Адель прибыла из лагеря.
Раньше она говорила только о еде, которой её кормили, а теперь уж нет. Теперь она говорит о вожатых-мальчиках. И многозначительно вздыхает.
После прошлого лагеря она говорила о вожатом Славе.
Нынче на повестке вожатый Денис.
В общем, Адель подросла.
Ещё в лагере были дискотеки, это тоже новое Аделино увлечение. При упоминании о вожатых Адель грустнеет, но воспоминания о дискотеках её бодрят.
– А ещё у нас был салют! Прощальный. Прямо над нашими головами! Вау!
Но дискотеки даже лучше салютов. Они не просто «вау!», а «вау-вау-вау!!!»
– А ещё там было кое-что, о чем нельзя было говорить младшей группе. Чтобы их не пугать. Наверное, родителям об этом тоже нельзя говорить. Ты как считаешь? – спросила Адель.
– Хм, – озадачилась я.
Что бывает такое, о чем детям нельзя говорить родителям? Мне сразу представилась разнообразная, но неизменно мерзкая гадость.
– Лучше уж скажи, – ответила я.
– У нас был пожар! – сказала Адель. – Ночью. Какой-то провод загорелся в нашем корпусе. И все такие: «Аааааааа! Ребята, просыпайтесь, быстро на улицу!» И мы все побежали. Но было как-то холодно ночью. Поэтому я взяла с собой одеяло. И остальные тоже взяли одеяла. И мы стояли и смотрели на дым. Но там быстро всё потушили, и мы вернусь назад, но не стало электричества. Поэтому мы переехали в другой корпус. И нам сказали ничего не говорить младшей группе, чтобы их не пугать. В их корпусе никакого пожара не было.
– И как? У вас получилось не говорить младшей группе? – спросила я.
– Мама, тебя что, не волнует пожар?! – возмутилась Адель.
– Ну… ты, вроде, жива, не сгорела, – ответила я.
– Вот ты даёшь! – сказала Адель. – А если бы я пострадала?!
– Слушай, – говорю, – ну раз ты мне про это рассказываешь только теперь, понятно же, что ты не пострадала. А то бы мне сразу позвонили!
– А тебе не звонили?
– Нет!
Адель надулась.
– Вообще-то, мама, это очень серьезно, когда пожар, – сказала она.
– Безусловно! – ответила я.
– И надо спасать всё что можно.
– Факт!
– Нам потом сказали, что надо было не одеяла хватать, а самое важное!
– Ну, если холодно, то, вроде, одеяло и есть самое важное?
– Мама, да нет же, самое важное – это то, что тебе очень дорого!
– Например?
– Ну, ты бы что вынесла из дома, если бы начался пожар?
– Я бы, наверное, документы вынесла, – подумав, сказала я. – И фотографии. Но вообще не знаю. У нас так много документов и фотографий! Как бы я их вытащила? За один раз точно никак. А ты бы что вынесла?
– Авокадо, – сказала Адель.
Я ужасно удивилась.
– Какое авокадо? – недоумённо спросила я.
– Ну мою игрушку! Мягкую! Большую! С глазами! Ты что, забыла? Ты мне сама купила это авокадо, я очень просила.
– А! Точно!
– Ну вот.
– Надо же. Оно так тебе дорого?
– Да! У всех тогда спросили в лагере, что бы они спасли, и все сказали, что мобильник. А я сказала: «Авокадо!»
– Надо же.
– Потому что новый мобильник ты мне точно купишь! А авокадо, наверное, нет.