В отличие от многочисленных улиц с одинаковыми названиями Разгуляй ни с чем не спутаешь — сразу понятно, что речь о Москве. Площадь эта, расположившаяся между Старой и Новой Басманными, Спартаковской и Доброслободской улицами, получила свое имя в честь одноименного кабака, находившегося на месте дома № 38 по Старой Басманной улице еще в XVII веке. О быте тех мест в 1950 — 1960-х годах вспоминает читательница «Московских историй» Наталья Дятлова.
Я с 3 до 7 лет жила на Новой Басманной, во дворе дома № 35, там сейчас управа. И до 17 лет приезжала туда в гости или на выходные с ночёвкой - к тётушке. Много там тогда сохранилось от быта довоенной и дореволюционной Москвы.
Помню, как ломали у нас во дворе сарайчики, закрытые годами, а то и десятилетиями. В некоторых еще с нэповских времён сложены были всякие материалы для кустарного производства: кипы прогнивших кож (видно, сапожная мастерская была), тяжеленные изрубленные "пни" (на них рубили мясо), практически во всех - поленницы дров и железные лари с кусками закаменевшего угля. Особенно почему-то запомнились куски то ли воска, то ли парафина, которые мы, дети, растащили по домам. Тётушка вздыхала: "Это свечи лили…" Двор наш задами выходил на Новорязанскую улицу, по ней - пешком до трёх вокзалов. Так что удобный перевалочный пункт для товаров, привозимых в Москву по железной дороге.
В нашем 3-этажном доме были до революции "нумера", поэтому сохранилась забавная планировка: одинаковые квадратные комнаты, насквозь проходные. Когда приспосабливали под квартиры, "порубили" по два "нумера". В первом кухня с выгороженной уборной, вторая - жилая. На 1-м этаже сделали в эти квартиры отдельные входы. А на верхних так и остались коммуналки, просто двери заделали и выгородили посерёдке коридоры. Впрочем, каждую квартиру сочиняли по-разному, в зависимости от заселённости на момент перепланировки.
У нас на кухне до 58-го года жила дальняя родственница, она в 41-м из-под Тулы от немцев пришла в Москву, да так и осталась. Потом умерла старушка из комнатушки на 2-м этаже, и тётя Настя перебралась туда, в "отдельную".
В 3-м классе меня решено было подстричь, косички у меня были как мышиные хвостики. Отправляя меня на выходные к тетушке на Разгуляй, мама добавила к традиционному рублю, который я передавала тётушке, монетки на стрижку. И вот мы с подружкой Юлькой, зажав монетки, пошли на Спартаковскую, напротив Брюсова дома (дом Мусина-Пушкина). Там, в каменном флигеле, была парикмахерская.
Юльке старшая сестра велела сказать мастеру: "Под бритву". Что значат эти загадочные слова, мы не знали, но взрослой (лет 14) сестре безусловно верили. Впервые в жизни я вдохнула воздух парикмахерской - и утонула в этих упоительных запахах! Помню широкое кожаное кресло с подлокотниками, оно вращалось, поскрипывая. На сиденье мастер положила гобеленовую подушку, чтобы я была повыше. Спросила, как стричь. Я отчеканила: "Под бритву!" - и зажмурилась. Сейчас бы сказать такое не рискнула, вдруг бы меня поняли буквально и обрили наголо! Но в 1963-м (или 64-м?) был, видимо, такой жаргон парикмахерский, он значил что-то другое. Так что подстригли меня прекрасно. Недавно еду на 3-м в сторону Елоховской - батюшки, цел флигель! Только там теперь не парикмахерская, а цветочный салон и кальянная. И за то спасибо, что не сломали! #natalia diatlova
