Первый семестр был самым сложным. Если бы не Таня, я бы, наверное, забрала документы и уехала домой. Учеба в вузе оказалась совсем не такой, как я себе представляла. Было очень сложно - на большей части лекций я совсем ничего не понимала, задания к семинарам были сложными, так что все свободное время мы проводили в библиотеке. Но самое ужасное было не это. Я привыкла быть самой умной в классе, а здесь я хорошо если не была самой глупой. Сравнивая себя с окружающими, я не могла не признать, что большая часть студентов в моей группе были более эрудированны, умели вести дискуссию и аргументировать свое мнение, я же или молчала, или блеяла как овца. Кроме того, девчонки все были такие стильные, в модной одежде - рядом с ними я чувствовала себя гадким утенком. И это вполне адекватная оценка, хотя бы потому, что каждый раз, как я была у Тани в гостях, она предлагала мне то выщипать брови, то сменить прическу - благодаря ее стараниям я медленно, но стала меняться.
Я завидовала Тане - она жила вместе с мамой в просторной двухкомнатной квартире, у нее была собственная комната, компьютер и гитара. Пока она готовила нам чай на кухне или мыла волосы, я садилась в ее кресло и представляла себе будто бы это моя комната: какой могла быть моя жизнь, если бы я была на ее месте? Но я тут же вспоминала про Артема и решала, что не готова променять его ни на какие материальные блага. И Таня со мной была полностью согласна - я постоянно рассказывала ей про него, зачитала его письма, обсуждала, как добиться того, чтобы он через год поехал учиться. И каждый раз она повторяла:
- Как же тебе повезло!
Наша переписка с Артемом ничуть не утихала - раз в неделю мне приходило письмо, обычно в пятницу, и за выходные я писала ему ответ. Он подробно описывал все деревенские новости, а я рассказывала ему о преподавателях, одногруппниках, жизни в общежитии. Как бы невзначай я пыталась выяснить, не общается ли он с моей сестрой, но Артем ни разу не упомянул ее имя в своих письмах, и я была спокойна. Мы считали дни до моих каникул, когда я смогу приехать - он всегда заканчивал этим числом свое письмо, а я начинала: "Привет, мой родной! Осталось 72 дня до нашей встречи". Таня считала, что это очень мило и вскоре вместе со мной отмеряла дни моим обратным отсчетом.
А в общежитии у меня как-то не складывались отношения с девчонками. Всех старались заселить из одной группы, но почему-то попала к девчонкам со второго курса, у которых была уже своя сложившаяся компания, в которую я никак не вписывалась. Вечера в общежитии - были самыми тоскливыми во всей моей новой жизни, хорошо, что я так уставала, что мои глаза закрывались, стоило мне добраться до подушки.
Несмотря на все трудности в обучении, у меня не было никакой возможности сдать сессию с тройками - мне нужна была стипендия, у мамы не было возможности присылать мне денег, а искать подработку при такой загруженности было нереально. Почти во всех предметах я была уверена, кроме минералогии - там был чрезвычайно строгий преподаватель, а мне она никак не давалась. Накануне сессии мы с Таней удвоили наши усилия в подготовке и разве что не ночевали в библиотеке - всегда сидели до закрытия. Первый экзамен я сдала на четыре. Это был не очень хороший знак, но Таня, которая сдала на отлично, велела мне не отчаиваться - четыре тоже хорошая отметка, еще две такие же и стипендия в моем кармане. Я стала плохо спать, не могла собраться с мыслями и даже не написала очередное письмо Артему - просто не нашла на это времени.
Второй экзамен - отлично. Это меня воодушевило. Оставался один экзамен, и я не только пройду это первое испытание, но и поеду наконец домой, увижусь с родными и главное - с Артемом. Мои чувства к нему ничуть не изменились за эти полгода, и я была уверена, что его - тоже.
В день последнего экзамена мы с Таней обе были перепуганы так, что впервые не поросились первыми в аудиторию. Первые одногруппники, вышедшие из кабинета, сообщали далеко не радужные результаты.
- Тройка.
- Пересдача.
- Тройка.
Только у одного была четыре. У меня аж коленки дрожали ,когда я зашла в аудиторию и тянула билет. Прочитав вопросы, я подумала: "Все. это конец, я совсем ничего не помню". Но, сев за стол, я немного успокоилась и потихоньку принялась записывать всплывающие из моей памяти предложения. К преподавателю я шла более или менее уверенная в своих силах. Он был молодой, высокий, в простом синем свитере, в отличии от многих других, носящих строгие костюмы, с презрительным прищуром карих глаз. Выслушав мой вполне таки уверенный ответ, он принялся задавать вопросы. На два я более или менее ответила, на третий - не смогла. Он взял мою зачетку и сказал:
- Ну, удовлетворительно - это все, на что сегодня вы можете рассчитывать.
Кровь отхлынула от моего лица. Как я приеду домой и скажу маме, что осталась без стипендии? Этот ужас придал мне смелости и я пролепетала:
- Мне надо четыре, давайте я еще на вопросы поотвечаю?
- Всем надо четыре, - устало произнес он. - Учить надо было.
- Я учила! - звонким голосом произнесла я. - Я же все рассказала, и на два вопроса ответила.
- Меня ваш рассказ не убедил, - парировал он.
Не знаю, откуда это взялось у меня в голове, как я вообще решилась на такое.
- Давайте вы сейчас поставите мне четыре авансам, а летом снизите оценку на один балл? - предложила я.
Его брови удивленно поползли вверх.
- Неожиданное предложение, - признался он. Немного подумал, потом что-то написал в моей зачетке, закрыл ее и протянул мне.
- Ну что ж, имейте ввиду, что летний экзамен будет еще сложнее.
Я вышла из аудитории на ватных ногах. Таня, которая еще не зашла в аудиторию и ждала своей очереди, вытянула из моих рук зачетку, открыла и удивленно воскликнула:
- Ну ты молодец!
Он поставил мне четыре.
