Когда-то, еще до первой публикации отдельным изданием, один из лучших и самых загадочных романов Достоевского был посвящен его племяннице Софье Ивановой. Раритетные сборники «Русского вестника» 1868 года сохранили журнальный вариант романа - с еще не «снятым» посвящением. «Пожелайте мне, милый друг, хоть какой-нибудь удачи! Роман называется "Идиот", посвящен Вам, то есть Софье Александровне Ивановой. Милый друг мой, как бы я желал, чтоб роман вышел хоть сколько-нибудь достоин посвящения» - писал Федор Михайлович 1 января 1868 года.
Оправдываясь перед Сонечкой (довольно мнительной от природы) в ответ на ее полушутливые-полусерьезные упреки в охлаждении их отношений и его отчуждении, Достоевский перечислял все многочисленные достоинства племянницы «Мне Ваша сдержанность нравится, Ваше врожденное и высокое чувство собственного достоинства и сознание этого чувства нравится …Я в Вас особенно люблю эту твердую постановку чести, взгляда и убеждений, постановку, разумеется, совершенно натуральную и еще немного Вами самими сознанную, потому что Вы и не могли сознать всего, по Вашей чрезвычайной еще молодости..». Достоинства эти, безусловно, украшали молодую девушку. Но были ли они столь редкими, особенно, если девушка была из приличной семьи, хорошо воспитана, недурно образована и мало пока знакома с жизненными тяготами? Ведь "Идиот" был по своему очень (возможно, слишком) серьезным произведением - он говорил о судьбе добра и сострадания в нашем жестоком, преисполненном страстей и корысти мире, ставил вопрос о силе или бессилии "положительно прекрасного".
В самом деле, как-то естественней было бы, если бы роман посвятили собственной жене, которая (уже беременной) много претерпела от разрушительной страсти Федор Михайловича к рулетке. Или покойному брату Михаилу, который более всех помогал, когда Достоевский был на каторге и позже, во времена солдатчины. Достоевский мог бы посвятить роман и своему бывшему (а может на тот момент - еще и не бывшему) другу - барону Врангелю. Вот уж воплощением многих коллизий из "Идиота" была их фантастическая дружба: молодого аристократа, какой-то прихотью судьбы занесенного на должность прокурора в забытый Богом Семипалатинск, и только что вышедшего с каторги автора нашумевших в свое время "Бедных людей".
Не только же потому, что "золотая" Сонечка была молодая, образованная, привлекательная девушка, и в доме у них Федор Михайлович хорошо себя чувствовал, часто шутил (что с ним редко бывало), и вообще его любила молодежь, ей был посвящен трагичный роман?
Четыре далеких года назад в доме Сонечкиных родителей (Веры Михайловны и Александра Павловича Ивановых) в Москве он стал часто бывать, когда переживал тяжелейший период. Мучительно умирала первая жена Марья Дмитриевна, полное равнодушие к чужой беде демонстрировала возлюбленная Аполлинария, над самой головой уже нависала тень скорой смерти любимого брата и разорения их общего журнала. В доме сестры Веры (матери Сонечки) его привечали и сочувствовали - и тогда, и потом, когда полный крах во всем уже наступил. Умерла жена; умер брат; долги, оставшиеся после смерти брата, которые он, повинуясь порыву (чего? - запоздалой признательности, порядочности, благородства не по средствам?) переоформил на себя, были огромны. Полностью разоренное семейство смотрело на него с надеждой, но и претензиями. Вот тогда милый дом Ивановых и стал для него приютом в несчастье и утешением, а с молодежью он спустя некоторое время как-то умудрялся шутить и дурачествовать, отвлекаясь от долгов и множества проблем. Сонечка же была старшей из детей, самой серьезной и казалась, наверно, такой надежной.
На даче Ивановых под Москвой он приходил в себя от дикого перенапряжения, когда умудрился в конце 1865 – начале 1866 года все таки написать первые части «Преступления и наказания», и заплатить из гонорара самые неотложные долги. К ним он почти сразу привез знакомиться молодую жену (приняла ее, впрочем, поначалу довольно прохладно, так как таили надежду, что Федор Михайлович женится на другой их тетушке, с отцовской стороны). Да и во время первого времени женатой жизни за границей и вымучивания из себя первой части «Идиота», письма семьи Ивановых, и Сонечки в особенности, были для него одними из немногих нитей, связывающих с Россией. Пасынок писал нерегулярно, часто неумно и все больше о своих делах и проблемах, Эмилия Федоровна, жена покойного брата, донимала письмами с жалобами и претензиями на отсутствие денег (как будто они были у него, и то очень малое, что было, все проигралось на рулетке в Бадене). Сонечка, ее семья, да старый знакомый Аполлон Майков (которого Достоевский и так уже замучил своими частыми просьбами то о том, то о другом) – вот и все его конфиденты в то время, когда начинал писаться «Идиот».
Тем более он проникся к своей племяннице сочувствием, когда узнал о неладах в их семье –Софья написала ему заграницу о своем тягостном положении в семье, жаловалась, что мать ее принуждает идти замуж, потому, что детей в семье много, а они небогаты. Сонечка же решила, что не может до такой степени сломать свою жизнь, чтобы, не любя человека идти замуж. А хочет жить своим трудом, изучила английский язык и ищет переводы. Федор Михайлович ничем не мог поддержать племянницу материально, да и отношения с редакциями были у него в то время слишком сложны и не позволяли быстро найти ей перевод. Вот он и попытался помочь ей тем, что сам очень ценил, то есть, добрым словом. И написал в письме много хороших слов и пожеланий, установив в переписке на такую доверительную ноту, что их переписка за тот период сослужила впоследствии литературоведам огромную службу.
Потом же на всю семью Софьи Александровны свалилось большое горе – умер ее отец Александр Павлович, на котором держалось все благосостояние семьи. И тут Достоевский попытался сделать все, чтобы хотя бы морально поддержать "золотую Сонечку". Характер у него был, впрочем, отчасти фантастический и временами слишком восторженный. В письмах он писал племяннице горячие изъявления сочувствия, делился прожектом о том, что ей надобно изучать стенографию, чтобы стать самостоятельной и тем поддерживать семью, а пока она будет изучать стенографию она может жить у них с Анной Григорьевной в Петербурге и тем их нисколько не стеснит, напротив, только очень обрадует. «Вы будете жить у нас; Вы нас ничем не стесните. Мы с Анной Григорьевной с восторгом говорим теперь об этом, и только об этом, чуть об Вас заговорим, что случается каждый день…» - писал он в письме в марте 1868 года. Писал и о том, что она непременно должна выйти замуж, но только по зову сердца, а не по расчету - "знайте, друг мой (дорогая сердцу моему Соня, как дочь дорогая!) - знайте, что Вы не можете не быть замужем, Вы должны быть счастливы (непременно!) и чем даст бог скорее, тем лучше! И выбрать свободным сердцем и по убеждению. Что ж, друг милый, Вам это, живя с нами, так же будет легко, как и оставаясь в Москве, в родительском доме...".
Впрочем, когда Федор Михайлович,писал эти строки, он еще не подозревал, что их отсутствие в России затянется на четыре долгих года, маленькая дочка его, названная в честь Сонечки, спустя два месяца, простудившись, умрет, а нравственных сил на переписку почти не останется. Да и очень некрасивая история, связанная с дележом наследства, после которой посвящение "Идиота" будет снято, стояла уже на пороге.
