Материал предоставлен сайтом Аламас.ру и лично Акоевым Н.Н.
Кошманова О.
Взгляд в спину. – Реж : Издательство, 2008. – 160 с. : ил.
О чем эта книга? В ней собраны из уст очевидцев сведения о Хозяине Природы, или (на кондинском диалекте мансийского языка) – хумполене-комполе. О невероятных приключениях, о случившихся необъяснимых явлениях после встреч конкретных людей нашего таежного края с неизвестным существом, даже… о болезнях, иногда их поражавших после этих встреч. Кто он? Его существование никак не хотят признавать ученые, хотя о нем так или иначе знают все жители планеты Земля. Не могут признать факт существования по той простой причине, что он – хозяин – не вписывается в систему мировоззрения на современном уровне.
ПРОЛОГ.
Я краевед. У меня нет документа, свидетельствующего об этом, но я все равно краевед. И вот почему. Много лет параллельно со своей основой работой я занималась изучением родного Кондинского края и очень благодарна «Золотой Богине», той самой, что была «…принесена и спрятана в дремучих лесах Конды»*. Именно поиск её и позвал меня в эту область знаний. Не считаясь порой с материальными и моральными затратами, вот уже десятки лет занимаюсь её поисками. А для этого я встречаюсь с жителями Конды (и не только), многое узнаю о их жизни, быте, промыслах, верованиях…
Слушала сказки, были и небылицы, разные житейские истории. В том числе драматичные хроники о создании колхозов и рыб-артелей, а затем и…о ликвидацию всего созданного. Другими словами, завела меня Золотая Богиня в далекие края Кондинские…
Порой мне кажется, что над нами висит опрокинутая «воронка» и в нее всасывается всё: деревни, поселки, домашний скот, птицы, звери, рыбы, леса. Всё-всё, что есть на нашей земле… И люди! Всё всасывается и исчезает в небытии. В 20 веке исчезли десятки, если не сотни тысяч деревень, поселков, колхозов. И не только у нас в Конде, а по всей России. Вырубили леса, уничтожили ягодники, рыбоугодья…
С вырубкой лесов захирел животный мир. Семимильными шагами шел процесс растворения коренных жителей в общенародной массе. Детей у родителей забирали в интернаты – «учиться, учиться и еще раз учиться» – по призыву Ленина. И учили (и учатся кое-где и поныне!), да только не тому делу, коим владели родители и должны были передать его детям, а наукам, которым в жизни (особенно народов Севера) нет применения. И попадают дети в ту же самую «воронку»… Обычно после школы или высшего учебного заведения молодые люди уже не возвращаются в свои селения.
Жестокую дань взял с народов Севера сырой и туманный Ленинград. Кто там учился, часто попадал в капкан туберкулеза, наркозависимости, алкоголизма. Мои двоюродные брат и сестра учились в Ленинграде. Ох, как я им завидовала! А в итоге…
Сестра Фаина на втором году проживания в Ленинграде заболела туберкулезом легких и совсем молодой умерла. Брат Андрей после окончания института вернулся, начал работать. Но его не устраивала жизнь в глубинке, хотелось чего-то большего. И он запил. А это, естественно, самоликвидация! И он пошел вслед за сестрой… И это только у нас в роду, а сколько подобных случаев по всем «северам»!
Надеюсь, что история расскажет об этом нашим потомкам. И мы, умудренные опытом, больше не будем совершать подобных ошибок…
Я краевед. Пытаюсь узнать побольше о жизни в Конде, в первую очередь – в целях накопления материалов о Сорни-Най, то есть Золотой Богине земли Кондинской.
В самом начале исследований я узнала, что у Золотой Богини есть охранники. Один из них – хумполен. В русском произношении – комполен. А, кроме того, только у нас в Конде он имеет еще около двадцати названий. Вот они на мансийском языке:* хумполэн – хумполь, комполен – комполь, шайтан – сайтан, яльвиль – яльвый, выйполь – вийполь – войполь, ёлнаер, кульнаер, куль. А дальше названия этого же существа, но только на русском языке: нечистый, дьявол, чёрт, леший, лесной, вотчинник, земляник – землячок, мужик – дух, мужик с того света, мужик другого мира, Владыко. Он же снежный человек и реликтовый гоминоид.
И в других местах коренные жители, будь то индейцы, якуты, таджики, вогулы, нивхи, саами, ненцы и другие народы мира, всегда знали и знают, что есть хозяин. Хозяин лесов, гор, степей, саванн, джунглей…
А называл его каждый народ посвоему: Яг-Мортом – коми; чучуана, ламуты, миригды – плечистый – якуты, он же килтаня – пучеглазый, арыса – полевой, джулин – остроконечная голова. Йети – в Индии, у сосвинских манси – менкв, у хантов – вэнтут. Есть и другие названия. Первооснова этих названий – хозяин. Хозяин лесов, боров, болот и янг, хозяин рек и озер. Хозяин Природы и всего живущего в ней, в конце концов!
Журналисты окрестили его снежным человеком, а ученые, занятые этой проблемой – реликтовым гоминоидом, сокращенно РГ. Произнесите буквы «р» и «г» – и прозвучит похожее на «Егор». И в древнеславянской мифологии есть такое божество, или дух, что охраняет леса. И название ему Егор. Вот сколько названий у этого существующего, но недосягаемого существа! И всего-то, что имеется в доказательство о существовании РГ, фотопленка, отснятая в 1967 году в Калифорнии (далее в иллюстрациях я воспроизвожу кинокадры той сенсационной съемки…).
Но, к великому сожалению, оба фоторепортера вскоре после этой уникальной съемки умерли. На протяжении тысячелетий живет рядом с человеком кто-то, кто при необходимости оказывает содействие или заставляет плутать в знакомом месте, приводит к селению заблудившихся детей, незримо помогает на охоте, рыбалке. А при назойливости выгоняет из леса криками, шумом, ветром, свистом и даже карает. При этом остается невидимым, но люди чувствуют его присутствие в лесу, на озере или болоте…
Ольга Кошманова
* Хум – мужчина. Слово ком искаженное от слова хум.
Шайтан-сайтан – дух леса.
Вий, или вый – зверь. Вой – искаженное от слова вый.
Яльвиль– яльвий. Окончания этого слова – вий – зверь. Яль – страшный или непонятный.
Ёлнаер – возможно,
Яль, а слово наер – царь, владыка, хозяин.
Кульнаер – хозяин рыбы, или владыка воды – подводного царства.
ХОЗЯИН.
Случай в ночи.
Это случилось в ночь с первого на второе февраля 1959 года. Я работала тогда заведующей медицинским пунктом в одном из поселков лесников.
Электрический свет в нашем таежном поселке горел до 24 часов. С 24 часов до 6 утра – покой, темнота, тишина. Но такая работа участкового фельдшера, что болезни и прочие несчастья не всегда случаются в удобное время. Так и на этот раз. Без четверти двенадцать ночи ко мне пришла женщина по имени Анна и попросила осмотреть внезапно заболевшую дочку. По симптомам у девочки была просто ангина, до утра ничего бы не случилось, но Анна, потерявшая многих в своей жизни, очень боялась за дочку и поэтому вызвала меня в такой неподходящий час. Со мной увязался мой дворовой пес Дружок…
Девочку я осмотрела, проконсультировала маму, как ухаживать за больной, и надо было трогаться в обратный темный путь.
Вместе с Анной жили два ее брата, но их в тот час дома не оказалось. На это я тогда обратила внимание.
– Вас проводить? – спросила Анна, подсвечивая мне спичками дорогу в сенях.
– Спасибо, здесь близко, дойду, – поблагодарила я.
И пошла в ночь, уверенная, что никто из живущих в нашем поселке не может сделать мне ничего плохого. Ведь я одна на тысячу населения оказывала всю медицинскую помощь: вела прием больных, снабжала лекарствами, принимала новорожденных, обслуживала все вызовы на дом. Поэтому ничего не боялась, ходила совершенно свободно и спокойно в любое время суток. И вдруг… на меня внезапно нашел страх!
Впереди вдоль дороги стояли два заброшенных склада без окон и дверей. Мне показалось, что опасность грозит именно из этих складов.
Волосы на моей голове стали подниматься, несмотря на то что были заплетены в тугую косу. Страх, ужас сковали мое тело и не давали сделать и шага дальше.
Казалось, что смертельная опасность грозит мне, если сделаю вперед хоть один шаг. Я оглянулась вокруг: ни единого огонька! Поселок лесников в темноте и тишине спал крепким сном. Прижавшись к моей ноге, дрожал мой верный спутник, сопровождающий меня на вызовах днем и ночью, мой Дружок. Вязкая, липучая темнота окружила меня, давила ужасом, хотя буквально за минуту до этого я шла уверенно и спокойно.
Я физически чувствовала смертельную опасность. Но там, впереди, в каких-то двухстах метрах, был мой дом…
Куда пойти? Ночь, темень. Что же делать? По проторенной дороге идти нельзя. Там – страх. Что делать?..
И тут я вспомнила, что за этими заброшенными складами есть собачья тропка, которая выходит на эту же дорогу через сотню метров. А может, мне это подсказал Дружок? И мы пошли назад, к собачьей тропке. Дружок повел меня в обход. Шли мы в полной темноте и так тихо, что даже сами не слышали собственных шагов…
Но, выйдя на дорогу, Дружок исчез. Только что был, я шла за ним, и вдруг его не стало. Страх по-прежнему крепко держал меня в своих объятьях.
– Дружок, Дружок! – позвала я тихим полушепотом, в надежде, что вместе с ним мне будет не так страшно. Но в ответ от первого склада-сарая раздался свист такой силы, что я невольно присела. И тут же меня озарила мысль, что опять где-то что то случилось и меня ищут для оказания медицинской помощи.
«Наверное, были у меня, – подумала я. – И не застав дома, ищут в поселке».
Страх как рукой сняло. Я выпрямилась, повернулась на свист и стала ждать оклика. И тут я услышала, как от дальнего заброшенного склада ко мне кто-то побежал. Нет, не просто побежал, а с такой силой топал, что земля дрожала... Ближе, совсем близко! Страх подхватывает меня и несет оставшиеся сто метров с невероятной скоростью. Я через что-то перепрыгиваю и ясно слышу шаги за спиной, а когда влетаю в дверь дома и захлопываю ее, накинув крючок, слышу, как мой преследователь ударяется о нее снаружи.
И вновь тишина. Вязкая, морочная, всепоглощающая…
Смотрю в окно. Но что можно увидеть в полной темноте, когда даже не видишь кончиков пальцев вытянутой руки? Ни единого огонька, ни собачьего лая...
Кто же это был? Что это было? На другой день убедилась, что братья Анны тут ни при чем. И, главное, дорога ровная и перепрыгивать нечего.
…Только после той странной ночи со мной начало твориться что-то неладное.
Вдруг, ни с того ни с сего (чаще днем, но бывало в любое другое время суток) у меня в области желудка («под ложечкой» – как говаривала моя бабка) начинала как будто скручиваться или раскручиваться какая-то «пружина», мне становилось дурно, душно, вся я покрывалась холодным липким потом и... теряла сознание. Но это было только в первых случаях, а потом я при первых признаках делала себе сердечные инъекции, быстро принимала горизонтальное положение, причем голову укладывала ниже тела и на какое-то мгновение всегда теряла сознание. Были и длительные обмороки.
Если же это случалось во время приема больных и я чувствовала, что вот-вот потеряю сознание, просила больного подождать в коридоре и прислать санитарку.
Санитарка моя, верная Катерина, знала, что делать. Этому я её научила. Придя в сознание, я начинала шевелить сначала пальцами рук, ног, поднимать руку, ногу...
– Ожила! – констатировала Катерина и помогала мне сесть, вытирая от холодного липкого пота. Через полчаса прием пациентов продолжался. Так длилось около трех месяцев. Со временем обмороки случались все реже и реже, а потом и вовсе прекратились.
Обращалась я и к квалифицированному врачу в ту пору. Посмотрел он меня, послушал мое сердце:
– Не выдумывай, Ольга! Иди и работай. Ты заболеешь, кого я на участок пошлю?
Посмотрела я на себя его глазами и... действительно, молодая, здоровая, полная сил, энергии – и выдумывает черт знает что! Ведь ни единого раза он не был свидетелем моего обморока, а они, мои обмороки, не приходили ко мне по моему желанию!
Так и продолжала работать. Единственное, о чем я просила ночных вызывальщиков, провожать меня до дома в глухую, темную ночь.
Но что это было, кто был? Эти вопросы не давали мне покоя. Я стала расспрашивать, слушать сказки, были, небылицы и т. д. И во многих случаях убеждалась, что такое случалось не только со мной, а со многими в нашем лесном крае. Все, с кем подобное происходило, болели. Болели очень тяжело, некоторые погибали! Умирали или сразу после случившегося, или при каких-то других обстоятельствах. Но в глухих деревнях многие знали, как от этого избавиться. И лечили. В основном лечили бабки молитвами. Жаль, что я об этом узнала гораздо позже того случая, что приключился со мной. И лечила сама себя. Спасла себе жизнь. Значит, судьба была милостива, а может, спаслась сердечными инъекциями? А раз так, пока я жива, вот и стану искать встречи с тем, кто «кричит по-звериному, свистит по-соловьиному».
Точнее, не искать встреч, а расспрашивать рыбаков, охотников и других жителей таежных деревень, кто когда-либо встречался с этим непонятным (и несуществующим, по мнению ученых) существом. И записываю, и предлагаю самим участникам этих событий-встреч вместе подумать: что же это такое есть на самом деле?
О том, что я разузнала и поняла, и будет мой дальнейший рассказ.
Многие из молодых, слушая рассказы стариков, начинают демонстрировать атеистическую ученость и просвещенный материализм и говорить, что такого не может быть! Что раньше, дескать, все сплошь были охотниками, что у всех были ружья. Почему же нельзя было стрелять и просто пристрелить этого комполя-хумполена!
Так-то оно так, стрельнуть – дело нехитрое, да не все так просто…
Вот моя подборка рассказов очевидцев, этим записям много много лет, их я записывала даже с излишней, наверное, скрупулезностью, сохраняя особенности речи и порой невнятный синтаксис.
РАССКАЗЫ ОЧЕВИДЦЕВ О НЕВЕРОЯТНЫХ, НЕОБЪЯСНИМЫХ ЯВЛЕНИЯХ И ВСТРЕЧАХ С ХОЗЯИНОМ.
«Видели?!»
[1925 год. Семья Кауртаева Филиппа Ивановича уже не первый год в сезон сбора ягод выезжает за брусникой на бора возле деревни Потанах, что находилась на речке Нерпалке. По современному её называют Большой Тетерь. Это левый приток реки Конды. Устье её находится выше города Урая.]
Договорившись с местными жителями, семья выехала на беломошники, богатые брусникой, и там осталась на все время сбора ягод. Сделали балаган недалеко от края бора и в нем ночевали. Но воды близко не было. А потому в болотине мужики вырыли что-то вроде неглубокого колодца и в нем брали воду, что скапливалась за ночь или день.
Так было и на этот раз. Вечером, придя к балагану, глава семейства послал детей набрать воды. Дети: Андрей 16-и лет, Анастасия 13-и лет и Марфа лет 14-и. Все вместе дружно побежали к концу бора к вырытому колодцу. Андрей остался на косогоре, Марфа и Анастасия спустились вниз к бочажинке. В тот момент, когда Марфа наклонилась с ведром, чтобы набрать воды, Марфа и Анастасия услышали сдавленный крик Андрея.
– Я оглянулась на крик и увидела, что Андрей стоит на краю косогора и показывает пальцем над нашими головами. Мы одновременно с Марфой глянули через прогалину и увидели, что по краю соседней сопки идет громадный человек. Видно его было выше пояса (кусты, там растущие, закрывали его до пояса). Нам он показался ростом чуть ли не до половины взрослых сосен. Молча, не произнося ни звука, мы бросились бежать к своему стану. Интересно, что Марфа, как зачерпнула воду ведром из колодца, так и прибежала, держа ведро с водой на вытянутой руке.
(Это помнила всю жизнь и рассказала мне моя мама – Кауртаева Анастасия Филипповна, 1912 года рождения.)
– А что потом было?
– Мы прибежали в великом испуге и рассказали старшим, что только что видели.
– Видели? – спросил нас отец.
– Так вот, ведите себя тихо и спокойно. И ничего не бойтесь. Это ОН нас предупредил, чтобы мы знали, как себя вести. Поняли?
После этого мы еще несколько дней собирали ягоду, но все было обычно и спокойно. По приезду в деревню Потанах мы рассказали о случавшемся местным жителям. Но они отнеслись к этому совершенно хладнокровно, без интереса, будто такое случалось чуть ли не с каждым…
На пароходе «Храбрый».
[Конзанова Антонина Митрофановна, 1923 года рождения; ей, по ее словам, довелось увидеть нашего комполена воочию.]
– А ты не слышала, что по реке волосатого человека когдато провозили? Провозили, да, было дело. На пароходе «Храбрый». Так я же сама ходила и на него смотрела. Точно знаю, что много людей ходило его смотреть. Боялись, но смотрели. Помню, что тогда в деревнях было много румын, калмыков, поляков. Наверное, это было после войны (имеется в виду Великая Отечественная война – О.К.). Приходили и с ребятами. Но точно когда это было, в каком году, я не помню.
Я тогда работала рыбачкой в Учинском рыбозаводе. Тогда он так назывался. Начальником рыбозавода был Розенберг Борис (отчество уже не помню). А после его, этот рыбозавод, стали называть рыбоучастком. В то время на берегу реки Конды, рядом с устьем речки Учинья, была база. И на неё завозили все магазинные товары. Базистом работал Кочетов Василий Александрович. А сторожем работала Нюра Никанорова.
На эту базу завозили товары, продукты на пароходе. Вот тогда и привезли этого страшного человека. А рассказывали такое:
– Поймали его на Шамье. Дело было так: там жила одна семья. Фамилию их я уже забыла. Однажды они услышали лай собак. Отец и послал сына Афоньку посмотреть, что же там? Тот ушел, и нет его, и нет… Пошли искать и видят: там штанишки лежат, там броднишки… Голова надета на кол, а туловище разорвано на части: там рука, там нога валяются... Срочно сообщили в сельсовет и милицию. Приехали. Точно помню, что там был Краснокуров – председатель Карымского совета. Обследовали и признали, что это работа не медведя. Пошли искать и нашли виновного. Это был вроде бы человек, но весь лохматый, одежды на нем никакой не было. Ничего на нём не было. Не разговаривал по-человечьи. Поймали его недалеко от деревни Шамьи. Везли на пароходе «Храбрый». Вот тут-то, когда пароход стоял у базы, мы все и ходили его посмотреть. Ростом он был с Кочетова, примерно 170 см. Кочетов нас и пропускал на пароход. Находился этот «человек» в каюте, за стойкой.
Руки, ноги связаны. Мужик (это было видно). Может, надо сказать – самец.
Здоровый такой, страшный, мурластый, глаза выпучены, скуластый. Губы толстые. Весь покрыт волосами. Волосы растут елочкой на лбу, на руках, на груди. Шеи нет. Меж собой мы тогда и говорили, что это и есть комполен (Лесной человек – дух).
Помню и такое. Когда пароход загудел, мы все увидели, что этот волосатый человек вздрогнул. Вот и говорили после:
– Надо же. Боится, испугался. А мы его боимся… Про этого страшного человека мне рассказывала и Нейметова Екатерина Афанасьева. Она родом была с Нерпальской стороны, и там о нём много знали, часто встречали.
Кто вёз? Да наши же нахрачинские коменданты и везли. А теперь Нахрачи Кондинском называются. Я помню одного Краснокурова. Я его знала до войны, работал у нас в Сатыге председателем Совета. А больше я никого из сопровождающих не знала.
Мы потом долго этот случай вспоминали. Очень хотелось узнать о судьбе этого комполена, но так ничего и не узнали. Больше о нем никто ничего не говорил.
«А что милиция?»
То, что действительно провозили какое-то существо на пароходе «Храбрый», вспоминает и Анатолий Николаевич Хомяков – нынешний директор Учинского музея. Помнила и рассказывала мне об этом и Анна Павловна Нертымова. Сами они не видели, но разговоры на эту тему слышали.
Рассказ А.М. Конзоновой я записала в августе месяце 1985 года. И хотя Анна Митрофановна вспоминала многих, кто был вместе с ней и видел этого человека-комполена, но большинства из них уже не было в живых.
Подумав, я решила обратиться в Кондинский районный отдел милиции и разыскать кого-либо из старых их работников, хотя и прошло около сорока лет! (1947–1985). По приезду в Кондинское началось моё хождение к старым милицейским работникам. Мне они охотно рассказывали про другие, совершенно невероятные случаи, а о том волосатом человеке, которого когда-то должны были привезти на пароходе «Храбрый» в райотдел, никто ничего толком якобы и не знал…
Беседа с Марковой Евстолией Феофановной (1915 года рождения, русская, образование 7 классов).
– Я работала в Нахрачинской милиции секретарем с 1938 года по 1950 год. Все бумаги, секретные и прочие, проходили через мои руки. Но ни в делах, ни в разговорах я ничего не слышала о поимке лохматого человека. Думаю, что если бы подобное было, все равно кто-то должен был говорить по этому поводу. Вот фотография сотрудников Нахрачинской милиции 1946 года. Смотрю на нее и вижу, что большинства из них нет в живых. А другие уехали неизвестно куда. По фотографии можно судить, что самым молодым из нас был Алеша Панфилов – радист. Тогда у милиции была своя рация.
Панфилов также был в курсе всех секретных дел и даже больше, чем я. А потом рацию в милиции ликвидировали, Алеша уехал.
Так что я ничего о подобном случае не слышала, не знаю.
Расспрашивала и других работников милиции, но никто ничего не знал и не слышал. Но ведь везли же! Что же случилось по дороге? Выходит, что везли-везли, а до места назначения, т. е. до Нахрачей, так и не довезли. Что-то здесь не так… Неужто и районное милицейское начальство ничего не прознало? Бывает…
Обдумывая случившееся, я пришла к такому выводу. Очень строгую послевоенную дисциплину власть поддерживала в стране по инерции страха перед шпионами и диверсантами. Когда везли… кого везли... Может, это шпион какой?! Не наше, мол, это дело.
И вероятнее всего, это существо каким-то образом сумело сбежать. Видимо, когда его пленили, он был болен, но болел не физически, а психически. Если бы был в своем уме, он бы не сделал того, что сделал – убил ребенка. В нашей местности Хозяин (он же комполен-хумполен и т. д.) при плохом поведении человека (когда человек мешает) он разными пугающими действиями выгоняет его из леса. Но чтобы убить! Такого никогда еще не было! По многочисленным рассказам (с которыми вы познакомитесь дальше) все встречи кончались тем, что человек сам уходил (свист, шум, ветер и т. д.). А тут убил... Это говорит о том, что это существо было больное. Это была психическая болезнь. Иначе зачем убивать? Ведь он не стал питаться мясом ребенка. Просто разорвал на части и бросил, а голову надел на кол.
Второе обстоятельство – его сумели пленить. Будь он в своем рассудке, его не поймать. Вполне возможно, пережив припадок безумия, он и сумел сбежать. А вернувшиеся из командировки милиционеры, боясь наказания, сговорились молчать. Да, съездили, но никого и ничего не обнаружили. Вот и весь сказ. Если бы пленник умер в дороге, служивые просто-напросто привезли труп, списав на него все содеянное в тайге.
Ну хорошо, по первости пусть и была такая тайна. Но спустя-то много лет все равно кто-то как-то проговорился бы. Да та же Евстолия Феофановна Маркова, секретарь милиции, которая знала много секретных дел, спустя десятилетия чего боялась?..
Не так все просто. Почему-то люди после встреч с хумполем, первое время как будто исполняли обет молчания. И только много позже осмеливались на откровения.
«Пюль лёнк! Пюль лёнк!»
[Филатов Юрий Германович. Конюх Учинского рыбоучастке. 1984 год.]
– Комполен… Это слово я знаю, слышал от своего дяди Антона (Бойцова Антона Константиновича – ныне умершего) с самого детства. Когда мы жили в деревне Пихтовка, то лошади часто прибегали из леса все в мыле, в пене. Люди и говорили в этом случае, что их «гонял комполен». Тот же дядя Антон рассказывал, что встречал в лесу комполена и кричал ему:
-Пюль лёнк! Пюль лёнк!
Что это значит, я не понимал (мансийского языка я не знаю), но вроде того, чтобы комполен уходил с дороги (пюль – уйди или уступи, лёнк – дорога, кондинский диалект мансийского языка. – О.К.).
Раньше-то многое рассказывали про то, что «маячит». Что значит «маячит»? «И маячит и маячит…» Это когда кажется, что рядом с тобой кто-то есть, но увидеть, рассмотреть ничего не удается. Только мелькнет и всё. И вроде бы никого и не было…
Раньше-то много чего про этих «маячек» рассказывали. Многие видели, но ничего понять не могли. Вот и боялись. Но я как-то не боялся. Мне просто по малолетству интересно было. Так мне в жизни пришлось, что я дважды своими глазами того комполена видел. Вот что я тебе скажу, Оля: он такой же человек, как мы с тобой. На двух ногах ходит. Только с посохом.
…Поехали мы с дядей Антоном на речку Ингатья, а там – на озера и по ним – на Дальнюю речку. Вот тут-то я его и увидел первый раз. Мы речкой идем, а он берегом. Дядя Антон испугался, говорит:
– Это комполен.
– Какой комполен? Кто такой?
– Ты не знаешь… Смотри, это он. Сейчас скроется… И, правда, он минут через пять в лес зашел, будто его и не было.
– Где искать будем? – спрашиваю.
– Зачем тебе его искать?
– Я его не боюсь. Давай пристанем к берегу и пойдем вдвоем его искать.
– Ты его не знаешь, – отвечает дядя.
– А я-то знаю… Так мы и проехали мимо. Больше дядя Антон мне про него ничего не говорил. А второй раз мы его с Иваном Тайлаковым видели. Мы ехали домой по реке Тап с Шомпала на двух осиновках с рыбой. Это было выше устья реки Ингатья. И тут я увидел, что кто-то быстрым шагом идет берегом реки нам навстречу.
– Смотри, – я говорю Ивану.
– Кто это бежит по берегу?
– Как кто? Комполен.
– Какой такой комполен? – я спрашиваю, хотя уже знал кое-что от дяди Антона и уже раз видел его.
– Ты что, его не знаешь? – Не-а, – говорю. – Это комполен, это он… – уверил меня Иван.
Иван тогда сильно напугался, а я почему-то нет. Вреда-то он нам никакого не сделал. Ну попался навстречу, ну разошлись каждый своей дорогой… По приезду домой я пошел к матери Ивана и стал рассказывать, что мы кого-то видели, когда ехали домой, и что Иван сильно напугался.
Тетка Наталья – мать Ивана – тогда тоже сказала мне, что это был комполен.
Позже Иван как-то разговорился:
– А помнишь, у нас в деревне разговоры вели про какоето страшилище, жилинкой-ногой его звали? Это, наверное, оттого, что он с посохом ходил. В руках у него была палка, как посох или костыль. Одна нога у него была нормальная, а на другую он не наступал, а на костыль опирался. Люди видели след от ноги и костыля и, не зная, что это, болтали всякую ерунду. Я так думаю.
Первый раз увидел же я его так. Вот мы здесь сидим, смотри: вот улица, берег…
Видел я его примерно на таком же расстоянии (Примерно метров 150. – О.К.).
Уверяю тебя, что он такой же человек. Темный. Как он был одет или вовсе не одет – не знаю, не могу сказать. Ростом он тоже был небольшой. Средний такой, может, с меня, может, побольше. Человек как человек. Что его бояться?
Знаешь, Оля, я вот здесь конюхом работаю. И хочу тебя спросить: кто такая ласка? Я никогда не видел, но мне интересно. Раньше говорили – домовой, а теперь – ласка. У наших лошадей в гривах и хвостах (а у нас 50 лошадей держали) часто замечали какие-то косички… Мы их вырезаем, потому что так накручено, что никак не разберешь, не распутаешь. Как они, то есть ласки, как говорят, делают такое, никак не пойму? Сейчас лошади на воле, не поймаешь, а зимой в конюшне стоят, и на тебе! – косички появляются. Только лошадь с такой косичкой почему-то худеет и беспокойно себя ведет. Вот мне и хотелось бы знать, что это за зверек такой, что за ласка.
Когда я видел комполена? Примерно году в 1955-м или 1956-м. И после про него всякое люди болтали…
Но ведь никто сейчас в это не верит. Говорят, что это все ерунда, обман, «маячки», с испугу, дескать, показалось. Косички у лошадей? Так они каждую зиму у лошадей бывают…
Откуда я знал, что тебе они потребуются? Сейчас как только увижу, так вырежу и тебе пришлю. А ты мне про ласку узнай: может ли она такое с гривами делать?
