К 1858 году не было в Англии писателя более популярного во всех слоях общества, чем Чарльз Диккенс. Начиная с 1836 года выходили небольшими выпусками с продолжением написанные им "Посмертные записки Пиквикского клуба", книги Диккенса расходились влет, едва оказавшись на прилавке: "Оливер Твист", "Лавка древностей", "Домби и сын", "Дэвид Копперфильд", "Тяжелые времена", "Крошка Доррит", "Холодный дом".
Юноша, которому когда-то платили пять гиней за очерки для лондонской вечерней газеты, превратился в одного из богатейших британских прозаиков. Казалось, выпусти он за своей подписью английский алфавит - и тот сметут с полок, как последнюю литературную новинку. И тут в его жизни начало твориться что-то невообразимое...
Даже близким друзьям Диккенс не рассказывал, как с самого детства, сцепив зубы, он карабкался наверх, экономил каждый пенни и просиживал ночи напролет за письменным столом. В пятнадцать он стал клерком в суде, в шестнадцать наскреб денег на уроки стенографии, в двадцать уже был парламентским репортером, в двадцать один напечатал первый художественный очерк. А спустя четыре года выпустил в свет вышедшие отдельным изданием "Очерки Боза", начал работать над "Пиквикским клубом" и женился на Кэтрин Хогарт.
Кэтрин не была его первой любовью. Эта роль выпала Марии Биднел, с которой он повстречался в семнадцать лет. Дочка банкира, манерная и одновременно легкомысленная, она откровенно наслаждалась обожанием Чарльза. Ее родители решили, что страсти могут зайти слишком далеко и отправили Марию в Париж. Он с нетерпением ждал ее, пока не увидел в глазах вернувшейся возлюбленной свой приговор - все прошло, он ей больше не нужен. Эта любовь отравляла его жизнь, он не мог смириться с потерей...
От Кэтрин Хогарт он не ждал любви - он был сыт ею по горло. С Кэтрин он связывал надежды на то, на что уже перестал надеяться: искреннее участие и нежную заботу. Он почувствовал, что Кэтрин будет хорошей и верной женой. Семья Кэтрин Хогарт не знала недостатка в талантах. Ее отец был заметной фигурой на литературном небосклоне Эдинбурга, а затем и Лондона, состоял в родстве с Робертом Бернсом, много лет дружил с сэром Вальтером Скоттом. С Чарльзом они вместе работали в издании "Утренняя хроника".
Отец Кэтрин не скупился на комплименты молодому коллеге - Диккенсу: "Очаровательный юноша! Далеко пойдет. Молод, но чертовски талантлив!" Чарльз был частым гостем в семье Хогартов. Кэтрин, услышав восторженную тираду отца, смущенно потупилась. Она знала, что для родителей не секрет те пылкие взгляды, которыми они обмениваются с Чарльзом. Она была уверена: не найдется девушки, которую оставит равнодушной молодой Диккенс. Он чудо как хорош - большеглазый, подвижный, с вьющимися волосами. И какой весельчак!
Первый поцелуй, помолвка, свадьба. Чарльз заявил двадцатилетней Кэтрин, что единственное, что от нее требуется - это "рожать детей" и во всем беспрекословно ему подчиняться. Требование вполне в духе "викторианской" эпохи.
Через год после свадьбы родился сын Чарльз. В первые годы их брака с ними поселилась сестра Кэтрин - семнадцатилетняя Мэри. Прожив в доме зятя чуть больше года, девушка скоропостижно умерла от болезни сердца. Чарльз тогда купил землю подле могилы Мэри и заявил, что хочет быть похороненным рядом с ней. Мэри была его музой, ее образ Чарльз запечатлел в нескольких произведениях.
Жена покорно рожала одного ребенка за другим: на свет появились дочери Мэри и Кэтрин, а затем сын Уолтер. Кэтрин кормила, пеленала, ставила компрессы, если они болели. Но она никогда не предавалась забавам своих детей так самозабвенно, как это делал Чарльз - он сочинял детям сказки, выбирал книги, по которым они учились читать. Этим до боли она напоминала Диккенсу его собственную мать, от которой он ждал чего-то большего, чем прохладно-педантичное выполнение родительского долга.
Его жена была покладиста, как прилежная школьница, и никогда не помнила о вчерашней ссоре на следующее утро. Может, было бы гораздо лучше, если бы она била посуду и швыряла в него цветочные горшки? Так во всяком случае он мог бы убедиться, что не безразличен ей...
Но Кэтрин на его упреки всегда молчала, поджав губы. Для помощи по хозяйству она пригласила свою младшую сестру Джорджину, с которой у Чарльза возникли шутливо-нежные отношения. Джорджина была моложе Кэтрин на девять лет и постепенно прибирала весь дом к своим рукам.
Кэтрин, вечно обремененной очередным младенцем, было не до домашних дел, и Чарльз утверждал, что только на свояченице держится их большой дом. Достаточно было взглянуть на ласкающие движения, которыми сестра развешивала рубашки Диккенса в шкафу, на мягкую поступь, когда она направлялась в кабинет зятя, чтобы отнести ему чай, сразу становилось понятно, что Джорджиной движет не только чувство долга, а нечто большее.
О ревности Кэтрин не помышляла - слишком хорошо она знала Чарльза, его боязнь пересудов, его настойчивое стремление быть джентльменом во всем. Но разве мало было того, что все эти годы она терпела неуместную, бестактную влюбленность сестры - с годами та уже и не трудилась ее скрывать, и слащавое заискивание Джорджины перед Чарльзом, и его неумеренные восторги перед ее преданностью. Диккенс осыпал жену упреками, предлагая ей поучиться у младшей сестры рачительности и деловитости.
Кэтрин оказалась на редкость фертильной и произвела на свет десять детей за годы брака. Все дети были здоровы и ухожены, только малышка Дора умерла в восемь месяцев. Всю жизнь Кэтрин послушно следовала за мужем, но делала это словно через силу. Пытаясь помочь ему с деловой перепиской, вечно путала адреса; выступая в спектаклях, организованных Чарльзом, она была такой неловкой, что он быстро заменил ее на Джорджину, а слушая главы романов, которые он зачитывал ей частенько дремала.
Когда Чарльз в 1842 году захотел отправиться в Америку, чтобы насладиться своим заокеанским успехом, Кэтрин чуть не месяц рыдала в подушку. Поплакав, она оставила четверых (тогда еще) детей и покорно собралась в дорогу. Она ни разу не пожаловалась на тяготы их пути.
Семья росла и Чарльз приобрел удивительно живописный дом, увитый плющом, в окрестностях Чатема. Когда-то, гуляя мальчишкой со своим отцом, Чарльз с восторгом на него засмотрелся. Отец усмехнулся: "Если будешь прилежно учиться, когда-нибудь обязательно его купишь".
Так оно и вышло. Он узнал, что миссис Литтон, сотрудница возглавляемого им журнала "Домашнее чтение", продает особняк, доставшийся ей в наследство, и немедленно его купил. Он принялся его перестраивать, ремонтировать с присущей ему обстоятельностью придумывал место для каждой вещи, воодушевленный приобретением, возил туда жену.
Ему казалось, что когда они переселятся в этот дом, то это сблизит их с Кэтрин. Они сообща прикидывали, как их младший сын Эдвард, которому исполнилось четыре года, будет резвиться на лужайке, как Диккенс заведет наконец-то собаку - он мечтал об этом с детства.
Весной 1857 года его дом был готов к новоселью, которое и состоялось в мае, а в июне к ним приехал погостить Ганс Андерсен - его книги Чарльз обожал и давно желал с ним познакомиться. В июне того же лета Чарльз встретился с восемнадцатилетней актрисой Эллен Тернан.
Сорокапятилетний Диккенс репетировал для представления в Манчестере драму своего приятеля Уилки Коллинза "Замерзшая пучина". К тому времени знаменитые спектакли "от Дикенса" стали не менее популярны, чем его романы. Чарльз, бравший некогда уроки декламации у Роберта Кили, вполне мог играть в профессиональной труппе.
"Замерзшая пучина" была вначале опробована на домашней сцене. И тогда стало ясно,что дочери Чарльза и Джорджина не потянут - их голоса не были поставлены для сцены. Диккенс обратился к актрисе театра "Принсес" миссис Тернан, у которой были три хорошеньких дочери-актрисы. На главную роль он выбрал молоденькую Эллен и влюбился.
Всякий раз, когда Чарльз проходил мимо нее, его обдавало неуловимым дуновением, похожим на порыв весеннего ветра. Вьющиеся светлые волосы, высоко поднятые над чистым лбом,нежная кожа, хрупкая фигура, четкие черты лица и распахнутые удивленные глаза...
Он завернул ее портрет в папиросную бумагу и спрятал в ящике письменного стола. Как хотелось поставить ее портрет открыто в своем кабинете! Всякий раз, когда он встречал Эллен, казалось, что время чудесным образом отступает - и груз прожитых лет, изнурительная работа, волнения, доставляемые ему большим семейством, нуждающимся в его заботе, - все это исчезает, отходит на задний план.
После трех выступлений в Манчестере они с Эллен и ее матушкой вернулись на поезде в Лондон. И Диккенс понял, что не может без нее дышать. Если Эллен даст ему надежду, он бросит опостылевший брак, наскучившие литературные труды, Лондон, который он когда-то так любил.
Они могли бы организовать труппу, с которой ездили бы с гастролями по Англии, Канаде, Америке. Он, негодуя на себя, слал мисс Тернан сладости, цветы, подарки, полушутливые-полулирические записки.
А пока он вызвал двух рабочих, которые разделили их с Кэтрин спальню и гардеробную перегородкой. Теперь он спал в гардеробной, словно в келье, уверенный, что так он будет хранить верность своей прекрасной Эллен. Кэтрин теперь раздражающе шаркала своими шлепанцами в соседней спальне, а он мучился бессонницей.
Но надо же было такому случиться... Выбирая для мисс Тернан красивый и дорогой браслет с сапфирами, он неразборчиво написал адрес Эллен. Приказчик не разобрал адрес и отправил браслет в дом Диккенсов. Браслет с запиской попал прямо в руки его жене.
Кэтрин удивленно приняла от посыльного сафьяновую коробочку: ей Чарли никогда не дарил таких вещей! Всю жизнь он говорил Кэтрин, что следует экономить и жить по средствам. Миссис Диккенс подошла к зеркалу: где уж ей, соркатрехлетней женщине тягаться с восемнадцатилетней? Некогда привлекательная фигура расплылась, грудь, выкормившая десятерых детей, опала, даже круглый с ямочкой подбородок перетекал плавно в шею, как зоб у старой курицы...
Слезы подступили к горлу, а вместе с ними отчаяние и негодование. Пришедший домой Чарльз заверил ее, что это всего лишь дружеский подарок для мисс Тернан. Этой лжи она вынести не смогла и решила уйти. Ее дочь Кейт не поддержала мать: "Ты никуда не поедешь! Эта женщина должна у тебя валяться в ногах и извиниться перед тобой, моля не предавать огласке ту подлую алчность, с которой она выманивает подарки у своего соблазнителя!"
Кейт даже топнула ногой в негодовании. Но ее мать было не остановить. Завязав под подбородком ленты шляпки и взяв необходимые вещи, она села в кэб и уехала. Она поселилась в небольшом доме на Глоссет-кресент, неподалеку от парка. Скромную жизнь отныне ей обеспечивали шестьсот фунтов, которые Чарльз ежегодно выплачивал по решению суда.
Для соблюдения приличий, к которым так была чувствительна старая Англия, с матерью жил старший сын Чарльз. Другие дети поселились с отцом и вскоре с ним переехали в Гэдхилл-плейс. Их встречам с матерью Диккенс не препятствовал. Но дети, выросшие в доме, где все и всегда подчинялись отцу, сами на эти встречи не отваживались.
Даже бывая на уроках музыки в соседнем доме, дети никогда не заходили к Кэтрин. Со временем слухи вокруг скандала в семье Чарльза Диккенса после 22 лет брака улеглись, жизнь снова вошла в свою колею. Дом писателя, в котором правила оставшаяся подле обожаемого зятя Джорджина Хогарт, вновь стал хлебосольным приютом для гостей, которые круглый год не покидали его.
Для Эллен писатель снял дом на лондонской Линден-Гроув. Она принимала там Диккенса и его щедрую заботу о ней и ее семействе. Именно в ее доме Диккенс начал писать свой последний роман "Тайна Эдварда Друда", который так и не успел закончить.
В сердце Диккенса после ухода Кэтрин осталась какая-то червоточина. Вопреки его надеждам, свобода не вернула ему молодости. Он никогда уже не был тем искрометным весельчаком, который, купив в лавке самоучитель фокусника, готов часами был разучивать описанные там забавы, чтобы удивить домашних под аплодисменты малышни, достав из собственного цилиндра пышущий жаром пудинг...
Тень в одночасье легла на его детей. Матушкина любимица Кейт, так и не оправилась после расставания родителей, поспешив выйти замуж за первого встречного, с которым была несчастна. Мэри, боявшаяся, что стареющий Диккенс будет чувствовать себя одиноким, отвергла предложения женихов и осталась старой девой. Все сыновья, за исключением Генри разочаровали отца склонностью к расточительности и праздной жизни.
Диккенс в последние годы словно обрывал привязывающие к его прошлому невидимые нити, стремясь убедить себя в правильности своих шагов. Он безжалостно продал свой любимый особняк, увитый плющом. Спустя два года после расставания с Кэтрин он сжег всю свою переписку на поле неподалеку.
Кэтрин же хранила письма мужа до конца жизни и перед смертью отдала их дочери с просьбой опубликовать. Последнее, что хотела брошенная жена писателя - это поделиться воспоминаниями о любви, которая, как она верила до конца, некогда все же жила в их общем доме: "Отдай это Британскому музею, чтобы мир мог знать, что он любил меня когда-то".
P.S. Чарльз Диккенс скончался в возрасте 58 лет. Последние тринадцать лет он провел с Эллен. На сцену мисс Тернан больше не вышла.
Эллен Тернан после его смерти получила часть наследства Диккенса. Их близким отношениям посвящен художественный фильм "Невидимая женщина" (Великобритания, 2013, режиссер Рэйф Файнс).
Делитесь комментариями и ♥ следите за публикациями! Если понравилось, подписывайтесь на канал!