не ресторан.
— Профессор! Невозможно — это жареный лёд. Или сухая вода. А все остальное, если постараться, возможно. Поэтому я прошу вас постараться и сделать это возможным.
— Подполковник Красная! — вдруг грозно сказал профессор. — Приказываю прекратить террор в моей клинике!
Машка тут же вскочила, вытянулась по стойке «смирно», щелкнула каблучками.
— Яволь, майн Генерал! — крикнула она звонко. — А все-таки?
— Нет, это, видимо, как лесной пожар! — смеясь, воскликнул он. — Проще убежать, чем потушить!
— Именно так, доктор! — подтвердила Натка из-за стекла. — Машку только ракетой «земля — Машка» остановить можно… И то, сомневаюсь!
— Наташа, немедленно в палату! — доктор улыбнулся — Спать! А с подругами твоими, я что-нибудь придумаю. Правда, только после операции. Сейчас, категорически прошу, все-таки, покинуть помещение! Девочки, езжайте спать.
— Какое спать! — встрепенулась Лика. — Машка! У нас встреча с Рыцарем через четыре часа!
— Точно! Все, профессор, мы уходим. Ретируемся. Мы хорошие и послушные! Мурашки, мы очень скоро придем!
Они с Ликой подошли к стеклу и звонко расцеловались через прозрачную преграду.
Натка помахала им рукой и ушла в палату.
Пожилой профессор молча смотрел, как быстро собрались Лика с Машкой, с улыбкой принял от них поцелуи в щеки.
Закрыв за ними дверь, он устало опустился на стул.
Ему очень нравились эти девчонки. Хотя какие же девчонки… Георгиевские кавалеры. Старшие офицеры. Герои. Воины. Но так не вязалось это с их открытыми, чистыми, почти детскими глазами.
— Невероятные девочки, — прошептал он и пошел в палату к Наташе.
Вадим хлопал ладонью по столику, пытаясь нащупать орущий телефон. Глаза не открывались.
— Да кто ж в такую рань звонит? — прорычал он и нечеловеческим усилием сел в постели. Телефон сразу нашелся.
— Алё! — рявкнул он в трубку, увидев на экранчике надпись «номер не определен». — Какого черта, первого января звоним в такую рань? Новый год, между прочим! Нормальные люди с похмелья болеют!
— А мы ненормальные люди, — звонкий девичий голос в трубке был вызывающе-бодрым и веселым. — Это Рыцарь?
— Это его останки после вчерашнего!
— С Новым годом, останки Рыцаря!
— И вас… Тебя… Тоже.
— Это Маша, подруга Наташи! Она сказала, что ты будешь рад нам помочь. Нет?
— Маша… — Вадим потряс головой, пытаясь определить степень своей неадекватности после новогодней ночи. — Хорошо, Маша, с радостью. Только мне время нужно. Я немного должен себя собрать в единый конгломерат тела и духа.
— Конгломерат! — восхищенно протянула Машка. — Если такие слова говоришь, и не путаешься, значит, надежда есть!
— Надежда всегда есть. Кстати, о еде. Предлагаю позавтракать где-нибудь. Только мы сейчас вряд ли найдем что-то. Первое января. Все закрыто. Только если в торговом центре кафешка.
— Пойдет. Мы тут недалеко от такого, как раз. В центре. Тут еще улица пешеходная. Ну, типа ваш Арбат. Планируем кое-какие покупки. Так что час у тебя есть на конглдомерирование… Можно так говорить?
— Ну, сказала если и гром с неба не ударил, значит, можно. Только телефон свой скинь мне, а то я не могу звонить на неопределенный номер.
— Хорошо, скину сейчас. Так мы тебя ждем?
— Через час. Ждите.
Вадим отключился, вскочил с постели и ринулся в душ.
Через час он сидел за столиком в кафе. Пустующий торговый центр источал яркость витрин впустую. Полусонные, помятые продавщицы изумленно смотрели на одинокого покупателя, явно не желая, чтобы он зашел именно в их отдел. Работать первого января не хотелось никому, поэтому работники торговли считали, что сам факт выхода на работу является уже сам по себе немыслимым подвигом, достойным упоминания в былинах и летописях.
Официантка тоже была не очень рада Вадиму. Лениво жуя мятную жвачку, она мутными глазами смотрела, как Вадим читает меню.
Жвачка, очевидно, была нужна для маскировки перегарного амбре, но с задачей не справлялась, а, наоборот, усиливала эффект. Вадим поморщился.
— Кофе. Нет, два кофе покрепче, стакан воды со льдом, бифштекс.
— Нет бифштексов! — озлобленно сказала официантка, закатив глаза к потолку.
— Тогда Стейк из семги.
— Тоже нет! — официантка в упор посмотрела на Вадима, явно намекая, что тому уже пора.
— Тогда что есть?
— Есть солянка. Есть борщ. Есть гуляш. С макаронами.
— Боже, какая проза. И это все, как я понимаю, прошлогоднее?
— Вчерашнее, — официантка неспособна была шутить, прямо стоять на ногах и говорить одновременно.
— Хорошо, давайте борщ и гуляш. С макаронами.
— И кофе?
— И кофе.
Официантка ушла, отстукивая каблучками ломанный ритм и вернулась очень скоро — со стаканом воды и двумя чашками кофе на подносе.
— Остальное подождать придется, — с ненавистью сказала она.
Но Вадим ее не слышал. Он оцепенел. Оцепенел от картины, которая казалась сюрреальным видением.
По пустому пространству перед кафе, широко, размашисто шагая, шли две девушки. Они шли в ногу и стук каблучков отдавался эхом в огромных пространствах пустого Центра.
Они были невероятно красивыми.
Одна, словно солнечный зайчик, с длинными золотистыми волосами, в короткой ярко-желтой курточке с белой меховой опушкой, в черной мини-юбке и черных сапожках до колен.
Вторая, с красными, как огонь, волосами, в красной короткой шубке и красных высоченных сапогах.
Девушки улыбались. Их движения и шаги были плавными, словно танцующими. При виде этих красавиц Вадим вдруг почувствовал себя неуклюжим и каким-то затертым.
— Вот ведь, — угрюмо подумал он. — К кому-то эти красавицы идут ведь.
Но красавицы направились прямиком к нему и уже через полминуты уселись за его столик.
— Привет! — сказала красноволосая.
Блондинка небрежным, но властным жестом подзывала уже официантку.
— Маша? — спросил Вадим.
Красноволосая улыбнулась, сверкнув огромными изумрудными глазами.
— Маша, — тряхнула волосами она. — А это дивное создание — Лика.
— Ты Рыцарь? — спросила Лика.
— Я Вадим. Но, видимо, никому это уже неинтересно. Кстати, у них только борщ и макароны. Прошлогодние, которые они считают вчерашними.
— Разберемся, — сказала Машка, вытаскивая из сумочки сигариллу и закуривая.
Подошла угрюмая официантка.
— Девушка! — начала Машка, бегая глазами по меню. — Нам Джек Дэниелс три по двести, нарезку мясную, сыр, лимон ломтиками и сок ананасовый в кувшине, со льдом. И три стакана.
Машка говорила отрывисто, тоном, не допускающим возражений.
Официантка помялась.
— Нарезки нет, — сказала она и отвела глаза.
— Как нет? — Машка выпустила длинную струю дыма. — Надо нарезать. Нож есть на кухне?
Официантка, ошалевшая от такой наглости, сдвинула брови, придав грозный вид своему симпатичному, но мятому лицу.
— Допустим, — сказала она.
— Ну так возьмите его и нарежьте мясные деликатесы ломтиками, потом туда же помидорчик, огурчик, петрушечку. Что там еще, Лика?
— Лист салата сначала положить надо, — авторитетно сказала Лика.
— Вот, все это на лист салата. Бальзамическим уксусом взбрызнуть и принести. Девушка, я что, учить вас должна? Или, может, Лика сама пойдет и все вам нарежет?
Официантке очень не понравилась фраза «Все вам нарежет». Очень. И девицы ей не понравились. И тон, которым говорила эта красноволосая, не понравился тоже. Но она почему-то решила, что лучше не спорить. Остатки трезвого подсознания шепнули ей, что лучше пойти и сделать так, как сказали.
— И мяса побольше! — добавила Лика.
— Одну минуточку, — кивнула официантка и спешно удалилась.
— Нехило, — одобрительно сказал Вадим.
— Ну, когда надо, можем и не хило, — Машка улыбнулась. — Ну, за знакомство сейчас?
— Не повредит.
— Вот и нам тоже. Тебе от Наташи привет!
— Спасибо. Ей тоже.
— Ой, он смущается! — радостно сказала Лика.
Вадим улыбнулся.
— У вас же дело ко мне какое-то?
— Ну, я думала, сначала поболтаем. Но раз уж ты сам начал. В общем, дело такое. Нужна квартира. Большая.
— Насколько большая?
— Чем больше, тем лучше. И в хорошем доме.
— Это дорого. Бюджет есть?
— О, вот это мужчина! — восхитилась Лика, принимая у официантки тарелки и приборы.
— Бюджет, — Машка что-то прикидывала в уме. — Бюджет есть. И скоро еще будет. В принципе, ценой меня напугать, думаю, будет трудно.
— Ну, это меняет дело. Есть у меня, заказчик один. Живет в самом престижном доме в городе. Квартиры там — мечта. У него се… нет, не сегодня, бесполезно сегодня. Завтра узнаю. А вот теперь, — Вадим улыбнулся и обвел девчонок глазами, — можно и за знакомство!
Они просидели в кафе часа два, быстро найдя много тем для разговоров. Вадим, как зачарованный, смотрел на этих девчонок. Нет, не красота их так притягивала его. Они были другими. Совсем не похожими на остальных. Настоящими. Искренними. Они были похожи на инопланетянок. На инопланетянок, которые пытаются быть людьми.
— Марья! — вдруг спросил Вадим. — Кстати, можно, я тебя Марья буду звать?
— О! — Машка восхищенно закатила глаза. — Вот это мужчина! Сразу разглядел мою сущность и нашел подходящее имя!
— Муха твоя сущность! — категорично заявила Лика.
— Нет, Лика, она Марья, — наставительно сказал Вадим. — Красна Марья. Однозначно.
— Ух! — восхищенно вздохнули девчонки.
— Так вот, Марья, — продолжил Вадим. — А почему вы так стремитесь стать нормальными, как вы выражаетесь?
— Ну, как? — Машка от удивления вытаращила глаза. — Чтобы быть, как все. Жить, как все, нормальной жизнью!
— Зачем? С какой целью?
Машка растерялась. Она не знала ответа на этот вопрос. Судя по молчанию, Лика тоже.
— Ты смотри, — Вадим закурил, — вы же просто уникальные! Ты уж мне поверь, я людей много видел. Но таких, как вы, ни разу. И зачем вам менять свою уникальность на шаблоны этого мира поедателей гамбургеров и телевизионной жвачки?
— Так ведь… Необычным не очень уютно.
— Ой, да брось ты! Надо просто научиться с этим жить. И самое главное, понять, что вы — это качественно новые люди, вот и все. И толпа — для вас не указ! Блин, Марья, Лика, да вы только подумайте — вот познакомился я с вами — и мне стало завидно. И любой, кто с вами общается — завидует. А зависть — это ложный мотиватор, понимаете? И если человек не совсем пропащий — он постарается стать хоть чуть-чуть похожим на вас. Так что давайте-ка не выдумывайте, бросайте эту фигню с нормальной жизнью и живите, как вам нравится.
— Ну, мы уже так и решили. А что, мы действительно такие, хорошие?
— Не то слово! Как эксперт по хорошим людям, ответственно заявляю — вы очень хорошие, если использовать вашу детскую терминологию.
— Обалдеть, — восхищенно выдохнула Лика. — Вот, Машка! За пять минут человек все объяснил!
— Да потому что он сам не совсем обычный, мягко говоря, — ответила Машка. — Правда ведь, Рыцарь?
— Ну, не без этого, — ответил Вадим. — Вот что, девчонки, давайте, на посошок — и погуляем, пойдем. Город вам покажу. А завтра квартирой вашей займусь.
— Ну, как он? — спросила Натка, прильнув к стеклу.
— Мурашки! — Машка восхищенно вытаращила глаза. — Не мужик — мечта!
— Мужчина, — поправила Лика.
— Не красавец, конечно, но и не чудовище. Но сильный, сразу чувствуется. И не выпендрежник. Не тупой качок. Не хамло. Сильный и добрый. — Машка мечтательно закатила глаза — И на своей волне.
— Это на какой?
— На нашей, Мурашки, на нашей волне. Так что не думай, смело влюбляйся, поправляйся и будем тебя замуж выдавать!
— Ой, Машка, ну тебя! Сразу замуж, что ли?
— И не Машка, а Марья, между прочим! А чего тянуть-то?! Решили — надо делать!
— Марья, — улыбнулась Натка. — А что, тебе идет!
— Ей, как подлецу, все к лицу! — вставила Лика. — Никакая она не Марья. Машка-Муха она. Шостя. Трындафилова, в общем!
— Ой, блондинке завидно, что мне вот дали имя хорошее, а ей, нет! И злобствует, зараза такая!
— Пф! Подумаешь, Марья! Красна Марья, тоже мне!
— В общем, Мурашки, сегодня он обещал кому-то позвонить, что-то узнать, так что спокойно выздоравливай себе, а мы квартирой займемся.
— Девки, даже не верится, что вместе жить будем! — Натка улыбнулась. — Скорей бы!
— Все будет как надо! — убежденно тряхнула волосами Машка. — Ты, главное, выздоравливай поскорей!
—Так сколько, вы сказали, квадратов? — деловито осведомилось Машка, задрав голову к потолку.
— Четыреста сорок, — слащавый, жеманный, тщедушный «начальник отдела продаж» устало вздохнул. Он показывал эту квартиру уже сорок минут и, по его глубокому убеждению, здесь не на что было смотреть.
— А вот нервничать не надо, — наставительно сказала Лика. — Мы, между прочим, не пирожок с повидлом покупаем. Так что, молодой человек, без нервов давайте, — Лика говорила с улыбкой, но глаза сверкнули сталью.
Квартира была шикарная. Двухуровневая. Второй уровень не доходил до огромного, во всю стену, окна. Правильней было бы назвать его просто стеклянной стеной. Квартира была пустая, в ней никто еще не жил, но уже с черновой отделкой стен, с дорогим ламинатом на полу, цвета выбеленного дуба, с ровными, белоснежными потолками. Перегородок не было, их покупатель возводил по своему усмотрению. В нескольких местах аккуратно торчали патрубки водопровода, канализации.
— Марья! — позвал Вадим.
Машка быстро подошла к нему.
— Смотри, — начал говорить он ей. — Все можно сделать очень хорошо. Здесь, большая гостиная, на оба уровня сразу. На втором этаже — спальни. Со стеклянными стенами, чтоб свет проходил. С балконом, чтобы над гостиной. На первом этаже, еще три комнаты. То есть, получаем три изолированные двухэтажные квартиры с общим балконом и огромным холлом-гостиной.
Машка внимательно слушала, склонив голову на бок, следя за жестами Вадима.
— Здесь, общая большая кухня. Полноценная. Здесь можно сделать камин — чтобы по вечерам втроем сидеть. Я заметил, здесь вытяжка каминная есть. А там, сауна, как ты хотела.
— С джакузи?
— Ну, тут не только джакузи можно уместить, можно большую ванну — два на два метра даже. Маленький бассейн.
Машка прищурилась.
— А что, мне нравится!
— А на террасе, — Вадим указал на стеклянную стену, за которой была видна большая терраса с блестящими перилами, — можно запросто поставить шезлонги, устроить зелень и столик для посиделок на свежем воздухе.
— Да! Мне нравится! Лика?
— Да шикарно будет! — Лика обвела глазами квартиру. — Шикарно! Только, Рыцарь, а ты сможешь все это нам нарисовать?
— Проект сделать! — уточнила Машка. — Планы мы возьмем.
— Проект, — Вадим задумался. — В принципе, смогу. Сколько времени у меня есть? Хотя я не понял — вы что, берете ее?
— Ну а что? — Машка тряхнула волосами — Конечно, берем! Дом шикарный. Центр. И места, хоть на танках гоняйся!
— Простите, — раздраженно подал голос менеджер. — Вообще-то…
— Вообще-то, — веско сказала Машка, — это твоя работа, мальчик! Мы думаем, не видишь? Сколько стоит это чудо, скажи мне?
Менеджер криво улыбнулся и назвал сумму.
Вадим присвистнул. Лика ошалело выкатила глаза. И только на лице Машки не дрогнул ни один мускул, только бровь слегка вздернулась кверху.
— Конечно, на эти деньги можно купить десять квартир попроще, — кисло улыбаясь, сказал «мальчик». — Но мы продаем не только площадь…
— А что еще? Пещеру Синдбада? Кущи Семирамиды? — Вадим закурил.
— Мы продаем сервис. Резиденты нашего клубного дома могут годами не выходить на улицу — им будут приносить продукты, мыть машину, обслуживать ее, прибирать в квартире, стирать, готовить, если нужно, в его распоряжении.
— Я поняла. Хватит, — Машка закурила сигариллу, уже хозяйским взглядом обвела квартиру. — Я беру.
Менеджер облизнул губы языком.
— Вы… Вы услышали стоимость? — аккуратно спросил он.
Машка резко, всем телом, повернулась к нему и улыбнулась.
— Милый мой, — начала она. — Ты думаешь, я глухая? Конечно, я услышала. А если у тебя проблемы со слухом или с пониманием, то повторю — персонально для тебя. Я! Ее! Беру! Ферштейн?
— Да, конечно… Тогда нам нужно пройти в офис, чтобы начать оформлять документы, — «мальчик» замялся. — Как будете платить? Рассрочка? По карте?
— Наличными, — небрежно бросила Машка. — И никаких рассрочек. Наличными и сразу. И давай договоримся — на бумажки я даю тебе три дня.
— Хорошо, — «мальчик» явно обалдел от желания оплатить наличными.
— Нехило, — протянул Вадим.
— Значит, так, — Машка тряхнула волосами. — Лика, завтра с утра в банк едем, за деньгами. Потом сюда.
— Может, с вами поехать? — сказал Вадим. — Деньги-то… Немаленькие… Мало ли…
— Он такой милый! — восхищенно сказала Лика. — Да не переживай за нас, Рыцарь! Если кто нападет — это за него переживать надо будет. Справимся мы с Марьей Красной. Не переживай.
— Но это мужик! — убежденно сказала Машка. — Повезло, все-таки, Натке. Давай, мы с деньгами сами разберемся, а ты план начинай делать. У тебя дня три, не больше. Надо все быстро сделать.
— Ох, и шустрая ты, Марья! — сказал Вадим. — Ладно, договорились. Но как закончите — позвоните обязательно!
— Непременно! — торжественно сказала Машка. — Ну, где этот, вьюноша прозрачного облика…
…Полина, хорошая моя… Через час за мной приедет каталка… Я очень боюсь. Я думала, что я готова к операции. А оказывается, я очень боюсь… Очень… Побудь со мной, пока за мной не приехали.
— Наташа, девочка моя! Не бойся, прошу тебя. Я с тобой. Ты, главное, верь, что все будет хорошо. Я с тобой. Не бойся.
— Полина. Так много хочется сказать тебе, но боюсь, не успею. Просто… Если вдруг что-то пойдет не так, помни, что я очень благодарна судьбе за то, что встретила тебя. И передай Рыцарю, что он необыкновенный. И ты. Спасибо вам.
— Наташа, не надо! Я точно знаю, что все будет хорошо. И сама скажешь все и мне и Рыцарю, когда к тебе начнут пускать и мы приедем к тебе. Держись, девочка моя. Осталось совсем немножко.
— Полина. Я слышу, как катят каталку по коридору. Мне пора. Я очень боюсь, боюсь так, что хочется стать маленькой и незаметной, забиться в угол. Я люблю тебя. До встречи. Я пошла…
— Ну, девочки, — устало сказал профессор, присаживаясь на скамейку в курилке и с наслаждением затягиваясь папиросой. — Операция прошла очень хорошо.
— Мамочки, — выдохнула Машка.
— Никаких мне тут мамочек! — строго насупился доктор. — Все хорошо! Все даже лучше, чем хорошо!
— А к ней можно? — робко спросила Лика.
— Экие вы, красавицы, быстрые! Конечно, нельзя. Дня через три-четыре, посмотрим. Но я тут подумал, девать вас все равно куда-то надо, вы и так тут целыми днями торчите. В общем, выделю я вам палату, рядом с Наташиной. Маленькая, но думаю, поместитесь.
— Ой! — пискнула Машка и тут же звонко поцеловала профессора. — Даже не знаю, как вас благодарить!
— Не надо меня благодарить, — профессор довольно улыбнулся. — В общем, завтра с утра приезжайте, заселяйтесь. Только давайте договоримся — что вы все-таки, будете помнить, что это клиника. Уж совсем тут… На головах не ходите…
— Обещаем, профессор! — Машка сверкала глазами. — А скажите, Наташа… Она как себя чувствует сейчас?
— Она под наркозом еще. Операция, все-таки, на мозг была. Это же травма. Так что сейчас дня два-три она поспит. Потом будем смотреть. Но все прошло очень хорошо. И организм у нее крепкий. И желание выздороветь — огромное. Так что, думаю, все будет хорошо!
— Профессор, — Машка часто-часто заморгала, потом задрала голову и помотала ей. — Вы даже не представляете, что это за человек!
— Ошибаешься, Мария, — вздохнул профессор. — Очень хорошо представляю. И очень рад, что все закончилось хорошо. А сейчас извините, девочки, я уже не очень молодой. Устал. Шесть часов у операционного стола. Домой я поеду. Да и вы поезжайте. Завтра увидимся.
— Полина, здравствуй. Это опять Маша. Наташенька в тяжелом состоянии, кома. Мы живем теперь в больнице, с ней. Она спит и улыбается. Врачи говорят, что надо просто подождать дня три. Мы будем с ней. Она точно победит, Наша Девочка. Пиши нам.
Маша.
Продолжение ЗДЕСЬ
Анонсы Telegram // Анонсы в Вайбере подпишитесь и не пропустите новые истории
Спасибо за прочтение. Лайк, подписка и комментарий❣️❣️❣️
Книга написана в соавторстве с Дмитрием Пейпоненом. Каноничный текст на сайте Проза.ру
НАВИГАЦИЯ по роману "Взрослая в пятнадцать" ЗДЕСЬ (ссылки на все опубликованные главы)