Последнее время в Дзене я неожиданно для самой себя стала часто писать о тех, чьи имена крайне редко вспоминают.
И хоть эта площадка любит продвигать совсем другие статьи, пусть рассказанное будет данью памяти тем, кто родился в Петербурге, а закончил свои дни в Ленинграде.
Сегодняшняя моя героиня по последних дней была очень старомодной . Длиннополые поношенные платья, пальто и серая шляпа в 30-е годы привлекали недоуменные взгляды и вызывали смешки за спиной.
Мало кто узнавал в этой рано состарившейся женщине кумира юных петербурженок начала ХХ века.
Возможно вы и не слышали этого имени, друзья, но уверяю вас, у ваших бабушек под подушкой всегда были заветные «Записки институтки» или «Княжна Джаваха».
Любимые книжки немного пахли духами, а между страничками вместо закладки лежала засушенная роза...
Давайте вспомним наших дорогих бабушек и посмотрим какими были их кумиры.
Тем более, что судьба Лидии Чарской и ее книги напомнят вам такие страницы нашей истории, которые нельзя забывать.
Трогательные добрые книги о старых временах с множеством милых деталей...
Такие деликатные и пронзительно ностальгические, они написаны изящным языком настоящей петербурженки, одной из лучших выпускниц Павловского института 1893 года.
Лидия Воронова (Чарской она станет позже) в момент рождения уже стала сиротой, что и определило ее судьбу.
Мать девочки умерла при родах. Ее воспитанием занимались тетушки да няня. И конечно отец.
Военный инженер, дворянин Алексей Александрович Воронов был настолько любим дочерью, что второй его брак стал для нее потрясением.
Она несколько раз убегала из дому, и в конце концов не оставила родным выбора.
10-летнюю Лидию определили в Павловский женский институт.
Сейчас в этом здании на ул. Восстания 8 находится 209 гимназия.
А в дореволюционной России на месте нынешнего метро «Площадь Восстания» стояла Знаменская церковь, и от нее брала начало одноименная улица.
Так вот в самом ее начале в 1851 году открыли институт благородных девиц, где вместе с девочками из обедневших дворянских семей учились сироты и дочери низших военных чинов.
Девочки поступали в институт в возрасте 10 лет и через 7 лет институтского затворничества выходили в мир, неся с собой надежды и светлые идеалы, на которых воспитывались.
Чаще всего они разбивались о действительность.
В Павловском институте не было детей богатых дворян, поэтому воспитанниц приучали к труду и экономии на всем.
Жили институтки очень аскетично. В спальнях( дортуарах ) было довольно холодно.
Редко температура поднималась выше 16 градусов.
И только дыхание 40 маленьких воспитанниц и их душевное тепло по отношению друг к другу смягчало и согревало суровые условия воспитания.
Одежду девочки носили из грубого сукна.
Зеленые пальто и вязаные капоры с единственным украшением в виде красного банта, вызывали сочувствие окружающих, считавших, что это приютские дети.
Многие институтки вели дневники, доверяя бумаге боль разлуки с близкими и тяготы вынужденного затворничества.
Такой дневник вела и Лидия Воронова.
Отрадой девочек были праздники и школьные балы, которых они так ждали.
Местных воспитанниц отпускали на каникулы в семьи, и это было самым ожидаемым временем года.
Закончив институт, домой Лидия не вернулась. Она познакомилась с бравым офицером Борисом Чуриловым, ставшим вскоре ее мужем.
Однако их брак быстро распался, и Лидия осталась одна с младенцем на руках.
Она поступила на драматические курсы Императорского Актерского училища, и через три года впервые вышла на сцену Александринского театра, взяв псевдоним Чарская.
Ведь Лидия пришла на сцену очаровывать зрителей.
В этом театре она прослужила почти 25 лет, но к сожалению все ее роли были второстепенными и эпизодическими.
Жили они с сыном впроголодь, и Лидия решила начать подрабатывать переписчицей в издательстве.
В редакции ее попросили принести образцы почерка, и Чарская принесла свой институтский дневник.
Каково же было ее удивление, когда издатель предложил его напечатать с минимальными изменениями под названием "Записки институтки".
Успех был ошеломляющим!
В 1902 году имя Чарской быстро стало знаменитым, а Лидия, почувствовав насколько юным читательницам нравятся истории про барышень-институток, написала еще несколько подобных повестей.
Главные героини их были в основном сиротами и помещались в закрытые учебные заведения или чужие семьи.
Кроме того Лидия Чарская писала еще волшебные сказки для детей и стихи. В ее книгах было столько света, надежды и веры в идеалы добра, что читатели не могли не оценить этого.
К 1911 году Чарская была на третьем месте по читаемости после Н.Гоголя и А.Пушкина. С значительным отрывом в этом списке любимых писателей за ней следовали М. Твен и И. Тургенев.
В 1906 году Лидия с сыном Георгием смогла позволить себе переехать в роскошную квартиру одного из престижных доходных домов на наб. реки Фонтанки 85, принадлежавшего семейству Юсуповых.
Они жили на втором этаже с видом на Фонтанку в доме, оснащенным такими удобствами, о которых в начале прошлого века многие и не мечтали.
Лидия много работала, и появление каждой ее новой книги юношество встречало с восторгом!
Чарская несомненно смогла бы и дальше прекрасно обеспечивать себя и сына, но счастливая интересная творческая жизнь Лидии прервалась также внезапно, как и когда-то началась.
После революции ее книги не только запретили, но и изъяли из личных собраний и библиотек.
Тот быт и жизненный уклад, который они описывали, нужно было как можно скорее забыть!
Но можно заставить изменить свои идеалы взрослых, а детей практически невозможно.
На вопросы о любимых книгах пионеры простодушно отвечали, что на первом месте «Жизнь Ленина», а на втором... книги Чарской. Дальше в этом ряду было «Детство» Горького...
И все попытки искоренить Чарскую из детских умов заканчивались одинаково.
Исчезли ее добрые сказки и святочные рассказы, ушли в прошлое изящные институтки, но детская память сохранила их на всю оставшуюся жизнь.
Тогда идеологи советской власти пустили в бой «тяжелую артиллерию». Корней Чуковский написал разгромную статью о Чарской, обвиняя ее в пошлости и мещанстве!
Его авторитету поверили…
Правда через пару лет Корней Чуковский самолично выбил для Чарской писательскую пенсию.
Видимо стыдно было перед ней за малодушие.
Лидия Чарская жила в советские времена очень тяжело.
Порой ей не на что было купить еду. Но ее повзрослевшие читатели поддерживали любимую писательницу как могли.
Кто продуктами, кто помощью по дому. А она давала им почитать рукописи новых повестей.
Лидия все еще верила, что настанут лучшие времена. Жизнь научила ее ждать.
Из роскошной квартиры Юсуповского дома Чарская давно переехала в скромную квартирку с входом через кухню на черной лестнице дома по Разъезжей 7.
Она жила до самой смерти в квартире 11 на 4 этаже. В квартире практически ничего не было.
Ее сын Георгий погиб в Гражданскую войну, и Лидия осталась одинокой. В ее жизни было еще два брака, но все это скорее от одиночества и безысходности, чем по сердцу.
Она старомодно одевалась и говорила, была совершенно беззащитна и не смогла приспособиться к новой жизни.
Ее спасало только отличное чувство юмора и оптимизм.
В последние годы Лидия болела туберкулезом, что для петербургского климата и ее полуголодного существования можно назвать предсказуемым исходом.
В 1937 году Лидия Чарская умерла в бедности и одиночестве. Ее похоронили на Смоленском кладбище сердобольные соседки.
Могила писательницы находится совсем недалеко от часовни Ксении Блаженной.
В 90-е годы вдруг Лидию Чарскую снова начали переиздавать и печатать. Круг ее читателей значительно вырос. Ее книги знают теперь не только дети.
Многие люди старшего поколения с удовольствием читают Чарскую, вспоминая бабушек и ушедшую с ними эпоху.
Нет уже этих прекрасных женщин, которые до глубокой старости могли свободно изъясняться по-французски, носили шляпки с вуалями и шелковые чулки.
И только засушенная роза, невзначай выпавшая из старинной книги семейной библиотеки, вдруг напомнит улыбку институтки из под вуали беспощадного времени.
Спасибо за внимание и доброжелательность, уважаемые читатели!
Подписывайтесь на мой канал, и я расскажу вам еще немало интересного про Петербург и людей, чьи имена так или иначе связаны с городом.
