Весь мир обсуждает, кто осуждая, кто приветствуя стремительный уход американцев из Афганистана, возможные политические, экономические и этнокультурные последствия этого геополитического акта. При этом практически все обозреватели выводят свои построения лишь из одного факта — что США, а следом и их сателлиты беззастенчиво «кинули» несчастный Афганистан и рассуждают, как, мол, тот будет без них обходиться. О том, что Афганистан оставлен горе-цивилизаторами отнюдь не среди безлюдной Сахары, а в одном из самых густонаселённых регионов планеты, вспоминают, лишь прикидывая, как этой многострадальной страной теперь попользуются колоссы — Россия и Китай.
Увы, это подход однобокий и потому уже ущербный. Куда более объёмный взгляд на возможное развитие обстановки в Афганистане предлагает Мохаммад Али Шабани — редактор Amwaj.media, платформы, посвященной Ирану, Ираку и Аравийскому полуострову. Он также является докторантом Лондонского университета SOAS, где занимается отношениями между Ираном и постсаддамским Ираком. Вникнем в логику его рассуждений.
В вакууме, оставленном США, пишет Мохаммад, региональная политика с участием Ирана, ОАЭ, Катара и Саудовской Аравии неизбежно станет более беспорядочной.
Поскольку американские военные, наконец, покидают Афганистан через 20 лет после вторжения, все справедливо смотрят на человеческую трагедию и политические последствия возвращения талибов к власти. Но чтобы понять, что может произойти в будущем как для Афганистана, так и для всего мира, необходимо уделять больше внимания тектоническим сдвигам в арабском и иранском вмешательстве в Афганистан после вторжения под руководством США в 2001 году. Если региональные соперничества за влияние на эту страну не сопровождаются предметным и инклюзивным диалогом между этими акторами, потрясения для страны только увеличатся.
Яркий тому пример — меняющаяся роль Ирана. Тегеран когда-то стремился избавиться от талибов. В 1998 году убийство дипломатов в иранском консульстве в Мазари-Шарифе чуть не привело к войне. Убийства произошли в хаосе захвата талибами этого города на севере Афганистана, поэтому Тегеран возложил вину на «Талибан», который, в свою очередь, переложил её на изгоев. Так что это было событием нетрадиционным — но определенно не странным — когда Иран и США выступили в качестве косвенных партнеров в борьбе с «Талибаном» после терактов 11 сентября. Тегеран и Вашингтон совместно поддержали Северный альянс — союз полевых командиров, которым принадлежало 10% территории Афганистана — в качестве силы, противодействовавшей талибам.
Однако два десятилетия взаимной вражды между Ираном и США с тех пор привели к целому ряду разрушительных последствий. Тегеран постепенно стал сотрудничать с «Талибаном» в качестве партнера ради изгнания «великого сатаны» из региона. И сегодня иранский политический истеблишмент открыто поддерживает афганскую террористическую группировку. Поразительно, но некоторые иранские сторонники жесткой линии — шиитские исламисты, которые рассматривают Иран как страж всех шиитских общин в регионе — теперь изо всех сил пытаются убедить свою аудиторию в том, что «Талибан» — суннитская исламистская группа с документально подтвержденной историей преследования шиитов — может быть понята.
Отношения талибов с богатыми странами Аравийского полуострова также радикально изменились. До 2001 года Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) были двумя из трех стран в мире, признавшими правление «Талибана», третьей из которых был Пакистан. Однако теракты 11 сентября привели к тому, что Саудовская Аравия разорвала связи с этой группировкой. Саудовская Аравия также практически устранилась из афганского мирного процесса более десяти лет назад. ОАЭ тоже разорвали отношения с «Талибаном» в сентябре 2001 года. Совсем недавно они пострадали от взрыва в 2017 году в провинции Кандагар, в результате которого погиб посол ОАЭ и несколько других дипломатов, хотя талибы не взяли на себя ответственность за это нападение.
Саудовская Аравия продолжает сохранять дистанцию, не участвуя в эвакуации из Кабула. Напротив, ОАЭ, как сообщается, помогли Франции отправить войска для извлечения французских граждан. ОАЭ также согласились временно разместить 5000 эвакуированных афганцев. Однако несколько недель после захвата власти талибами посольства Саудовской Аравии и Эмиратов в Кабуле не работали.
Теперь посмотрим на Катар. Доха не признавала талибов во время их предыдущего правления в период с 1996 по 2001 год, но в течение последних 11 лет в ней проводился диалог для содействия взаимодействию с афганской группировкой и — с благословения трех администраций США — также позволял представителям талибов управлять страной. Их политический офис расположен с 2013 года именно в Дохе. Именно по этой причине в столице Катара было подписано соглашение между США и Талибаном 2020 года.
В последние недели Катар продолжал использовать свои дипломатические мускулы, выступая в качестве надежного посредника для многих сторон. Посольство Катара в Кабуле работало во время беспорядков, и Катар недавно согласился временно принять 6000 эвакуированных афганцев. Доха также продолжает принимать переговорщиков от свергнутого афганского правительства. В то же время другие страны, в том числе Франция, уже обращаются к Катару как к надежному дипломатическому каналу связи с талибами.
Что же всё это означает для будущего Афганистана и региона? В прошлом Афганистан был ареной взаимовыгодного ирано-саудовского соперничества по всему региону. В ближайшее время такая перспектива вряд ли появится снова. Отношения Ирана с талибами стали более тесными, а Саудовская Аравия наоборот отошла в сторону. Сейчас Иран приноравливается к тому, чтобы быть прямым соседом правительства, в котором доминирует «Талибан». Саудовская Аравия не является соседом Афганистана и, похоже, ведет себя соответствующим образом, оставаясь практически отстраненной от афганского мирного процесса.
А пока Катар пожинает плоды своей ставки на «Талибан», СМИ ОАЭ получили эксклюзивный доступ к Ахмаду Масуду, сыну покойного лидера Северного Альянса Ахмад Шаха Масуда, считая его серьезным противником новой афганской власти. Учитывая, что у Масуда нет реальных сторонников среди соседей Афганистана и что «Талибан» значительно превосходит его по вооружению, внимание эмиратских СМИ к нему кажется скорее выражением соперничества между ним и Катаром, чем подлинными усилиями против «Талибана».
В целом, вывод войск США стал ярким напоминанием о том, что приверженность Вашингтона не является ни безусловной, ни бесконечной. В вакууме, который возник после его ухода, региональная политика неизбежно станет гораздо более беспорядочной. Например, Иран может снова попытаться использовать рычаги воздействия на «Талибан», поддерживая своих оппонентов в Афганистане, на этот раз, возможно, с помощью таких стран, как ОАЭ — государства, ранее признавшего легитимность правления «Талибана». С другой стороны, несмотря на их формальное примирение, продолжающаяся холодная война между Катаром и ОАЭ вполне может перекинуться на афганскую землю, как и в других местах, таких как Ливия. Если наихудшие из этих и других состязаний не будут урегулированы путем незамедлительного и всеобъемлющего взаимодействия всех региональных субъектов, последствия не будут ограничиваться одним Афганистаном...
