«Ах, были бы у меня деньги, купил бы я у Левитана его "Деревню" - серенькую, жалконькую, затерянную, безобразную, но такой от неё веет невыразимой прелестью, что оторваться нельзя: все бы на нее смотрел да смотрел. До такой изумительной простоты и ясности мотива, до которых дошел в последнее время Левитан, никто не доходил до него, да не знаю, дойдет ли кто и после».
(А.П. Чехов)
Самым близким другом Левитана стал Антон Павлович Чехов, что совсем неудивительно – антиподы по характеру, но обладающие идентичным «музыкальным» мышлением, сходным восприятием окружающей действительности и поэтики ее воспроизведения - в картинах и рассказах.
Об их многолетней дружбе известно почти каждому ценителю русского искусства и русской литературы. Левитан и Чехов – одногодки, родившиеся в 1860 году, один в Таганроге, другой в захолустном местечке Кибарты в Литве. В 70-х лавочник Павел Чехов и железнодорожный служащий Илья Левитан, потерпевшие неудачу в делах, собрали свои семьи на поиск лучшей доли. Конечно же, в Москву!
Познакомились будущий писатель и начинающий художник благодаря брату Чехова Николаю, ставшему в 1875 году студентом Московского училища живописи, ваяния и зодчества – в то время там уже проходили курс у известнейших художников Саврасова, Перова и Поленова Исаак Левитан, Франц Шехтель и братья Коровины. Юноши сдружились – сложился творческий кружок на базе общих интересов. Чехов приходил к брату готовиться к экзаменам и, как вспоминал впоследствии Владимир Гиляровский, до самого конца жизни «Левитан всегда был около Чеховых».
Настоящая же дружба Левитана и Чехова началась спустя десять лет, когда художник работал на этюдах под Звенигородом, в живописных местах у Саввинского монастыря, а неподалеку в имении Бабкино обосновалась многочисленная семья Чеховых, тут же залучившая Исаака Ильича к себе: веселиться и дурачиться. Правда, меланхоличный Левитан, время о времени впадающий в «тоскливую созерцательность», от чудачеств братьев Чеховых быстро уставал и старался уединиться. Тогда над дверью художника появлялась вывеска следующего содержания:
«ТОРГОВЛЯ СКОРОСПЕЛЫМИ КАРТИНАМИ КОВЕНСКОГО КУПЦА ИСААКА СЫНА ЛЕВИТАНОВА».
Левитан никогда не оставался в долгу, платя другу той же монетой. Месть его была мгновенна:
«ДОКТОР ЧЕХОВ ПРИНИМАЕТ ЗАКАЗЫ ОТ ЛЮБОГО ПЛОХОГО ЖУРНАЛА. ИСПОЛНЕНИЕ АККУРАТНОЕ И БЫСТРОЕ. В ДЕНЬ ПО ШТУКЕ».
«Певец русской природы» отличался крайней влюбчивостью и был известен многочисленными романами. Михаил Чехов вспоминал: «Женщины находили его прекрасным, он знал это и сильно перед ними кокетничал. Левитан был неотразим для женщин, его увлечения протекали бурно, у всех на виду, с разными глупостями, до выстрелов включительно».
Один из романов художника и привел разладу со своим самым близким другом. Современники считали, что отношения живописца со светской дамой Софьей Кувшинниковой стали основой для чеховского рассказа «Попрыгунья», где Репину была отведена нелицеприятная роль «друга семьи» художника Рябовского.
Хотя сам портрет Ольги Ивановны Дымовой мало напоминал даровитую и харизматичную Софью Петровну, кстати, совсем некрасивую и немолодую, слухи имели под собой основание: гости семьи хорошо помнили добросердечного и наивного врача Дмитрия Кувшинникова, закрывавшего глаза на похождения жены, никогда не участвовавшего в ее творческих раутах, но всегда приглашавшего всех к столу: «Господа, извольте откушать». Один в один доктор Дымов.
Не пропускавший ни одной строки из написанного Чеховым, Левитан был страшно оскорблен, рвался на дуэльный поединок, от которого его отговорили друзья: не то сейчас время для сатисфакций. Тем не менее, их отношения прекратились на несколько лет, от чего страдали оба приятеля, примирившиеся, наконец, благодаря Татьяне Щепкиной-Куперник, пригласившей опального Левитана с собой в Мелихово: «Левитан заволновался, зажегся... и вдруг решился. Бросил кисти, вымыл руки, и через несколько часов мы подъезжали к мелиховскому дому. Залаяли собаки, вышел закутанный Антон Павлович, в сумерках вгляделся, кто со мной, - и оба кинулись друг к другу, так крепко схватили друг друга за руки - и вдруг заговорили о самых обыкновенных вещах: о дороге, погоде, о Москве... будто ничего не случилось».
Очень многое о взаимоотношениях друзей мы знаем из писем Левитана Чехову, которые тот всегда бережно сохранял. А вот эмоциональный Левитан велел сжечь все свои бумаги после смерти, что и было, к великому сожалению, исполнено. Впоследствии, уже после ранней смерти художника, Сергей Дягилев умолял Чехова написать для журнала «Мир искусств» воспоминания о своём друге. Не дождался: видимо Антон Павлович полагал, что лучше всего его память о Левитане отражена в его произведениях...
📖 Строки из писем Исаака Левитана Антону Чехову:
✍🏻 Последнее время не могу читать газеты, надоели с фамилией Чехова; куда ни взглянешь, - всюду А. Чехов. Опротивели газетчики! Ну, будь здоров, это главное, и не тоскуй - бесплодно это. Набирайся сил на утеху человечеству. Каково сказано?
✍🏻 Дорогой Антон Павлович… как хорошо здесь! Вчера вечером я взобрался на скалу и с вершины взглянул на море, и знаете ли что? – заплакал: вот где вечная красота, и вот где человек чувствует свое полнейшее ничтожество.
✍🏻 Иллюстратора для тебя не нашел; решительно, при внимательном рассмотрении - никого нет. Пастернак занят. Врубель будет дик для тебя.
✍🏻 Дружески жму Вашу талантливую длань, сумевшую испортить такую уйму бумаги! Целую Ваш гениальный лоб.
Подпись: Величайший пейзажист во вселенной. Что, взял? Твой Левитан.
✍🏻 Ничего у меня не выходит из моих намерений - думал поехать отдохнуть к тебе в Ялту, а пришлось заниматься разными делами. Устаю от школы. Устаю от работ, бросить которые в то же время не могу, как говорит твой Тригорин, ибо всякий художник - крепостной.
✍🏻 Я несколько раз собирался писать тебе, но, видит аллах, что правду говорю, не знал твоего адреса (я никак не ожидал, что можно писать: в Крым, Чехову!!! Такой популярности, прости, я не ожидал).
✍🏻 У нас тоже было хорошо. Луна даже была лучше Вашей, а теперь ее так же нет, как и у Вас. В Европе все, кажется, затихает, а слава моя начинает затмевать твою. Что, взял?
✍🏻 Дорогой Антоша!.. я внимательно прочел еще раз твои "Пестрые рассказы" и "В сумерках", и ты поразил меня как пейзажист. Я не говорю о массе очень интересных мыслей, но пейзажи в них — это верх совершенства, например, в рассказе "Счастье" картины степи, курганов, овец поразительны.
✍🏻 Я никогда еще не любил так природу, не был так чуток к ней, никогда еще так сильно не чувствовал я это божественное нечто, разлитое во всем, но что не всякий видит, что даже и назвать нельзя, так как оно не поддается разуму, анализу, а постигается любовью. Без этого чувства не может быть истинный художник. Но это мое прозрение для меня источник глубоких страданий. Может ли быть что трагичнее, как чувствовать бесконечную красоту окружающего, подмечать сокровенную тайну, видеть бога во всем и не уметь, сознавая свое бессилие, выразить эти большие ощущения...
Спасибо, что дочитали до конца! Подписывайтесь на наш канал и читайте хорошие книги!
