В деревне происходило что-то странное. Всё это началось сразу же после отъезда Владимира.
Хрестя сильно тосковала по своему новому кавалеру. Словно юная девчушка, почувствовавшая в своей душе ростки первой любви, она без причины то радовалась, то переживала. Молодая вдова, уже сменившая далеко не одного поклонника (что уж греха таить, красавице Хресте очень нравилось мужское внимание, и она позволяла себе вольности), частенько ловила себя на мысли, что ни с кем ещё её эмоции так не били через край.
Хрестя усердно занималась домашними делами, но фантазии её постоянно блуждали где-то совсем далеко от кухни, огорода и скотины. Она затевала тесто и думала, как скоро будет готовить пироги для своего Владимира, шила – и возникал у неё в голове образ рубахи, которую она обязательно подарит своему милому.
"А что если Господь ребёночка нам с Владимиром пошлёт? Может, малыша у меня нет, потому что только сейчас я свою судьбу встретила?.." - давала Хрестя волю мечтам.
От мыслей о детях в груди у неё кольнуло: был у неё ребёночек, да вот только умер он в утробе, так и не увидев белого света. Эта потеря стала незаживающей раной на сердце. Часто Хрестя представляла, каким бы был её малыш, как бы он рос, как впервые назвал её мамой, а Кольку папой...
Да только нет ни малыша, ни Кольки. Ждала она, что бывший её жених, ставший мужем подруги (тоже бывшей, как и всё, что имела она в жизни до встречи с Владимиром), окажется рядом. Да только время расставило всё по местам, и Колька, показавший свою слабость после случившегося выкидыша, навсегда был выброшен Хрестей из её души. Там прочно обосновался Владимир.
"Володя..." - от одного лишь его имени внутри что-то приятно обмирало. Хрестя впервые была так безгранично, даже как-то неестественно счастлива. Юность свою она отдала старику, за которого её насильно выдал отец. Митрич был хорошим и добрым человеком, но не о таком супруге мечтала девушка. Правда, она была ему благодарна: после смерти старого мужа вдове достался и крепкий дом, и небольшое, но ладное хозяйство. В общем, Хрестя нужды не знала и могла сама выбирать, как распорядиться своей жизнью. И она решила, что обзаведётся настоящей семьёй.
Чем больше дней проходило с момента отъезда Владимира, тем больше она о нём думала. Не давало ей покоя колечко, которое она нашла в доме.
Хрестя решила не скромничать и надела его на безымянный палец.
"Домой ко мне никто не ходил, значит, кольцо Володино. Видно хотел мне подарить, да момента подходящего не было, - рассуждала она. - Не прятать же мне это кольцо в его вещи? Тем более, колечко такое красивое..."
Кольцо было изящным, с тремя красноватыми камушками. Хресте нравилось любоваться, как переливаются и поблескивают они на свету. В центре среднего камня посверкивала какая-то белая прожилка, Хрестя её сразу заметила.
Не заметила она только, что с тех пор, как появилось на её руке кольцо, стали случаться с ней чудные вещи.
***
"И я смотрю, а это не моя козочка! Не может Кудряшка так себя вести! - громко возмущалась Ильинична. - Всю жизнь она у меня ласковая, послушная - чудо, а не козочка! А тут лягаться начала, к вымени не подпускает... Я прямо сначала не знала, что и думать... Только потом смекнула, в чем дело!"
На этих словах Ильинична обвела взглядом стоящих вокруг неё баб. Весь вид её выражал самодовольство: только она знала правду, которой, если захочет, может поделиться со всеми. Ильинична не стала дожидаться, когда её попросят раскрыть секрет и сама продолжила.
"Тут только глупенькой надо быть, чтоб не догадаться, - попыталась она между делом уколоть своих слушательниц. - Если прикинуть, то всё и сходится! Не моя это Кудряшка, это перевёртыш! Ведьма в мою кормилицу обернулась, облик её приняла!.."
Бабы недоверчиво смотрели на Ильиничну.
"Ну, какая ведьма? Зачем ей это надо?" - скептически изогнула бровь главная деревенская сплетница Тонька. Она сегодня принесла "на круг" новость об интрижке между Лешкой и его соседкой Настей. По расчетам Тоньки, такая сплетня обещала стать одной из лучших за последний месяц, но Ильинична пыталась влезть с этой несчастной козой и перетягивала на себя внимание. Это злило Тоньку.
"А такая ведьма! Ты подумай, кто у нас ей может быть? Кому всё даётся? И красота, и мужики?" - ерепенилась Ильинична.
"Ты на Хрестю что ль намекаешь?" - прищурилась Толька.
Раздался хохоток.
"Зря смеётесь, - поджала губы Ильинична. - Она у нас в последнее время живёт, словно сыр в масле катается. Вон какого мужика себе оттяпала, не посмотри, что до этого собирала вокруг себя собачьи свадьбы... С кем только не крутила..."
"Язык твой - помело, - резко отбрила её обычно любившаяся обмусолить подробности чьей-то жизни Тонька. - Вся ж деревня знает и про их с Колькой любовь, и про мужа-старика, и про неродившегося ребёнка... Гуляет она, ну, и ты погуляй, кто ж тебе не даёт?"
Бабы прыснули, а Ильинична ничуть не обиделась.
"Эх, я б погуляла, кто б позвал, - сокрушенно произнесла она. - Мой-то Сергей уж почитай 12 годков как преставился... Да только это дело не меняет. Чувствуя я, что неспроста Хрестя этого черноглазого привела. Приворожила она его, как пить дать".
Машка, жившая через дом от Ильиничны, закатила глаза. Она-то понимала истинную причину недовольства вдовы: у той уж несколько лет подряд невестилась единственная дочка, а жениха всё никак не находила. Откровенно говоря, это было немудрено: характером Алёнка пошла в свою мать. Вся деревня знала, что Ильинична - склочная баба, поднимавшая шум по поводу и без. Последнее, кстати, бывало чаще всего. Ильинична имела привычку устроить скандал, перессориться со всеми, а потом спохватиться и пытаться пойти на мировую со всеми, кого в сердцах обидела. Для особенно оскорбившихся и не желавших забывать высказанных Ильиничной пакостей, она устраивала концерт со слезами и выдергиванием собственных волос. После такого волей-неволей приходилось всем прощать Ильиничну.
"На кругу" разговор незаметно свернул в другое русло, потекли беседы своим чередом. Тонька самозабвенно докладывала подробности романа Насти и Лешки, все охали, ахали, плевали под ноги шелуху от семечек, грызли яблоки, а как стало совсем темно - разошлись по домам.
Беседы о внезапном превращении Хрести в ведьму продолжились буквально через пару дней. Причиной этого послужило происшествие с Зойкой.
***
Речь идёт о хрестиной соседке. Зойку отличали особое скупердяйство и жадность. Во всём мечтала она найти выгоду. Правда, частенько её попытки сэкономить или получить барыш оборачивались полным провалом, и Зойка оставалась при большой растрате.
Была у неё привычка подворовывать у соседей. Брала всегда какую-то мелочовку, которую людям -только попроси! - и так не жалко было отдать: пару репок, несколько огурцов, пучок укропа. И не сказать, чтобы нуждалась Зойка: дети её выросли, жили своими домами. И она, и муж работали, казалось бы, зачем брать чужое?
Но Зойка брала эту мелочевку. Ей доставляло особое удовольствие незаметно прихватить что-то.
Хрестя знала о привычке соседки. Порой выговаривала ей, но чаще старалась не связываться: кому нужны ссоры из-за кабачка или стакана вишни?
Огороды соседей разделял старый тын. С годами он совсем сгнил и давно уже требовал починки. Хрестя постоянно просила зойкиного мужа поправить изгородь.
"Ну что тебе, Михалыч, стоит. Тут мужику-то работы на час", - обращалась она у нему.
Михалыч и починил бы, ему нетрудно. Да вот только пилила его жена: мол, нечего тратить материал и силы «на такую ерунду».
«Ждёте, пока на вас свалится? Ну, ждите!» – не выдерживала Хрестя подобных разговоров и шла в дом.
Однажды её "пророчество" сбылось: тын рухнул. Произошло это в весьма щекотливых обстоятельствах.
На хрестиной земле почти рядом с тыном рос куст крыжовника. Надо сказать, крыжовник этот был отменным, а его урожай в этом году - изобильным. Зойка уже не раз и не два тайком лакомилась ягодами соседки.
Решив опять поживиться чужим крыжовником, она перекинула одну ногу через перекладину, задержала дыхание и постаралась максимально втянуть пузо. Бочком баба пыталась пролезть на участок Хрести и потянулась в сторону ягод. Быстренько оборвала "добычу" с нескольких веточек, спрятала в передник и начала "отступать".
Не учла Зойка одного факта: протиснуться-то через тын она смогла, а вот как вылезти назад? Пыхтела, сопела, втягивала живот – всё бесполезно. Решила чуть поднапрячься и – раз! – не выдержала перекладина, хрустнула и завалилась. И Зойка вместе с ней.
На шум прибежали и хозяйка крыжовника, и зойкин муж. Ох, как же громко хохотала Хрестя, застав соседку в таком непотребном виде! Пока Михалыч освобождал свою ненаглядную из плена трухлявого тына, довольная Хрестя успела как минимум трижды напомнить, что не раз она просила починить изгородь.
"Сейчас бы не валялась на земле, если б не разрешила мужу полезное дело сделать. Жадность тебя душит, если кому-то хоть просто так добро сделаешь", - выговорила ей Хрестя.
В ответ Зойка начала браниться.
"Да тьфу на тебя!" - не стала участвовать в скандале Хрестя и пошла в дом.
***
И после этого начались зойкины несчастья.
Буквально через пару часов после этой неприятной сцены у неё разболелась живот. Да так, что баба буквально не вылазила из нужника до самого вечера.
"Ох, Хрестя, ну и глаз у неё! Сколько я раньше у неё крыжовника съела - хоть хны! А это только она сказала, как меня весь вечер крутило..." - жаловалась мужу Зойка.
Она со вчерашнего дня не ела ничего, кроме сухарей. Зойка решила, что уже отмучилась и может побаловать себя вкусным завтраком. Она пошла в курятник за яйцами на омлет и стала осматривать насест, надеясь обнаружить там "подарочки" от своих подопечных. Заметив несколько свежих яиц, Зойка поднялась по лесенке на несколько ступеней, как вдруг она из них рухнула.
Загремела своими костями Зойка. Потирая бок и левую ногу и поднывая от боли, она поняла, что к ней вернулась вчерашняя напасть. Как назло встать на ногу не получалось. Понимая, что сил терпеть больше нет, Зойка скулила, предчувствуя, что сейчас опозорится.
И надо же было такому случиться, что в этот момент зашла к ней сплетница Тонька. Она каким-то образом прознала про случившийся между Хрестей и Зойкой разлад и решила выведать все подробности.
Тонька сунула нос и дом, поздоровалась с Митричем.
"Где твоя хозяюшка?" - поинтересовалась гостья.
"Да в курятник ушла", - Митрич завтракал и не хотел отвлекаться на пустые разговоры.
Тонька и направилась в курятник. Аккурат в тот момент, когда она распахнула дверь, Зойка капитулировала и позволила себе облегчиться.
Гостья так и застыла в дверях, поражённая и представшей перед ней картиной, звуками и запахом.
"Ох, Тонечка, подожди!.. Ты не думай плохого, у меня живот болит... - попыталась оправдаться Зойка. - Меня Хрестя сглазила! Я весь вечер вчера промучалась, сейчас вот с лесенки упала, добром подняться не могу..."
Зойка, униженная своим позорным положением, заплакала. Тонька, брезгливо закрывшая нос рукавом, непонимающе посмотрела на неё.
"Как сглазила?" - заинтересовала она, вспомнив недавний разговор про козу.
"Да вот прям посмотрела на меня так... нехорошо посмотрела, в общем, да и сказала что-то злобное... И всё из-за того, что пожалела она мне пару ягод крыжовника!.. Вот какая баба!"
Тонька не поняла, о каком крыжовнике идёт речь. Она внезапно зацепилась взглядом за странное пятно.
"Это что там рядом с тобой, а Зой?" - спросила Тонька.
Та, всерьёз уязвлённая своим конфузом, не стала вглядываться.
"Да это я два яйца разбила, когда падала. Взяла парочку свежих, хотела завтрак состряпать, а вон что получилось"...
Если б Тонька не остановила её жестом, Зоя так и продолжила бы скулить и жаловаться. Но глазастая сплетница, всё ещё прикрывая нос, приблизилась на шаг и внимательно пригляделась.
Среди скорлупок и растёкшегося желтка Тонька разглядела...маленькую змейку.
"Свежие у тебя, говоришь яйца? Только с насеста взяла?" - осторожно просила она Зойку.
"А я тебе о чём говорю! А что ты там разглядела?" - из-за ушибленной ноги Зойка всё ещё не могла нормально подняться и подойти. Она возилась со своей перепачканной юбкой.
"У тебя куры змеиными яйцами нестись стали..." - тихо сказал Тонька и испуганно посмотрела на хозяйку.
Женщины переглянулись и закричали.
***
У этого рассказа будет продолжение.
Спасибо всем за внимание! Все вышедшие части истории собраны здесь.
