Ярко освещенный подъезд. Огромные сверкающие зеркала и две стеклянные двери, которые Жан отпер своим ключом. Под ногами у нас лежал ковролин, да такой чистый, будто его только что настелили. В лифте дизайнерский потолок и изысканной формы зеркало. Чем выше мы поднимались, тем сильней у меня сжималось сердце, и оно меня не обмануло.
Мы вошли в маленькую прихожую. Прямо из-под наших ног наверх уходила витая деревянная лестница - это была двухэтажная квартира внутри жилого дома. Жан поднял голову и крикнул наверх:
- Дэни?
Никто не откликнулся. Мы поднялись на второй этаж.
Вдруг откуда-то сбоку вышла женщина со скорбным лицом. Она была из разряда худых маленьких, на вид лет сорока восьми. Строгое каре до середины шеи, чуть подвитые русые волосы.
Не обращая на меня никакого внимания, она подошла к Жану и принялась что-то сдержанно говорить по-французски. Я стояла сзади, пережидая их разговор. Мне видна была только спина Жана в черной вылинявшей курточке, слева большое зеркало, а под ним изящная тумбочка из лакированного дерева; на тумбочке цветок. Я переводила взгляд с предмета на предмет, ожидая, когда меня, наконец, представят.
Но вот Жан обернулся, отступил в сторону, и скорбная женщина оказалась точно напротив меня. Она улыбнулась широкой твердой улыбкой. Я встретилась с ней взглядом, и мне захотелось бежать из этого дома.
- Очень приятно, Юля, - сказала я, пожимая ее руку в состоянии полуобморока.
Я не запомнила ни руки ее, ни лица, все поплыло перед моими глазами. Я пропустила тот момент, когда и куда она исчезла, а очнулась от того, что Жан посмотрел на меня и нарочито спокойно сказал:
- Проходи.