Титулярный советник А.И. Сулакадзев — хранитель рун русских волхвов

• Здесь хотя и винегрет, но для разборчивого и трудолюбивого кладезь дел человеческих, улей меду и кладовая памяти.

А.И. Сулакадзев. Дневник, 1828

Кто же такой был А.И. Сулакадзев?

Как много давалось и даётся поныне ему несправедливых и язви­тель­ных оценок! И сии оценки были в основном ли­те­ра­тур­­ного характера, будто он был не реальным человеком, а неким придуманным персонажем.

Его называли «Хле­ста­ковым отече­ст­венной археологии», сравнивали с мистером Ол­д­боком, сатирически опи­санным антикваром из ро­мана Вальтера Скотта «Ан­ти­кварий» и пр. (см. например, Википедию — там вообще по вопросу "Велесовой книги" — жесть что такое понаписано...).

Десятки раз люди, не знакомые ни с его архивами, ни с его трудами, путающие даже его имя, поносили его. Дело дошло до того, что уже и с современной эстрады (да и в дзеновских статьях), как по заказу, вспо­ми­на­ется его имя юмо­ристами. Это же смешно, у рус­ских руны! Некто написал будто бы русские по­ды­ма­лись на шаре ра­ньше чем фран­цузы! Имя Су­ла­кад­зева ста­ло по­чти на­ри­ца­тель­ным.

И очень непро­сто ныне всерьёз го­во­рить о се­рь­ёзных во­просах. Зашутить мо­ж­­но всё. И сам А.И. Су­­ла­кад­зев лю­бил по­­шу­тить, но всему есть время и место. И не след шу­тить над свя­тынями.

Значимость для от­е­чественной исто­рии и культуры древ­них ру­ко­писей, ко­торые входили в собрание А.И. Су­ла­кадзева, такова, что любые све­де­ния как о самом антик­варе, так и о его древ­ле­хра­нилище дра­гоценны. Потому и об­ра­тимся к опи­са­нию под­лин­ных событий его би­о­графии.

Александр Иванович Сулакадзев родился в 1771 году в принадлежавшем его родителям селе Пехлеце Ря­зан­ской губернии.

Фамилия его кавказская (Сулак — река в Да­гестане) и даже по-видимому бе­рен­де­евская. Кав­казские бе­рен­деи с Сулака имели и такие фамилии, на Руси они изд­ревле жили и под Ря­занью... Но это, конечно, миф.

Дед его по линии матери (Е.С. Боголе­повой) С.М.  Боголепов служил при ря­зан­ском воево­де, а затем рязанским полицмейстером. На ос­нове записок деда, выписок из различных ныне утрачен­ных древ­них летописей, Алек­сандр Иванович соста­вил «Лето­писец Рязан­с­кий», а также рукопись «О воз­душном летании в Рос­сии (с 906 года по Р.Х.).

Отец его, Иван Григорьевич Сулакадзев (1741–1821), был чело­ве­ком про­свещённым, потомственным дворянином (пред­­по­лагают, его отец, князь Григорий Максимович Сулакидзе, при Петре I приехал из Грузии (из Имеретии) вместе с царем Вахтангом VI). Иван учился в Москов­ской гимназии — наверное, вместе Д.И. Фон­визиным и Н.И. Новиковым. Надо полагать, по­то­му и его сын Александр стал вхож в сей привилеги­рованный круг.

А.И. Сулакадзев получал об­ра­зование в гарнизонной школе Преображенского полка, также в кадетском Морском корпусе в Кронштадте (и ещё, похоже он был переведен в 1783 в Херсонский Морской кадетский корпус).

Из­вестны его разносто­ронние знания. Он владел несколькими языками: латынью, древнегреческим, французским, немецким, итальян­ским (он свободно читает на этих языках, судя по трудам и книгам, на которые он ссылается). Может быть, знал он и другие языки (например, английский), но утверждать это с уверен­ностью нельзя.

Также известно, что он и его брат стали пополнять коллекцию деда и отца, ездили по монастырям. Снимали копии с древних книг в Валаамском мо­настыре, в мо­настыре Старой Русы и иных, до ко­торых ещё не добрались «собиратели» из Российской академии наук, подобные Маттеи, Востокову и пр. Также они приобретали древние манускрипты у тор­говцев антиквариатом.

В своём письме Г.Р. Державин называет А.И. Су­ла­кадзева отставным офицером Семеновского полка (он ошибся — Преображенского). То есть он служил в лейб-гвардии, привилеги­рован­ном полку, офицерами которого являлись дворяне, представители самых знатных фамилий России, а ко­мандовал этим полком непосредственно им­ператор (Петр Первый называл себя «полковником Пре­об­раженского полка», потом го­судари перепоручили эту должность).

А.И. Сулакадзев был достаточно обес­пе­ченным че­ло­веком, имел собственный двухэтажный особняк в Санкт-Петербурге, Московская часть, Семеновский полк, 4-й квартал, 1-я рота, дом 35 (ныне Верейская, дом 39), куда он переехал 18 августа 1808 года, возможно, с набережной Фонтанки (дом 92).

Дом А.И. Сулакадзева на Верейской 39.

Также известно, что, уйдя в отставку, он стал чиновником комиссии погашения долгов в Министерстве фи­нансов России. Игумен Дамаскин в письме к А.Х. Востокову называет А.И. Сулакадзева титулярным со­вет­ником. Это значит, что А.И. Су­лакадзев был чиновником 13-го класса, имел относительно невысокий чин в царской России. Это довольно странно, если вспо­м­нить, что он был пред­ставлен двум российским императорам как выдающийся ан­тик­варий, по свиде­тельству М.О. Ма­­ка­ренки (Сбор­ник ОРЯС, Академии наук, т. СI, № 3, 1928).

Бессмертные образы титулярных советников Ака­кия Акакиевича Башмачкина и Аксентия Ива­но­вича Поприщина из повестей Н.В. Гоголя дают понятие о положении чиновников такого ранга. Од­нако всё же титулярные советники — титулярным со­­ветникам рознь. Ибо место чиновника в мини­с­терстве фи­нан­сов нельзя не признать доходным.

Процитирую в свя­зи с этим «Записки сумас­шед­шего» Н.В. Гоголя: «Я не по­нимаю выгод служить в департаменте. Ни­каких совершенно ре­сурсов. Вот в гу­бернском правлении, гражданских и ка­зенных палатах сов­сем другое дело: там, смотришь, иной при­жался в углу и по­писывает. Фрачишка на нём гадкий, рожа такая, что плюнуть хочется, а посмотри ты, какую он дачу нанимает! Фарфоровой вызо­лоченной чашки и не неси ему: «Это, говорит, док­торский подарок»; а ему давай пару рысаков, или дрожки, или бобер рублей в триста. С виду такой тихонький, говорит так де­ликатно: «Одолжите ножи­чка починить перышко», — а там обчистит так, что только рубашку оставит на просителе».

Эту службу, видимо, дававшую средства, дос­та­точные для проведения научных исследований, при­об­ретения древних книг, Александр Иванович не ос­тавлял до последних дней. В его дневниках выписки из научных трудов, упоминания о находках монет в Нов­городе, перемешаны с таблицами, в которых за­пи­саны подати различных губерний, чер­новики прошений к вышестоящим чинам и т.д. И тут следует заметить, что этот доход не был взяткою в современном нам понимании, поскольку «акцидиции», то есть сборы с просителей и дел, были тогда разрешены законом.

В Отделе Рукописей РГБ хранятся свидетельство Рож­дественского священника о венчании А.И. Су­лакадзева и Софьи Вильгельмовны Шредер, а также паспорт на проезд от Дерпта (ныне Тарту) до Пе­тербурга от 26 июня 1803 года. Это позволяет за­ключить, что А.И. Сулакадзев женился летом 1803 года и совершил вместе с супругою свадебное путешествие в При­балтику.

Кстати, фамилия Софьи Вильгельмовны: Шредер, заставляет предполагать, что она была родственницей известного масона, немца, барона Генриха Шредера, надзиравшего над российскими розен­крейцерами и впоследствии за шпион­скую де­ятельность вы­дво­ренного из России в 1878 году.

В связи с именем барона Шредера следует вспом­нить и о той стороне жизни А.И. Сулакадзева, кою следует назвать тайной.

Имеющиеся в РГБ копии А.И. Сулакадзева, сня­тые им с основных масонских сочинений, с книг, открывающих тайные масонские обряды лож разных направлений, говорят, что и сам А.И. Сулакадзев был вольным камен­щиком, посвященным достаточно вы­сокого градуса. Да и сам себя он в подписи к одной рукописи («Евангельская магия, или Рафаил») назвал розен­крей­цером.

Во время царствований Павла I и Александра I в Петербурге действовала Директориальная ложа швед­ского направления «Владимир к порядку», от которой в 1815 году откололась Великая ложа «Астрея». Ви­димо, членом одной из лож (а то и сразу нескольких) был и Александр Ива­нович. Можно не сомневаться, что его увлекали идеи «духовного строительства», нравст­венного совер­шен­­ст­во­вания и религиозной терпи­мости, которую тогда исповедовали российские ма­соны. И, конечно, прив­лекла его работа над изуче­ни­ем тайных наук.

Великая ложа Астрея

Согласно сообщению протоиерея (и тоже, кстати, масона) А.В. Протасова, Александр Иванович входил в Петербурге в некое масонское общество, состоявшее из лю­дей не благородного происхождения, т.е. из просто­на­родья: « В Петербурге было одно, не очень благородное общество, члены которого, пользуясь общею, господствующей тогда склонно­стью к чудесному и таинственному, сами составляли под именем белой магии и различные сочинения, выдумывали очитистельные обряды, способы вызывать духов, писали аптекарские рецепты курений и т.п. Одним из главных был тут некто Салакадзи, у которого бывали собрания, и в доме его в одной комнате висел на потолке большой крокодил… Вы можете видеть эти сочинения в ру­кописи у нашего знакомого И.М. Чубарого, который по­лучил их от одного из высших адептов об­ще­ства Грейга» (Библиограф. 1887, № 3 (С. 36–37).

Это братство, судя по всему, входило тогда в кроншадтскую ложу «Нептун», учреждённую в в 1781 году адмиралом С.К. Грейгом (S.K. Greigue). Надо полагать, после смерти адмирала и двух запретов на деятельность сей ложи, последовавших ещё при Екатерине (в 1779-м и 1788 г.), эту ложу покинули люди высшего света. Остались только офицеры, в том числе и офицер Преображенского полка А.И. Сулакадзев, который и стал главой сей ложи, или «Белого братства».

Замечу здесь, что А.И. Сулакадзев вместе с П.П. Дубровским были также, как члены братства «каменщиков», в подчинении у А.С. Строганова в благотворительном обществе, учреждённом для организации стро­и­тельства Казанского со­бора, о чём уже упоминалось. И не следует за­­бывать что подобные предприятия всегда затевались высшими масонами. Да и сам А.С. Строганов входил в высшее тайное правление лож России, капитул Феник­са, ложу шведской ориентации.

Капитул Феникса при Александре I обособился от «Астреи» (великой ложи, практиковавшей систему английских голубых символов) и был в политическом смы­сле одной из главных опор трона.

А в плане истории, разумеется, члены капитула были «норманнистами» (в большей степени, чем увлекавшиеся античностью и индуизмом члены «Астреи»). И потому, когда в 1811 году при содействии Гаврилы Романовича Дер­­жавина небо­льшие от­рыв­ки из руни­ческих сулакадзевских рукописей попали в печать, на них обрушился вал бездоказате­льных обвинений в фаль­сифи­ка­ции, не прекращающийся по сей день.

Неизвестно, ка­кое отношение им­ел А.И. Сула­кадзев к поли­ти­ческим за­го­ворам сво­его вре­мени, как весьма запутан и вопрос участия ма­сонов, на­пример, в движении декаб­ри­стов. Однако в дне­в­никах А.И. Су­ла­ка­дзева за 23 июня 1826 года есть ри­су­нок казни декаб­ри­стов, подобный та­ко­му же ри­сунку в бумагах А.С. Пуш­ки­на.

Пушкинистам, по­лагаю, было бы по­лезно изучить дне­в­ники Алек­сандра Ива­новича, ибо в них упо­минаются многие лица Пушкинской эпо­хи.

А.С. Пушкин и литераторы Крылов, Жуковский и Гнедич. Картина Г.Г. Чернецова

Например, в ар­хиве ЛОИИ в бумагах А.И. Сулакадзева име­ются две эпи­граммы (на Жуковского и Бул­гарина), при­пи­сыва­е­мые А.С. Пуш­кину, ко­­торые, насколько мне известно, не публи­ко­вались доселе. Впервые они изданы мною в книге «Славянские руны и “Боянов гимн”». И, полагаю, что находка сих стихов вполне мо­жет считаться крупным от­крытием оте­чест­вен­­ной пушкинистики.

И сделано оно было именно потому, что в архивы опороченного А.И. Сулакадзева доселе никто не заглядывал (мол, если что там и есть, то сочинено им самим, будто ему не было иного дела, кроме как на Жуковского и Булгарина эпиграммы сочинять).

Он и о Пушкине записывал слухи, распространявшиеся по Петербургу, содер­жа­ния забавного: «В октябре, в начале, Александр Пушкин, сочинитель, сосланный в деревню к отцу, и отданный (полиции) под присмотр, стал учить крестьян непо­виновению начальству, презирать власть и давал почуствовать, что человек рождён быть вольным. Это от­крылось, и его, взяв, посадили в крепость» (Архив ЛОИИ АН СССР, ф. 238).

Также можно в его записках найти, например, городской анекдот того времени, послуживший сюжетом для гоголевской «Шинели» (26 сент. 1825 г.), и иные удивительные и забавные зарисовки из жизни тогдашнего Петербурга.

К примеру, анекдот о попе, к коему приросла шкура козла (архив ЛОИИ ф. 238): «Сего дни, утром, у Знаменских ворот, к Аничкову мосту, со­бравшийся народ разогнали, и многих, говорят, на съезжую взяли за то, что ожидали, по вздорному слуху, попа с рогами будто повезут в крепость» (запись от 22 июня 1825 года).

Он и сам пробовал заниматься литературным творчеством. В архиве ЛОИИ име­ются три его неизданные пьесы: «Чародей-жид», «Кара­чун» и «Московский воевода». Нам особенно интересна волшебная опера «Карачун» (написана в 1805 году), ибо она представляет славянскую мифологию, как её видел А.И. Су­лакад­зев. Это довольно любопытное, легко написанное со­чинение, сюжет которого прост и наивен: получе­ловек-полуконь Полкан преследует волшебницу Ладу, потом её спасает чародей Карачун.

Во всей пьесе нет и следов знакомства Александра Ивановича с тек­стами «Книги Велеса», «Боянова гимна» либо иных неведомых в начале XIX века источников (можно полагать, что и к Александру Ивановичу они попали позже). Вся пьеса — суть обычные для того времени романтические мечтания, основанные на некоторых наблюдениях за народными поверьями, либо на рассказах германских хронистов о вере западных сла­вян. Разумеется, сей антиквар не мог сочинить что-нибудь хоть отдалённо напоминающее те сложные религи­озные доктрины, коими наполнены славянские ру­ни­чес­кие тексты.

И он никогда не ставил перед собой задачу что-либо подделывать, и тем более воссоздавать религию. Он был только антикваром, хра­нителем. Всепоглощающей страстью всей жизни Александра Ивановича было собирание древних книг и иных редкостей. Работа эта была поистине грандиозна, и её не следует не­дооценивать. Я бы сравнил его труд с работой круп­ного исследовательского центра или Института архе­ологии.

В самом деле, именно как антиквар А.И. Су­ла­кадзев был представлен императорам Павлу I и Александру I, что уже само по себе говорит о многом. Судя по дневникам последних лет жизни Су­лакадзева, хранящимся в РГБ, под руководством Александра Ивановича проходили раскопки (!) в Нов­городе, а также на развалинах дворца татарских ханов в Сарае — за добрую сотню лет до того, как этим занялись в Академии наук. Он описывает найденные при раскопках гривны и иные старинные предметы из Новгорода, а также имеет посуду татарских ханов, раскопанную в Сарае.

А.И. Сулакадзев не был учёным-одиночкой, чу­даком, как ныне его пытаются представить. У него были соратники, те люди, которые боролись с дея­ниями немецких профессоров, охотившихся за уни­кальными источниками, переписывавших и фальси­фицировавщих историю Руси.

Имя одного мы знаем — это Петр Петрович Дуб­ров­ский, близкий друг Сулакадзева, основатель «Депо манускриптов» (современная Государственная пу­блич­ная библиотека им. Сал­ты­кова-Щедрина в Санкт-Пе­тербурге). Есть основания полагать, что многие древ­ние рукописи, в том числе и «Боянов гимн» были при­об­ретены А.И. Сулакадзевым именно у П.П. Дуб­ров­ско­го.

К 1813 году в Музеуме А.И. Сулакадзева чис­лилось, согласно его собственной записи, «более 2 тыс. рукописей всякого рода, кроме писанных на баргаментах» (рукопись РГБ. Муз., № 2654, л. 51 об.). А это, кстати, прeвышает собрание древностей сов­ременного Cулакадзевскому — Румянцевского му­зеума, на основе которого создавалось национальное древлехранилище.

В каталогах А.И. Сулакадзева, ны­не доступных нам, числится более 300 ценнейших рукописей. Под­линность и значимость большей части из них не вы­зывает никаких сомнений, ибо они известны, до­ку­ментированы, древность их под­тверж­дена.

Иным, более ценным рукописям, доселе не най­денным, но ука­занным в его каталогах, соот­ветствуют рукописи, хо­рошо известные нам по иным собраниям. А часть настолько уникальна, что при обнаружении этих ист­очников и подтверждении их подлинности пред­ставление об истории и культуре мно­гих народов Евразии, в частности многих народов России, пре­тер­пело бы важнейшие изменения.

Приведу цитаты из его каталогов, упомянув только самые уникальные источники, оригиналы которых утрачены.

* * *

Каталог книг из Библиотеки А.И. Сулакадзева (вы­брано из записей А.И. Сулакадзева, хранящихся в РГБ, Рукоп. собр. В.М. Ундольского, № 871, ну­мерация моя. — А.А.).

1. Боянова песнь Славену — буквы греческие и рунические. Время написания не видно, смысл же показывает лица около I века по Р.Х. или позд­нейших времен Одина. <...> Драгоценный сей свиток любопытен и тем, что в нём изъясняются древние лица, объясняющие русскую историю, упоминаются места и проч.
2. Перуна и Велеса вещания в Киев­ских капищах жрецам Мовеславу, Древославу и прочим. Века в точности определить нельзя, но видны события V или VI веков. Отрывки оной рукописи с переводом были напечатаны Державиным. Писана стихами, не имеющими правила. Пергамент весьма древний, ско­рописью, и, видимо, не одного записывателя и не в одно время писано, заключает ответы идолов вопрошающим — хитрость оракула видна — имена множества жрецов, и торжественный обычай в храме Святовида, и вся церемония сего обряда довольно ясно описана, а при том вид златых монет, платимых в божницу и жрецам. Достойный памятник древ­ности.
3. Таинственное учение из Ал-Корана, на древ­нейшем арабском языке, весьма редкое — 601 года. (Полагаю, что эта книга добыта во время одной из войн России в Средней Азии. Она является святыней для мусульман всего мира, если дата, указанная А.И Сулакадзевым, хотя бы близка к ис­тин­ной. — А.А.)
4. Номоканон на древнем греческом языке с при­мечаниями собственных рук древних учёных гре­ческих отцов, патриархов и проч., написанный в 459 году по Р.Х., заключает в себе многое, о чем идут учёные споры. Сия рукопись из числа тех, которые были кидаемы в огонь в 642 году по велению калифа Омара из Александрийской библиотеки, на ней есть при­знаки сжения сверху. Пергамент тонкий и, как атлас, гладкий, какой с X-го века редко попадается.
5. Амана и Мардохея История... на ней имеются надписи: 1) Жреца Имира 6418 (910) г. во времена Олега, слог древний, буквы греческие, пишет, что получены в Цареграде: «Вмчi сю хартю Омана оу Црiградi в летi 4400 (892) i есмъ Олгiслав сi взя дан на клятiи взя псану харти я взя злту чепi нмлярзiи н вокiнiдемоу экiроулды негды язь Юдъ угань лiдулъ взя i да жрцу ншему iмiру в лети 6418 (910). 2) Подпись посадников новгородских, бывших во время св. Владимира Угоняй, Язъ Стоян, Руд Путята 989 г.: «Дарова ми Язь я Стоян ст харти тысчи Рудъ Путята отня ю у Угоняя и вда ю уразумети и не вемы Жидовы Слени и вклали въ сосудъ златыи бречи на долзе. 3) На обороте надпись Ярослава I: «Вда[л] ону былину Ларiонъ Мит­рополитъ Князю Ярославу лета 6559 (1051) Я Ярослав на Брестие». (Судя по всему, эта книга тоже из таинственной Библиотеки Анны Ярославны, куп­ленной во Франции П.П. Дубровским. — А.А.).
6. Временник Георгия мниха от начала мира до Михаила III, т. е. до 942 года. Рукопись того же года. Важное место в оном, на которое ссылается ле­тописец Нестор.
7. Молитвенник св. великого князя Владимира, ко­торым благословлял его Добрыня. Молитвенник заключает две службы: св. Иоанна Златоустого и Василия Великого с их изображением красками древ­ней рисовки, — буквы, заглавные фигурные, изоб­ражают зверей и птиц, а другие — род лент или шнурков, искусно связанных, писанный на 218 страницах, на каждой почти странице 16 строк. Обряды литургии во многом разнятся от нынешних. На нём имеются подписи св. равноапостольного князя Владимира и дяди его Добрыни, в следующих словах: «Вдаю сю кныгы стрыи нашему Добрыни на поминанiе мя грешна раба божия во стемъ крещеныи Василья преже Владимиря 6508 (1000)». Ниже под­пись Добрыни: «Благославляю Владимиряю Добрыня въ стемъ хрещени Василию. На 1-ой странице древним тоже почерком написано: «6808 (1300) къ Избороу Псковцi прiде». Прочие надписи: патриарха Никона в 1652 г. и других. Древность письма и красок видимы и баргамент сходен с Остромировым евангелием 1056 г., находящимися в императорской Публичной биб­ли­отеке.
8. Рукопись 1391 г. Житие св. Стефана Велико­перм­ского, с азбукою Пермскою, им же изобретен­ною, и с его портретом. Ныне существует всего несколько списков этой азбуки и нет ни одного текста, ею написанной. Но А.И. Сулакадзев пермскую аз­буку да и рукописи ей писанные имел задолго до появ­ления издания Н.М. Карамзина!
9. Рукопись 1500 г. на китайском языке.
10. Ковчег русской правды, или Книга о мире, бытии прошлых сокровеннейших лет, описание ве­ликих людей Российской земли, чудеса Волховца, Златые бабы и пр. Рукопись 1569 г. Сочинение Ан­дрея Мих. Курбского; здесь же и вся его переписка с царем Иоанном Грозным и другими. В этой же книге и Ис­тория польская, литовская и русская Стрый­ков­ского и графа Гванина в переводе на русский язык и выписки из Историй Бероуза и Лызлова. (Выписки из этой книги А.И. Сулакадзев сделал для Г.Р. Державина, они есть в Публичной би­бли­отеке СПб., Архив Г.Р. Державина, Ф. 247, лист. 383. Текст содержит сказания о Словене, его жене Ше­лоне, брате Русе и сыне Волховце. Текст пол­ностью совпадает с легендами из Мазуринского ле­тописца XVII века. — А.А. ).

* * *

II. Каталог книг из Библиотеки Сула­кадзева. (По рукописи «Книгорек», храня­щейся в Библиотеке бывшей Археографической комиссии Академии наук. Опу­бликована А.Н. Пыпиным и М.Н. Спе­­ранским в их работах об А.И. Сулакадзеве. Нумерация моя. — А.А.)

Книгорек, то есть каталог древним книгам, как письменным, так и печатным, из числа коих по су­е­ве­рию многие были прокляты на соборах, а иные в ко­пиях созжены, хотя бы оные одной истории ка­са­лись; большая часть оных писаны на пергамине, иные на кожах, на буковых досках, берестяных лис­т­ах, на холсте толстом, напитанном составом, и других.

Книги «древле-учителей словеномъ».

1. Криница. 9 века, Чердыня, Олеха вишерца, о переселениях старожилых людей и первой вере. (Надо полагать, один из вариантов «Велесовой книги». Интересно, что источником указан некий Олех из Чердыни, селения в Пермской губернии. Сия окраина в те времена ещё сохраняла старую языческую веру.)
2. Патриарси. Вся вырезана на буковых досках числом 45. Ягипа Гана Смерда в Ладоге IX века, о переселениях варяжских и жрецах и письменах, в Моравию увезено. (Полагаю, что это подлинник «Ве­лесовой книги», которому А.И. Сулакадзев дал заголовок из Индекса запрещенных книг. Но в Ин­дек­се под «патриархами» имелись в виду библейские ветхозаветные патриархи. — А.А.)
3. Лоб Адамль, X века, рукопись смерда Вне­здилища, о холмах Новгородских, тризнах Злогора, Коляде Вандаловой и окруте Буривоя и Владимира, на коже белой. (Первое название «Лоб Адамль» — это имя за­пре­щенного сочинения, входившего во многие Ин­дексы запрещённых книг (например, в Индекс Кип­риана и Зосимы). Судя по названию, сочинение хри­с­тианского апокрифического характера, в котором есть отголоски ведиче­ских легенд (цари, заклю­чён­ные под камнем Алатырем). Полное наз­вание «Лоб Адамов, что тридцать служб в нём и семь царей под ним сидело». В приписке даны имена Злогора (разумеется, это волхв Златогор, или Златояр), Коляды, Венеда. Полагаю, что здесь имеется в виду — сама легендарная «Белая Книга», состоявшая из «Ярилиной книги» и «Белой Крыницы», а также изречений Буса Белояра. Это главная книга антов-русколан, повествующая о деяниях Буса Бе­лояра, воз­можно, приплетённая к летописи времён Буривоя, а потом и к некому христи­ан­скому сочине­нию. — А.А.)
4. Молниянник, VII века, Яна Окулы, о чудных сновидениях и наветы о доброй жизни.
5. Коледник V века дунайца Яловца, писан в Киеве, о поклонениях Тройским горам, о гаданиях в пещерах и Днепровских порогах русалами и ки­киморами».
6. Волховник. Рукопись VI века Колота Путисила, писавшего в Русе граде, в пещере. (Возможно, приписка говорит о том, что эту рукопись А.И. Сулакадзев нашёл в монастыре Старой Русы — А.А.).
7. Поточник VIII века, жреца Солнцеслава.
8. Путник IV века. (Молниянник, Коледник, Волховник, Поточник, Путник, Звездочетец — названия гадательных книг, частью переведённых с южнославянского, которые входили в Индексы отречённых книг. Характер их христианский апокрифический, но они со­держат и много сведений о древних, языческих (большей ча­с­тью эллинского истока) способах гадания, при­метах и прочее.  — А.А.)
9. Боянова песнь в стихах, выложенная им на Словеновы ходы, на казни, на дары, на грады, на волховы обаяния и страхи, на Злогора, умлы и тризны, на баргаменте разном, малыми листками, сшитыми струною. Предревнее сочинение от 1-го или 2-го века. (Это второе упоминание в каталогах свитка «Боянова гимна». — А.А.)
10. О Китоврасе, басни и кощуны. На буковых досках вырезано и связаны кольцами железными. Числом 143 доски, V века, на словенском. (Существует повесть о Соломане и Китоврасе, христианизированное переложение древнего веди­ческого сказания о Китоврасе. Думаю, что «басни», входившие в эту книгу, составляли «Веду Китовраса», либо саму книгу «Веды», восстановленную мной по устной традиции. Но здесь она упомянута как подлинник на 143 досках. — А.А.)
11. Звездочётец.
12. Книга, писанная рунами.

Думаю, перечисленного достаточно. Теперь легко представить что имел Сулакадзев в своём Музеуме. Это мир Древней Руси во всей полноте. История русов, песни и сказания, наука о звёздах, сочинения богословские, географические. Здесь есть и сама «Белая книга», и «Перуница», «Велесова книга», «Книга Коляды», «Веды» в подлин­никах. Из всего собрания А.И. Сулакадзева чудом до нас дошли толь­ко копии «Боянова гимна» и «Ве­лесовой книги».

Первое издание Г.Р. Державиным фрагмента "Боянова гимна". "Чтения в Беседе любителей русского слова" №6, 1812 г.

Следует также понимать, что ка­талоги древ­ле­хранилища А.И. Сулакадзева, известные нам, да­леко не полны. Изучив рукопись А.И. Сулакадзева «Бук­возор», хранящуюся в Отделе рукописей РГБ, я при­шёл к выводу, что изучением древних азбук он за­нимался не просто так, а для того, чтобы читать книги, хранящиеся в его Библиотеке. А среди этих азбук есть, например, азбука гуннов. О том, что гунны, покорившие в IV–V веках почти всю Европу и половину Азии, имели свою грамоту и книги, ныне не знает никто. И тем не менее А.И. Сулакадзев имел рукописи гуннов!

Есть в «Буквозоре» и оригинальная, и очень кра­си­вая, «склавонская» азбука, совершенно неизвест­ная исследователям. Название азбуки позволяет от­нести рукописи, ею писанные (и неизвестные нам) к первым векам н.э., и, возможно, на Дунай или Кар­паты, в земли древних склавинов.

Попытка передать эти сокровища в Румянцевский музеум окончилась неудачей. А.Х. Востоков-Ос­те­нек объявил их подделками антиквара, на этой якобы научной точке зрения и поныне стоят отечест­вен­ная палеография и лингвистика.

* * *

Тут следует для полноты картины показать и отношение к А.И. Сулакадзеву его современников из тогдашней «золотой молодёжи», коя подобно современной не вникает ни во что глубоко, но любит высмеивать всё и вся.

Ярким примером такого отношения к антиквару являются «Записки Степана Петровича Жихарева», поверхностного писателя XIX века. Мы видим в них вместо уважительного отношения к труду подвиж­ни­ка нелепые насмешки, на которые Александр Ива­­но­вич отве­чает достойно и не без горькой иро­нии.

И для нас сии записки драгоценны уже тем, что заключают в себе сведения об А. .Сула­кад­зеве и его Музеуме. Процитируем их, делая по ходу комментарий.

Из книги «Записки современника" Степана Петровича Жихарева. (Первое издание: М., 1890)

1) Г.Р. Державин; 2) С.П. Жихарев

Жихарев: Гаврила Романович толковал о каком-то Се­ла­кадзеве (здесь так. — А.А.), у которого будто бы на­ходится большое собрание русских древностей и, между прочим, Новгородские руны и костыль Иоан­на Грозного.

Он очень любопытствовал видеть этот Русский музеум и приглашал А.С. Шишкова и А.Н. Оленина вместе осмотреть его. «Мне давно говорили о Се­лакадзеве, сказал Оленин, — как о великом анти­кварии, и я, признаюсь по страсти к археологии, не утерпел, чтоб не побывать у него. Что же вы думаете, я нашёл у этого человека? Целый угол на­валенных черепков и битых бутылок, которые выдавал он за посуду татарских ханов, отысканную будто бы им в развалинах Сарая (обломок камня, на котором, по его уверению, отдыхал Дмитрий Дон­ской после Ку­ликовской битвы; пре­страшную кипу старых бумаг из какого-нибудь уни­что­женного Богемского архива, на­зыва­емых им Нов­городскими рунами…

Пояснение: Итак, судя по этому свидетельству, А.И. Сулакадзев делал раскопки в столице Золотой Орды — ставке хана Сарае! И это во время зарождения у нас самой археологической науки. Такое под силу и ныне только археологическому институту.

Далее мимоходом даются сведения о рунических свитках из «Богемского архива». Это уже работа настолько уникальная, что ныне не с чем и сравнить. Ведь в нашей стране по сию пору нет источниковедов, занимающихся поиском за границей древнеславянских рукописей, даже и не рунических.

Вообще нет такой области деятельности. Зато есть, вымирающая правда, «пожарная команда», кою ранее представлял Д.С. Лихачев, теперь В.П. Козлов. Они ныне занимаются только «разоблачением фальсификаций», тушат любой огонёк знания о нашей древней культуре и литературе.

А не заключены ли в этих словах сведения, идущие от самого А.И. Сулакадзева? Не из Богемии ли (т.е. Чехии) он получил славянские рунические книги?

Жихарев: Но главное со­кровище А.И. Сулакадзева состояло в толстой урод­­ливой палке, в роде дубинок, упо­требляемых кав­казскими пастухами для защиты от волков; эту пал­ку выдавал он за костыль Иоанна Грозного.

Пояснение: Эта строчка стоит отдельного замечания. Ведь сей рассказ С.П. Жихаревым списан с сатирического описания некоего мистера Олдбока из романа В. Скот­та «Ан­тик­ва­рий». Сравните: «На огромном старомодном дубовом сто­ле грудой лежали бумаги, пергаменты, книги, всякие мелочи и безделушки, мало чем примечательные, кроме ржавчины и древности, о которой эта ржавчина сви­детельствовала... Ловелу была показана увесистая дубинка с железным ши­пом на конце. Её недавно нашли в поле, на земле Монк­барнаса, неподалеку от старинного кладбища. Дубинка эта чрез­вычайно похожа на те палки, которые берут с собой гай­лэндские жнецы, когда раз в год спус­каются с гор. Однако в виду её своеобразной формы мистер Олдбок был весьма склонен считать, что это — одна из тех палиц...»

То есть сей образ отсылает нас не к реальному антиквару А.И. Сулакадзеву, а к антиквару, выдуманному романистом Вальтером Скоттом. Это просто глупая насмешка. Мы же читаем «Записки» далее.

Жихарев: Когда я сказал ему, что на все его вещи нужны исторические дока­зательства, он с негодованием возразил мне: «Поми­луйте, я честный человек и не стану вас обманывать». В числе этих древностей я за­метил две алебастровые статуйки Воль­тера и Руссо, представленных сидящими в креслах, и в шутку спро­сил Селакадзева: «А что это у вас за антики?» — «Это не антики, — отвечал он, — но точные ори­ги­наль­ные изображения двух величай­ших поэтов на­ших, Ло­моносова и Державина».

После такой выходки антиквария, мне оставалось только пожелать ему дальнейших успехов в при­об­ре­те­нии подобных сокровищ и уйти, что я и сде­лал».

Примечание в книге.

В издании «Записок Жихарева» к этому тексту был дан комментарий неким безвестным издателем, ду­маю со слов самого С.П. Жихарева. Он также со­дер­жит важные сведения об А.И. Сулакадзеве и Г.Р. Дер­­жа­вине, данные опять-таки в шутейном тоне, ха­рак­терном для людей этого круга.

Г.Р. Державин не удовольствовал­ся предостережениями А.Н. Оленина и четыре года спустя перед самым составлением Беседы Любителей Русского Слова ездил после бывшего у него обеда в обществе Н.С. Мордвинова, А.С. Шиш­кова, И.И. Дмитриева и того же А.Н. Оленина к Селакадзеву, жившему в одном из переулков Се­ме­новского полка в не совсем опрятной квартире.

По про­сьбе Гаврилы Романовича автор «Днев­ника» (Жи­харев) с П.А. Корсаковым отправились вперед, чтоб предуведомить антиквария о посе­тителях. Он был в восхищении, сам принялся мести комнаты и сметать пыль с своих редкостей, поставил несколько воско­вых свечей в подсвечники, надел новый сюртук и с преважным видом расположился в софе ожидать го­стей, спрашивая попеременно у автора «Дневника», то у Корсакова: «Так этот Дми­триев — министр юсти­ции? Так этот Мордвинов — член Государственного Со­вета?», и когда они удо­влетворили его вопросам, он с какою-то гордостью беспрестанно повторял: «Ну что ж, пусть посмотрят, пусть посмотрят».

По приезду Державин, не обращая внимания ни на какие другие предметы, бросился рассматривать Нов­городские руны и, к общему удивлению, оты­скал несколько отрывков, которые его заинте­ре­со­вали до такой степени, что он тотчас списал их и впо­следствии поместил их в рассуждение своё о ли­ри­ческой поэзии, читанное в «Беседе любителей рус­ско­го слова».

А.Н. Оленин заметил, что с тех пор, как он в первый раз видел Музеум Селакадзева, в нем ничего не прибавилось, кроме того, что под одной статуйкой вместо прежней подписи М.В. Ломоносов появилась другая с именем И.И. Дмитриев.

* * *

Жизнь продолжалась… Но после ухода «екатерининских соколов» Г.Р. Державина, А.С. Строганова, поддержка исследованиям древних славянских рунических рукописей прекратилась. Норманнисты праздновали победу, заняв все важные посты в Академии наук, национальных древлехранилищах….

Заключение

Отношение к А.И. Сулакадзеву за последние два века не раз колебалось. Доверие, подорванное отзы­вами А.Х. Востокова и А.Н. Оленина, было отчасти восстановлено в XX веке.

Тогда рукопись А.И. Сулакадзева «О воз­душном летании в России (от 906 г. по Р.Х.)», стала рас­сма­три­вать­ся как важнейший ис­точник по истории отечественной ави­а­ции...

Всегда, когда чи­таешь отзывы со­вре­менных фи­ло­­ло­гов о А.И. Сулакадзеве, по­ра­жаешься желчи, из­ли­ваемой по со­вер­ше­н­­но ни­ч­тож­ным по­­­во­дам, а так­же то­му, что его со­пос­тав­ляют с куп­­цом-под­де­ль­­­­щи­ком Бар­ди­ным.

Да, жил тогда купец — Бардин. Ма­стерская Бар­дина выпускала добротно сделан­ные копии древ­них книг, которые он иногда выдавал за подлинники в коммерческих целях. Но всё равно, как можно сравнивать купца — и антиквара, учёного, имеющего безусловные подлин­ники? К чему столько обвинений без доказательств? Где есть хоть один подделанный А.И. Сулакадзевым памятник?

Говорят, это мнение установилось из-за того, что А.Х. Востоков один раз в частном письме об­ви­нил Александра Ивановича в изго­товлении под­делок. А может, у Востокова в тот раз было про­сто плохое настроение? Да и как быть с иным отно­ше­нием к ан­тиквару Е. Болховитинова, Г.Р. Держа­вина и Н.М. Карамзина, я уж не говорю о россий­ских им­ператорах, разве это ничего не стоит?

Подобные ошибки, к сожалению, обычны. Нет, не верю я, что только парой строк из частного письма А.Х. Востокова да чер­но­вичком с выписками из рукописей Бого­лепова вы­звано это очернение име­ни А.И. Су­­ла­кад­зева. Полагаю, что все дело в навязанной традиции, в слепом следовании авторитетам и сте­реотипам, «мнениям».

Этот тип мышления мне ныне очень хорошо зна­ком. Сколько раз я сталкивался с суждением: «Не читал “Велесову книгу” и не буду, но знаю, что она под­делка, это я прочёл в газете». «Не было у древних славян письменности, это же всем известно». И про­чее в том же духе — лишь бы не напрягать мысль.

Но приводит-то это недомыслие к гибели отечест­венной культуры! Пора бы уже одуматься, пора на­учиться высказывать собст­вен­ные суждения, а не следовать вну­ше­нию людей пред­взятых.

* * *

Уверен, настало время восстановить доброе имя А.И. Сулакадзева. Вероятнее всего, что он имел и саму «Велесову книгу», также и «Ярилину книгу» с «Белой крыницей».

И то, что только благодаря ему сохранился текст «Боянова гимна», заставляет нас признать Александра Ивановича — выдающимся собирателем, заслуги коего не были по достоинству оценены современниками.

Помянем же его добрым словом, ибо он немало потрудился и сделал то, что смог.

Почитайте также статью об авторе "Велесовой книге" Ягайле Гане Старгородском, жившем в 9 веке.

* * *

Подписывайтесь на Дзене, а ещё на резервные каналы:

В Ютубе; в Rutube; во Вконтакте; в Телеграме

Заказать книги Александра Асова можно в Wildberries или в Ozon, а ещё в Читай-городе . Отдельно там же Велесову книгу и Веды Руси, а также "Сказания славян"

* * *

Читайте книгу Александра Асова «Венок сказаний о Владыках звёзд» («Мифы славян»), « Сказание Бусе Кресене», "Фантастикум. Дело о похищении Либерии королевы Анны Ярославны" на сайте AUTHOR TODAY.