Петро Михайлович отстранил Галину.
- Чего молчала… столько лет!.. Не сказала про сына!
- Пееетро!.. Где сейчас мне… искать его! Я весь… весь Каменный Брод… У всех мальчишек… Никто его не видел.
Петро Михайлович снова тяжело опустился на крыльцо, обхватил голову руками.
- Сдались ему… мальчишки твои. После всего, что вы с Дашкой наговорили ему… Дуры!.. Он туда поехал, в посёлок. – Соболев вскинул на Галину глаза: – Я бы тоже поехал… Анютку искать. Мой сын, говоришь… Значит, и он поехал искать её. – Петро Михайлович поднялся. – Дома сиди. Я в посёлок. Узнаю что, – сразу приеду. И не реви до времени! Соседей пугаешь.
Вышел за калитку… выматерился: машину аж около управления оставил… Сюда, как дурак, пешком припёрся, – прогуляться захотелось… до Каменного Брода. Вспомнить былое. Вспомнил!..
… Анюта покормила малышей. Руки до сих пор дрожали. Ксюшка с Артёмом что-то ласково лепетали, – словно хотели успокоить её, сказать, что с ними всё в порядке… Потом Артём деловито зевнул: дал понять, что поспать-то всё же не дали парню на прогулке… Что-то там кричали, суетились, – непонятно, почему… Ездили ещё, – шумно так. И теперь он не прочь сладко вздремнуть в своей кроватке. Зевнул ещё раз. Ксенька, сестрёнка… расщебеталась безудержно, – её дело, пусть как хочет. А ему, Артёму, после маминого молочка – в самый раз поспать.
Анюта уложила детей. Хорошо, – забежала Танюша, дочка крёстной: она любит понянчиться с малышами. Когда Танюша приходила, Анютка успевала переделать много домашних дел.
- Тань! Мне тут… на полчасика надо… Посидишь, пока они спят?
Только теперь Анюту насторожило: почему Ярослав здесь, в степи, у пруда, был один?.. И как теперь сообщить его маме…
Фельдшер шахтного медпункта, Евгения Матвеевна, рассказала, что у мальчишки перелом плеча… И рана на голове, – глубокая. Поэтому крови много потерял. Те, на мопедах, – не наши, не поселковые. Уже установили: пьяные были. А Ярослава в больницу увезли. Мальчишка молодец, – послушный такой, смелый…
Когда увидела Ярослава в палате поселковой больницы, слёз не сдержала: мальчишка спал, тревожно так. Светловолосой головкой по подушке метался… Бледный-бледный… и синева под глазами. Анюта осторожно присела на краешек кровати. А он тут же глаза открыл, виновато улыбнулся. Анюта склонилась к нему, тихонько погладила волосы, бледное лицо:
- Спасибо тебе, Ярослав.
Мальчишка застенчиво сказал:
-Вы – Анна Петровна… И я – Ярослав Петрович…
Анюте показалось: этими неожиданными словами мальчишка будто объясняет что-то… Словно эта мысль, что она – Петровна… и он – Петрович, как-то волновала его… Надо же, – год прошёл, а он помнит… про Петровну.
Потом Ярославу стало хуже. Он опять заметался по подушке… говорил непонятные слова про маленькую девочку… Сначала Анюта понимала его: он вспоминал, какая маленькая…и лёгкая была девочка, когда коляска наклонилась, и он успел подхватить Ксюшку… а Ярослав говорил ещё… про совсем маленькую девочку, которая так и не родилась… Анюта оторопела… И сердце стыло: откуда он…
Вошли медсестра и врач.
- Будем готовить его к переливанию крови. Вам пора.
Они ещё что-то говорили про группу крови… что донора надо…
В коридоре Анюта увидела Дарью Андреевну. Она тоже как-то виновато улыбнулась, – Анюта никогда не видела у Даши такой виноватой и почему-то беспомощной улыбки… Они вышли во двор.
- Вот, – кивнула Даша на туго забинтованную ногу. – Неслась, – не хуже козы любой… Можно сказать, – кросс сдала. Разрыв связок. Допрыгалась. Ну, и чудесно: нет худа без добра! Неделю на работу ходить не буду. – Присмотрелась к заплаканному Анюткиному лицу. – Что там… герой наш?
И снова, – что-то неожиданное в Дашиных глазах… В голосе, – словно виноватой себя чувствует… И тревога, – а Дарья Андреевна явно не из тех, кто тревоге и волнениям поддаётся…
- Врач говорит, – кровь донорская мальчишке нужна…
И тут случилось вовсе уж непонятное: Даша в огромном волнении схватила Анюткину руку. Почему-то голос у неё охрип… И говорила Даша непонятно, сбивчиво:
- Ань!.. У вас… у вас с мальчишкой этим… ну, кровь, наверное, одной группы. Ты скажи им… пусть не ищут. Ну, пусть проверят!..
- Даш?..
- Анька!.. Это твой брат. – От неясного отчаяния Даша чуть не плакала. – Я тебе, Ань, ничего не скажу больше. Ты… кровь сдай. – И тут Даша усмехнулась: около больницы резко затормозила машина Соболева… Даша кивнула на Петра Михайловича:
- Остальное он тебе расскажет… Если сочтёт нужным. Петро Михайлович – он у нас… не просто так. Известно, – дело царское… уж как рассудит, – за насмешливыми словами Даша пыталась скрыть тревогу…
Анюта при виде отца нахмурилась. Отвернулась, хотела быстро выйти из больничного двора. Но в изумлении остановилась: отец торопливо подошёл к Дарье Андреевне. Задохнулся:
- Тыыы!..
А Даша уже почти справилась со своим непонятным волнением. Выдернула ладонь из руки Соболева. Измерила его спокойно-насмешливым взглядом:
- А ты?..
В Анютины виски запоздало ударили Дашины слова:
- Это… твой брат… кровь сдай.
-Брат?.. Ярослав, славный мальчишка такой, – брат?..
Что-то происходило сейчас между Дарьей Андреевной и отцом… Какая-то тайна объединяла их.
Аня вернулась в больницу. Вошла к врачу:
- Может, моя кровь подойдёт?
Врач поднял усталые глаза:
- Вы хоть группу свою знаете?
Аня ответила, и хмурый врач просиял:
- Где ж ты раньше-то была, красавица?..
Пока делали анализ крови, в висках Анютиных так и стучало: брат…
Кровь у них с… Ярославом Петровичем и правда оказалась совсем одинаковой…
Когда уходила из больницы, со скамейки под старой липой поднялся отец. Шагнул ей навстречу:
- Анюта!..
А в дочкиных тёмных-тёмных глазах плеснулся всегдашний испуг… И она убежала.
Петру Михайловичу разрешили войти в палату. Девчонки-медсёстры с любопытством переглядывались… предчувствовали во всём этом тайну… Ну, а с чего бы это!.. С чего бы Петро Михайлович приехал к незнакомому мальчишке… И такая неподдельная тревога в его глазах…
Соболев сидел у кровати. Лицо мальчишки постепенно розовело. Он открыл глаза. Казалось, совсем не удивился, когда увидел Петра Михайловича… Словно давно знал, кто он такой. А глазами поискал кого-то. Вздохнул:
- А… Анна Петровна придёт ещё?
Петро Михайлович склонился к нему:
- Ярослав!..
Мальчишка посмотрел на Соболева… Петро Михайлович вздрогнул от его недетской усмешки… А мальчишка уточнил:
- Петрович. – И отвернулся к окну.
-Ярослав, я сейчас… к маме. Она волнуется…
Мальчишка не повернулся. Молчал.
… Когда Соболев вошёл в Галинин двор, она так же сидела на крыльце. Только уже не плакала. На Петра взглянула с каким-то безразличием. А он присел рядом, обнял её…
- Галиночка! Не волнуйся только… Ярослав… сын, там, в посёлке. Он… в больнице.
Галина вскинула ресницы… но удивления Петро и сейчас не заметил в её глазах.
- Там, в степи… Он Анюту встретил… с малышами. А потом – авария… Он помог Анюте… если бы не он…
Галина поднялась. Говорила негромко, – словно и не к Петру обращалась.
- А по-другому и быть не могло.
Петро взял её за руку:
- Спасибо, Галя, за сына… Замечательного мальчишку вырастила…
Галина освободила руку:
- Вам спасибо, Петро Михайлович. За сына спасибо… что нашли… проведали вот… в больнице. И… не приезжайте больше к нам.
… Дарья Андреевна прислушалась: мать с кем-то разговаривает на кухне… Укрылась с головой: видно, опять Степановна зашла… Значит, снова надо будет выслушивать, что про неё в посёлке люди говорят. И вдруг сердце её замерло… Она не разобрала Юленькиных слов… но точно знала, что слышит её бесконечно родной голосок… А ноги ватными были – не слушались совсем…
Олег виновато поднялся навстречу:
- Даш!..
Даша не видела и не слышала Олега. Взяла малышку на руки. Юленька прижалась к её груди. Потом серьёзно сказала:
- Ты самая лучшая мама. А мы ещё будем шить платья?..
… - Галина!.. Галка! Ну, ты не меняешься! Галочка, милая! Как же я хотел увидеть тебя!
Галина улыбалась: Андрей тоже ничуть не изменился… Ну, солиднее стал… представительнее.
Они сидели в парке, на берегу Луганки. Наговориться не могли. Вспоминали учёбу в медицинском, однокурсников. Любовь свою… так и не сбывшуюся тогда, вспоминали, – без обид и упрёков… просто – с лёгкой грустью. Вдруг Андрюшку осенило:
- Галка!.. Самое главное: на днях Димку Овсянникова встретил. Он заведует фармацевтическим колледжем, – представляешь? – Андрей улыбнулся… и Галина опустила глаза, чтобы скрыть улыбку: сколько лет прошло… а Андрюшка и сейчас ревнует. Андрей и правда не сумел скрыть давнюю ревность: – У вас с ним и увлечение одно было: фитотерапия… Гал! Ему преподаватель фитотерапии нужен. – Андрей осторожно взял Галинину ладонь. – Димка женат… Три дочери. Жена тоже в колледже преподаёт. А я, Гал, – Андрюшка грустно улыбнулся, на секунду взгляд опустил… потом посмотрел Галине в глаза: – Так и не смог… тебя забыть, Галка…
… Галина совсем не удивилась: во дворе, на скамейке, сидела Даша. Муж, Андрей, объяснил:
- К тебе вот, Галина. Ты поговори с человеком. Мы с Яриком картошку с грибами пожарили. Вы поговорите, а мы с Ярославом к Луганке сходим. Потом ужинать будем, приглашай Дарью Андреевну.
Галина присела рядом с Дашей. Помолчали.
- Что, – так и снится?..
Даша горько усмехнулась, смахнула слёзы:
- Бывает. – Прошептала в страшной безысходности: – Боюсь я, Галина Пахомовна. Ночью просыпаюсь… Бегу в детскую: тут она… доченька моя… Со мной. Днём, на работе, места не нахожу: вдруг приду домой… а её снова нет. Думаю, снова Олег к своей вернулся… и Юленьку мою забрал.– Не сдержалась, расплакалась: – Как жить?
В Галинином голосе – жалость. А Даша услышала жёсткий ответ:
- А нам с тобой так и жить… И бояться, – что вот-вот рухнет всё…
Даша вздохнула:
- Уйдёт, значит, Олег…
А ведьма каменнобродская глаза прищурила:
- Да не уйдёт он никуда теперь, Олег твой. Ты к врачу-то сходи… В твои годы первые роды – дело серьёзное.
… Маленькая Юленька по вечерам слушала сказки… И вдруг обнимала Дашу. Серьёзно говорила:
- Нам всё надо подготовить здесь. Кроватку поставить… Ещё ванночку купить, – братика купать. А назовём мы его… назовём мы его Игорьком.
А если девочка будет… сестричка?
Юленька задумалась. Конечно, сестричку очень хочется: с ней можно будет в куклы играть… платья им шить.
- Ну, у вас с папой уже есть дочка. Теперь нам нужен мальчик!
... От гостинцев мальчишка вежливо отказывался. Петро Михайлович растерянно говорил:
- Ну… хоть друзей угостил бы. Протягивал пакет с фруктами и конфетами: – Возьми, сын!
Этого слова Ярослав словно не слышал. Слово это лишним было: когда мама говорила, что отец не может с ними жить, Ярослав не обижался на него… ему казалось, что отец где-то далеко… и не может приехать к ним… и в детстве всё время ждал его. А потом оказалось, что отец живёт совсем рядом, в шахтёрском посёлке… И ещё Ярослав понял, что он, отец, когда-то обидел Анюту… А Анюта и её малыши, Ксюша с Артёмом… как и мама Галина, были для Ярика главнее всего в жизни… За гостинцы он благодарил:
- Спасибо, Пётр Михайлович. У нас здесь всё есть. – И с мальчишеской надеждой снова спрашивал: – А Анюта когда приедет?
И утихала боль открытой раны в Петровом сердце: брат и сестра!.. Анюта и Ярослав…
…Алексей обнял мальчишку:
- Ну, как ты, кадет? Говорил с твоим командиром, капитаном Волгиным. Рассказывал, что ты у нас молодец. Но тройку по русскому всё же надо исправить. Договорились? Будущему офицеру не только физкультура нужна, брат.
Анюта достала банку с земляничным вареньем:
- На день рождения угостишь ребят.
Ярослав застенчиво смотрел на округлившийся Анютин животик. Когда Анюта с Алексеем уезжали, мальчишка обнял сестру:
- У тебя девочка родится.
… Петро Михайлович стоял на берегу Донца. Этот берег полого спускается к воде… Здесь как-то уходят тревоги… Спокойно и умиротворенно на душе… И всё же тянет на тот, противоположный, берег, – скалистый, поросший могучими дубами… Манит чуть приметная тропинка, – подняться вверх, посмотреть оттуда на Донец…
Петро Михайлович знал, что никогда не сойдутся эти берега Донца, так и останутся, – этот, неспешно уходящий в степь, и тот, взлетающий скалами вверх… И никогда, наверное, не соединиться тому, что было: Анюта… единственная дочка, девочка любимая… Этой любовью жил Петро Михайлович целых семнадцать Анютиных лет… И тому, что есть: славный, серьёзный, такой красивый мальчишка в кадетской форме… с Анютиными глазами… со счастливой надеждой в голосе:
- А Анюта когда приедет?
И всё равно, в сердце Петра Михайловича была надежда, что когда-нибудь в их с Тосей большом доме они все вместе… Анюта, Алексей, маленькие Артём и Ксюшка, Ярослав… самым счастливым вечером будут пить чай, – с Анюткиным земляничным вареньем.
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Часть 16 Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20
Часть 21 Часть 22 Часть 23 Часть 24 Часть 25
Навигация по каналу «Полевые цветы»